Шутка Вершителей - Елена Литвинова

— Между нами ничего нет! Я клянусь Вам! — быстро сказала я, понимая, что мои слова летят в пустоту. — Лучше накажите меня! Но оставьте тут господина Аррата! Форт же пропадёт без лекаря!

— Вон, я сказал! А ты, голубушка, уже наказана… Я так понимаю, что мой брат не отдал тебе все те вещи, что привёз из столицы! Он узнал о твоих изменах? Ведь так? — король задрал голову и строго посмотрел на меня, а я всё смотрела на дверь, за которой скрылся мой начальник, и не понимала, о чём ведёт речь Его Величество. — Так?

— Что? Извините… Я не знаю, о чём Вы говорите, но если дадите своё королевское слово, что после выздоровления Вашего брата отпустите меня, то да…

— Приказываю: по истечении срока, когда мой брат поднимется на ноги живым и здоровым, его супруга Тибо… э-э-э…

— Ганнарик…

— …Ганнарик освобождается моей королевскою волею от брачны уз!

Юркий молодой человек, откуда-то взявшейся за спиной короля, быстр всё записал. Король снял с пальца кольцо и поставил на бумаге оттиск.

Мне оставалось только скрыть свою радость: мотивы короля были мне не понятны, но то, что произошло, развязывало мне руки! И я принялась за лечение герцога.

Если я думала, что Его Величество оставит меня в покое, то я заблуждалась: король практически ни на минуту не оставлял меня наедине со своим братом. Он совал нос в каждое зелье, в каждый настой, что я давала своему названному супругу, он поставил двух солдат ходить за мной по пятам, якобы для охраны. Но на самом деле он просто уберегал герцога от того выдуманного им самим зла, что я могла ему причинить.

— Постарайся чаще держать своего миэра за руку… Это помогает ему наладить внутреннюю энергию… Через взаимодействие с кашани мы получаем доступ к божественной милости, той добродетели, что позволяет паре миэр — кашани жить очень долго, гораздо дольше обычных людей… — вещал мне король, а брала бессознательного герцога за руку и держала её почти всю ночь. А король сидел рядом на кресле и наблюдал за мной. Только на рассвете я засыпала, но перед завтраком меня всегда будили, и я брела приводить себя в порядок.

Так прошло три дня. Рана герцога стала затягиваться, дыхание пришло в норму.

— Ты молодец! — высокомерно сказал король, самолично осмотрев своего брата после моего доклада. — Проси, что хочешь!

— Я прошу свободы…

— Я дал тебе её своим указом… Неужели моего слова тебе недостаточно, Тибо? Ты теперь не жена Кольфеною…

— У меня… только… спросить… забыл… — вдруг донеслось с постели.

— Она миловалась с твоим медикусом прямо на моих глазах! — зарычал король. — Я не позволю тебе совершить ту же ошибку, что совершил я!

— Не суди всех женщин по своей шл… — выкрикнул герцог, — извини, Тибо… Но никуда я тебя не отпущу… По древнему Статуту только миэр волен распоряжаться судьбой своей кашани… Никакой правитель не может этого оспаривать, иначе он отлучается от Единой Церкви Вена и предаётся анафеме!

Мой супруг присел, говоря всё это. Его руки держали ослабевшее тело, по лицу текли капли пота, но взгляд прожигал и короля, и меня!

— Ты ещё не родила мне наследника, Тибо! Колдун предсказал мне сына! И ты его мне родишь! — он откинулся на подушки. — А потом катись, куда хочешь…

Последние слова он произнёс еле слышно, но я их поняла. Вот значит как! Хоть старая, хоть, красивая, но я сама мужу была не нужна, были нужны только дети от меня, те дети, что я могла родить миэру, как кашани!

Я сделала шаг назад. Что-то объяснять и доказывать у меня сил не было, и вышла во двор форта. Двое солдатиков неотступно следовали за мной. Я брела бесцельно, не понимая, куда я иду. Наш лекарский домик был закрыт, да и без Аррата там мне было бы пусто!

— Тибо! — вдруг донёсся до меня крик Эдды. — Ты куда?

— А ты? — женщина была с огромной корзиной белья.

— Нужно прополоскать бельё, в крепости сейчас недостаток воды, иду на реку.

— Так холодно же!

— Пока льдом не сковало, можно полоскать. Зимой снег топить придётся…

— Давай я тебе помогу! — я схватила корзину за одну из ручек, и Эдде пришлось выпустить её из рук и дать мне иоже нести бельё.

Воины следовали за нами, но ни один из них не вмешался, чтобы помочь, мы и не просили.

Дойдя до реки, я поняла, что сейчас сделаю. Я подхватила какую-то тряпку и стала усердно её полоскать на мелководье, взбаломутив воду. Ледяная вода хорошо прочистила мне голову!

— Тибо! Прекрати сейчас же! Ты только наловишь песка!

— Я отойду подальше! — я разулась и ступила босыми ногами в воды реки. Река Хэней была мелкой, но очень быстрой, но я заходила всё глубже и глубже.

— Тибо, выйди сейчас же! Ты же простудишься и умрёшь! — я обернулась и рассмеялась, глядя на очумевшую Эдду и бегающих по берегу солдат: они не знали, что им делать! Залазить в ледяную воду никто из них не хотел!

И тогда я сделал вид, что оступилась, и тут же раздались громкие крики ужаса. А я уже вынула из кармана серьгу и проворачивала камень пальцами. Я не знаю, как, но через мгновение я уже не хлебала ледяную воду и лежала на песке в каменном городе напротив Врат Ады. Где-то наверху подвывал ветер, отражаясь от каменных стен. А я лежала, словно в пузыре, и глядела на каменный круг с символами. Потом меня начало знобить.

Я поняла, что в своём спектакле я по дурости дошла до абсурда: вместо того, чтобы взять вещи и продукты, я со злости совершила большую глупость, и надежда у меня теперь только на чудо! На то, что я найду недалеко от Врат воду и еду, что тут не бродят хищники и что двуногие тоже не собирутся забрести в такую глушь!

Я подползла к высокому камню и прислонилась к нему спиной. Он нагрелся за день и теперь щедро делился со мной своим теплом. Но нужно было осмотреться и устроить себе убежище и ночлег. А как это сделать, если отходить от Врат далеко просто нельзя? Пришлось внимательно оглядеться.

На одном из камней я обнаружила вкрапления белого камня, что крошился под моими руками и оставлял следы. Я отломила чуть и нарисовала на большом камне два крестика с двух сторон. Это будет моей меткой, сигналом, что я добралась до места!

Оставляя большой камень в пределах видимости, отошла чуть дальше: вокруг были только развалины и пустота. Но я не унывала: я опять пометила один из камней, бывших когда-то стеной огромного храма, только кружочком, теперь уже чёрным, похожим на уголь, камешком. Так, оставляя следы, я опять добралась до конца развалин древнего города.

Мне вспомнилась дорога, что начиналась сразу за руинами крепостной стены. Перешагивая россыпи мелких битых камней, я добралась, наконец, до дороги. тут я вспомнила, что через день пути будет поселение. Там и можно будет найти еду и питьё, а также тёплые вещи.