Почтовые открытки - Энни Пру

– Должна, однако, признать, что Ида делала удивительные десерты, – продолжала Джуэл. – К воскресному ужину, например, она пекла королевский пудинг с малиной – он был таким вкусным, что голова начинала кружиться. Яблоки в слоеном тесте, торты со множеством коржей. И мороженое, если ей удавалось заставить мальчиков крутить рукоятку взбивалки. Мороженое из ревеня. Знаю, звучит не очень, но оно было вкусное. А еще – из винограда «конкорд». Если был виноград. Если удавалось спасти его от весенних заморозков.

– Ма, кончай мне зубы заговаривать. Что там насчет миссис Ниппл?

– Жизнь у нее была тяжелой, но она не теряла чувства юмора, уж не знаю, как ей это удавалось. – Темная горка клубники в миске росла. Хвостики с белыми кружочками посередине усеивали траву там, куда они их бросали. – Не хотела бы я быть на ее месте. Так, бывало, и говорила себе: слава богу, мне еще не так плохо, как миссис Ниппл. Но в конце концов оказалось, что мне ничуть не лучше. Забавно, как все порой оборачивается. Жизнь крутится, как собака с болячкой на заду, которую она пытается выкусить, чтобы та перестала ее мучить.

– Забавная картинка, ма. – Мернель остро захотелось погрузить руки в ягоды, набрать полные пригоршни, поднять над головой и давить, пока сок не побежит по рукам. Необъяснимое, странное, но острое желание, подобное ее желанию иметь детей. У них хоть собака была, с сарказмом подумала она.

– Ну…

– Миссис Ниппл, – напомнила Мернель.

– Ты, наверное, не помнишь ее мужа, Тута, он умер, когда тебе было не больше пяти-шести лет; в молодости он был крупным, приятным на вид мужчиной. Прямые каштановые волосы по-особому падали на глаза, а глаза красивые, цвета аквамарина, с длинными ресницами.

– Странно, но я помню его глаза. Он был толстым старым нахалом, а я тогда была еще маленькой девочкой, но я помню его глаза. Они произвели на меня впечатление. Необычным цветом. – И еще она помнила, как этот старик погладил ее по заду, когда она стояла в сарае на лестнице. «Я тебя подсажу», – сказал он, и потом – его горячие пальцы.

– В молодые годы он был здоровым парнем, ловким и проворным, грозой танцевальной площадки. Тогда он еще не был толстым нахалом. Очень был интересный мужчина. Любил пошутить, охотно смеялся и со всеми ладил. Девушки по нему с ума сходили. Называли его Гулем, потому что после своих похождений он, бывало, говорил: «Кажись, я гуль-нул». Он женился на миссис Ниппл, ну, тогда она была, конечно, Опалин Хэтч, но скоро стала миссис Ниппл. И никто ничего не мог понять, потому что он продолжал держаться так, будто вовсе не женат – встречался с девушками, каждый вечер уходил из дома. Миссис Хэтч, мать Опалин, на свадьбе всем широко улыбалась, но Ронни родился через три месяца после свадьбы, так что аттракцион всем наконец стал ясен. Странно, но она никогда не злилась на него за все его бурные похождения. Он являлся домой такой пьяный, что едва стоял на ногах, и разило от него так, будто его окунули в блевотину и духи одновременно, а она его кормила и на следующий день извинялась за него перед тем, на кого он в тот момент работал. Это было до того, как они переехали на ферму. Ферма досталась ей по наследству. У Гуля-то вся родня была голытьбой. Так что он от жены полностью зависел. Она подумала тогда, что окончательно приручила его, что жизнь для нее наконец наладилась. Может, и он так думал. Только тут-то она, жизнь, и ополчилась на них, стала кусать.

Голые, истекающие кровью клубничные ягоды лежали в испачканной соком миске. Джуэл потянулась за очередной корзинкой и поставила ее себе на колени. Ее пальцы прицельно хватали ягоды и безжалостно срывали с них зеленые короны.

– Случилось так, что, когда ему было лет сорок пять – сорок шесть, у него нашли рак простаты. Врач сказал ему: «Мы можем удалить опухоль, но вы останетесь импотентом. А можем не трогать ее, но тогда вы проживете полгода-год. Решать вам». Ну, он и решился на операцию. И стал-таки импотентом. А он был из тех мужчин, для которых это составляет самую важную часть жизни. И тогда он как будто заледенел. Он больше и пальцем не притронулся к миссис Ниппл и перестал шутить с женщинами, как всегда делал прежде. Ни к одной больше не прикоснулся с нежностью и волнением. Как будто сделался импотентом по отношению ко всему на свете. Видишь ли, для него любое прикосновение было связано с сексом. Потом он начал разговоры о самоубийстве. За ужином говорил ей об этом. Хотел забрать ее с собой. «Сегодня ночью, – говорил он, поглощая котлету со стручковой фасолью. – Мы сделаем это сегодня ночью». Всегда во время ужина. И так шесть лет. Надо отдать ей должное, она все это терпела. Была на грани того, чтобы позволить ему застрелить ее, но терпела. Наконец он повесился. Только после этого Ронни переехал на ферму. Он никогда не ладил с Гулем и с четырнадцати лет жил у своей тетки. Я жалела миссис Ниппл за то, что жизнь ее приняла такой ужасный оборот. А когда со мной случилось то же самое, я почувствовала, будто… я до сих пор не могу объяснить, что именно я почувствовала. Но одно я знаю точно. Когда жизнь ополчается против тебя и хватает за горло, ты никогда не бываешь к этому готов.

Мернель держала ягоду в руке. Ее пальцы сжались, ягода раздавилась. Она бросила ее в траву и посмотрела на свою красную ладонь.

32

Пала

Она не скрывала, чего хочет. Глядя на ее кожу цвета слоновой кости, в ее черные овальные глаза, он снова чувствовал себя дураком. У нее были толстые маленькие кубинские руки и нос крючком, но был в ней и некий холодный глянец, который ему нравился. Быстрые жесты, которыми она сопровождала свою торопливую речь, завораживали его.

– Я хочу получить эту секретарскую должность, чтобы узнать больше о недвижимости. Я хочу понимать тонкости, быть в курсе имен и идей крупных нью-йоркских инвесторов, видеть, как вы ведете дела.

Он кивнул. Ей были нужны его секреты.

– Но через год я буду готова к повышению. Я очень амбициозна.

– Это я вижу, мисс Суарес. Какой вид недвижимости вас интересует? Жилая? – Все женщины, работавшие в области недвижимости, предпочитали иметь дело с жилыми домами.

– Меня больше интересуют некоторые объекты