Чувство реальности. Книга 1 - Полина Дашкова

Неофициальное расследование, предпринятое людьми Кумарина,довольно скоро дало результаты.

Как раз накануне исчезновения Григорьева в американскихсредствах массовой информации разгорелся очередной скандал. Руководство крупнойфармацевтической фирмы было заподозрено в связях с наркомафией. Криминальныйрепортер небольшой бульварной газетенки, который занимался частнымрасследованием этих связей, покончил с собой при загадочных обстоятельствах.Подозревали убийство.

В очередном секретном докладе руководству Кумарин сообщил,что убитый репортер был платным агентом КГБ, завербованным полковникомГригорьевым. Вполне возможно, он передал полковнику важную информацию, и этокаким-то образом стало известно преступникам. Они проникли в квартиру,подсыпали коту отраву, потом перехватили вызов ветеринарной “скорой” и прислалисвою машину. Версия получалась несколько громоздкая, но ведь получалась! Взапасе у Кумарина имелось еще несколько подобных версий, оставалось тольковыбрать самую подходящую. Все равно стопроцентных доказательств в делах такогорода не бывает. А что касается трупа, так ведь известно, как мафия умеетпрятать трупы. Заливают бетоном на стройках, перемалывают в фарш на консервныхзаводах. Один из московских руководителей Кумарина, человек пожилой,впечатлительный, идеологически пылкий, был так потрясен докладамивашингтонского резидента, что на одном из совещаний выступил с предложениемнаградить полковника Григорьева орденом Красного Знамени посмертно.

Но тут в районе “Красных фонарей”, в притоне под названием“Сладкая Пусси” во время полицейской облавы были обнаружены документыгражданина СССР Григорьева. Дипломатический паспорт и водительские прававалялись за комодом в комнате молоденькой проститутки, нелегальной эмигрантки сострова Ямайка. В паспорте лежала цветная фотография светловолосой девочки летдесяти в белой блузке и красном галстуке.

Проститутка, ничуть не смутившись, заявила, что это оставилодин из ее клиентов, и она бы отнесла это в полицию, но ждала, когда клиентвернется за ксивами и портретом своей милой дочурки. Русский знает дорогу, незаблудится, он ведь постоянный клиент веселого заведения, у него даже естьскидка, как положено. Когда ее спросили, как он выглядел, она с очаровательнойулыбкой ткнула пальцем в паспортную фотографию полковника, назвала его“лапушкой”, “нежным зайчиком”, поведала о его щедрости и тонком вкусе,поскольку из разнообразных “герлз”, работающих в заведении, он всегда выбиралименно ее.

Облава снималась скрытой камерой и напрямую транслироваласьпо одной из популярных программ криминальных новостей. Поскольку фактисчезновения высокопоставленного сотрудника советского посольства к этомувремени уже успел просочиться в прессу, мгновенно разразился публичный скандал.Для заведения “Сладкая Пусси” он послужил отличной бесплатной рекламой.Советская сторона официально заявила о чудовищной грязной провокации.Американская сторона нагло ухмыльнулась.

Все это время Андрей Евгеньевич жил вместе со своимХристофором под усиленной охраной в тихом пригороде Вашингтона, неподалеку отЛенгли, на комфортабельной маленькой вилле, принадлежащей ЦРУ. Прогулки егоограничивались лужайкой перед домом, огороженной непроницаемым забором. Общалсяон только с Макмерфи и Христофором. Толстая черная горничная вела себя какглухонемая, изъяснялась жестами. Китаец, приходивший два раза в неделю стричьлужайку, не говорил по-английски.

Андрей Евгеньевич маленькими порциями сливал Макмерфиинформацию, прежде всего Кумаринский балласт. Кроме того, занимался анализомсоветской прессы, официальных сообщений ТАСС, неофициальных агентурных сообщений,в изобилии поступавших к Макмерфи.

Билли не стеснялся переваливать на Григорьева огромную частьсвоей работы. Андрей Евгеньевич довольно скоро догадался, что стряпаетаналитические справки для начальства Макмерфи, которые тот подписывает своимименем. Ну что ж, за гостеприимство надо платить.

С самого начала, когда микроавтобус доставил Григорьевавместе с котом в укромный домик на окраине Вашингтона, приехавший под утроБилли заявил именно то, что ждал услышать от него Андрей Евгеньевич: “Тыпреувеличиваешь. Ты вполне мог бы еще побыть в своей прежней роли, никто тебяне собирался арестовывать. Ну да ладно, не возвращаться же тебе назад. Так ибыть, оставайся”.

Дальнейшие события только подтвердили его изначальную точкузрения на неожиданный поступок Григорьева. Он постоянно шутил по поводупаранойи, которая распространяется воздушно-капельным путем, смаковал слухи ореакции, которую вызвало в советском посольстве исчезновение заместителяпресс-атташе, повторяя по-русски разными гнусными пародийными голосами: “Этогрязная провокация! Честный советский дипломат, благородный чекист с чистымируками, холодной головой и горячим сердцем пал жертвой в борьбе за светлыеидеалы коммунизма!"

Агентура Макмерфи работала на славу. Билли становилисьизвестны самые интимные подробности из жизни Первого отдела Первого УправленияКГБ. Он знал не только о горячем заступничестве Кумарина, но даже об инициативеодного из руководящих старцев наградить полковника Григорьева орденом КрасногоЗнамени посмертно, и страшно веселился по этому поводу, предлагая отправить вКГБ телеграмму с просьбой выслать орден ценной бандеролью на адресштаб-квартиры ЦРУ.

Григорьев смиренно терпел этот юмор, поскольку ничегодругого не оставалось. Про себя он удивлялся и благодарил Кумарина. Если бы егосразу объявили перебежчиком и предателем, Кларе пришлось бы несладко. Да и Катюс Машей в Москве наверняка не оставили бы в покое.

Примерно через неделю после своего ухода он решилсяобратиться к Макмерфи с просьбой:

– Если у тебя такие широкие возможности, узнай, пожалуйста, какздоровье моей жены.

Макмерфи в ответ презрительно хмыкнул, однако вскоресообщил, что Клара вполне здорова, недавно посетила дорогого стоматолога ивставила себе несколько фарфоровых зубов.

Вечерами Макмерфи любил вместе с Григорьевым смотреть по видеосоветские фильмы. Он постоянно совершенствовал свой русский, требовалкомментариев и объяснений, если не понимал чего-то. Больше всего ему нравилось“Белое солнце пустыни” и “Неуловимые мстители”. Однажды он попросилрастолковать выражение “А казачок-то засланный” и, выслушав объяснения,противно подмигнул:

– Это как ты, да?

Историю о своих всплывших документах Григорьев узнал изтеленовостей и понял, что теперь придется расставить все точки над “и”.Макмерфи явился озабоченный, нервный, злой и заявил, что его руководство желаетпокончить со всякой двусмысленностью и требует, чтобы Григорьев выступил софициальным заявлением.

– Нам не нужен человек, который шляется по девкам и теряетдокументы! Ваши готовы раздуть международный скандал, они обвиняют нас впровокации, в убийстве, черт знает в чем. Ты должен прекратить это дерьмо,Эндрю!