Чувство реальности. Книга 1 - Полина Дашкова

При первоначальном осмотре места преступления никаких следоввзлома и ограбления, никакого беспорядка обнаружено не было. Убийца имел ключот квартиры либо действовал хорошей отмычкой. Орудия убийства не нашли.Судмедэксперт сказал, что мужчина умер примерно на час раньше женщины;Произошло это между шестью и семью утра.

– А мокренькое какое интересное, ну вообще, блин, – старшийлейтенант Остапчук присвистнул и покачал головой, – мужик американец, аженщина, кажется, еще круче. Слышь, Сань, я все думаю: откуда у людей такиебабки? Вот кто она, эта Кравцова Виктория Павловна семидесятого года рождения?Кто она такая, чтобы так классно жить, а? Может, путана? – Он выложил на столперед майором Арсеньевым документы убитых и тут же запел чистым тенором старыйшлягер про путану и афганца.

Из спальни выносили трупы. Домработница Светлана АнатольевнаЛисова внезапно поднялась и вышла. До этой минуты она сидела молча и смотрела водну точку. Она с самого начала предупредила, что пока не может отвечать ни накакие вопросы. У нее шок.

– Одну минуточку, пожалуйста! – крикнула она санитарам и нацыпочках, крадучись, словно опасаясь разбудить мертвых, приблизилась кносилкам. Санитары остановились. Лисова подняла угол простыни, закрывавшей лицопокойной, и несколько секунд смотрела, прощалась. Затем аккуратно накрыла,расправила складки и с легким вздохом обратилась к санитарам:

– Все, спасибо.

– Светлана Анатольевна, – окликнул ее Арсеньев, – может, выпосмотрите еще раз, насчет украшений.

– Я уже сказала вам, все, что было, осталось на ней! –звенящим голосом прокричала Лисова.

– Серьги из белого металла с голубыми и белыми камнями,цепочка из светло-желтого металла, образок эмалевый, часы из белого металла, –забормотал себе под нос Арсеньев, перечитывая протокол осмотра трупа.

Металл был белым золотом, камни – сапфиры и бриллианты, часыфирмы “Картье”, тоже из белого золота, украшенные бриллиантами. Все этосверкало и вопило о своей немыслимой цене, и ни на что убийца не позарился.

– Светлана Анатольевна, ваша хозяйка не снимала своиукрашения на ночь? – спросил Арсеньев чуть громче.

Она не ответила, затопала по коридору, печатая шаг, как напараде. Но вдруг остановилась, круто развернулась у зеркала, достала из карманасалфетку, подышала на угол зеркала, протерла, еще через пару шаговостановилась, поправила рамку картины на стене. От хлопка входной дверивздрогнула и несколько секунд стояла, как каменная. Наконец, спохватившись,кинулась суетливо стирать невидимую пыль с этажерки, все той же бумажнойсалфеткой.

– Пожалуйста, не надо ничего трогать, – чуть повысив голос,напомнил ей майор.

– Да, конечно, – ответила она, не оборачиваясь, скрылась вванной и включила воду.

– От, тетка, представляешь, че делает, а? Вообще, хоть быпоплакала, блин. Шок у нее. Ни фига, врет она. Нет никакого шока. Вон, какаяделовая, – ехидно заметил Остапчук.

– Почему обязательно врет? – пожал плечами майор. – Шок увсех проявляется по-разному.

– Знаешь, Сань, я тут вспомнил, как ограбили квартиру этой,как ее, ну, певицы, – Остапчук сморщил свой толстый, мягкий нос и быстрозащелкал пальцами. – Сань, подскажи, как ее, блин? – Он глубоко задумался наминуту, и вдруг опять запел:

– Мальчик мой нежный, принц синеглазый,

Ты не люби ее, дуру-заразу!

– О чем ты вспомнил, Гена? – не поднимая головы отпротокола, спросил Арсеньев.

– Фамилия из головы вылетела, ну очень известная певица. Авспомнил я, Сань, потому, что там вот тоже домработница, или нянька, всеходила, совсем стала своя, а потом квартиру грабанули, и оказалось – ее сынок сприятелем, – Остапчук поджал губы, подмигнул обоими глазами и кивнул в сторонудвери, – тут вроде следов ограбления нет, но надо еще все хорошо посмотреть. Наукрашения, которые были на ней, убийца не позарился, а из ящиков там, изтайников, мог все выгрести. Представляешь, Сань, какие в такой квартирке грины,брюлики, а, Сань? Вот и где они? Нету! – Он огляделся и развел руками:

– У американца наверняка был полный бумажник, что ж он, безденег, что ли, жил? А теперь, гляди, полторы тысячи рублей, и ни одного грина.

– Карточки у него, Гена, – объяснил Арсеньев, – а настоящегообыска в квартире еще не производили. У домработницы детей нет. Ты же видел еепаспорт.

– Ну и что? А племянник? А любовник? Во, я все понял! Стараяодинокая тетка завела себе молодого хахаля, ей же надо его кормить-одевать, оназдесь убирает, чистит, себя не щадит, а деньги прямо под руками, вот они, бери– не хочу! Ладно, Саня, не смотри на меня так. Шутка!

– Вы что, с ума сошли?! – послышался из спальни возмущенныйкрик трассолога. – Сейчас же прекратите, ведь сказано ясно: ничего не трогать!

– Надо смыть кровь, – громко, но вполне спокойно ответилаЛисова. – Смотрите, вот здесь, на тумбочке.

– О! Улики затирает, – Остапчук радостно захихикал, – это жнадо, прямо при нас, не стесняется, танк, а не женщина, скажи, Сань?

– Прекрати ржать, – поморщился Арсеньев, – двух человекубили.

– Ой-ой-ой, какие мы правильные, – проворчал старшийлейтенант, – слышь, Сань, ты не вспомнил, как зовут певицу?

Майор ничего не ответил. В гостиную вернулась домработница.Запахло каким-то моющим средством. В руках у нее был пластиковый синий тазик, вкотором хлюпала мыльная вода. Она недовольно огляделась.

– Господи, какая грязь.., невозможно.

– Светлана Анатольевна, сядьте, пожалуйста, – майор взял унее тазик, поставил на пол – я должен задать вам еще несколько вопросов.

– Я не знаю, – она помотала головой и нахмурилась, – непонимаю. Чего вы от меня хотите? Я вошла в квартиру, увидела их на кровати исразу позвонила в милицию. Мне добавить совершенно нечего.

– Как вам кажется, что-нибудь из вещей пропало?

– Чтобы ответить, мне надо посмотреть. А как я могу, если выне позволяете ни к чему прикасаться?

– Хозяйка держала в доме крупные суммы денег?

Широкое мягкое лицо Лисовой моментально вспыхнуло.

– Не знаю! – прошипела она и энергично помотала головой.

– А кто знает? – вкрадчиво встрял Остапчук.

– Во всяком случае, не я! У меня нет привычки копаться вчужих вещах, и чужими деньгами я не интересуюсь.