Берег Турецкий. Жить счастливо не запретишь - Александр Викторович Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, ты прав, – Катя закрыла глаза, из глубины накатывала новая, уже ставшая такой привычной, усталость, – я прилягу. Хорошо?
– Да, конечно, любимая, – Сергей помог Кате встать, поправил простыню, заботливо уложил Катю на кровать и накрыл одеялом.
– Сережа, я хочу в Москву. Давай уедем сегодня.
– Сегодня?
– Да.
– Как здорово ты придумала, – обрадовался Сергей, – я как раз хотел тебе предложить то же самое. Пускай, дети отдыхают и веселятся. Зачем им мешать, а мы с тобой полетим домой. В Москве сейчас хорошо и тепло. Там больницы и аптеки. Там кефир…
– Да. Ты все правильно понял.
– Спи, дорогая, я сейчас все устрою.
Лариса пододвинула кресло к кровати и села рядом. Катя натянула одеяло на голову. Сергей переместился в соседнюю комнату. Там раскрыл ноутбук, чтобы забронировать билеты до Москвы.
Катя сразу же заснула. От нее в этом мире ничего не зависело. Она чертовски устала. Хотелось только лежать. Даже смотреть в потолок не было сил. Ей приснился сон, в котором Ванечке было лет семь или восемь. Они приехали на Жигулях 99-й модели синего цвета к реке Тверца. Катя расстелила большую скатерть два на три метра. Пока она раскладывала еду – колбасу Любительскую с жирком, молосольные огурцы и вареные яйца, компот из сушеных груш, свежайший мягкий Нарезной батон, Ванечка побежал к реке.
– Ванечка, не залезай в воду. Она холодная, – крикнула Катя сыну.
– Хорошо, мам, – сын лучезарно улыбнулся и скрылся в прибрежных зарослях камыша.
Погода стояла чудесная. Градусов 25—26. На небе проплывали редкие пучки облаков, причудливо-ватных. Ветерок колыхал зеленую травку.
– Ну, все я готов к еде, – из-под Жигулей вылез Алексей, вытер грязной тряпкой замасленные руки, – надо кардан менять. Следующий раз не доедем.
– Как скажешь, ты же главный по машинам, – прищурилась от солнца и улыбнулась от переполнявшей сердце теплоты Катя, – сходи умой руки в реке.
Катя достала из корзинки с продуктами свежий зеленый лук, поставила посредине скатерти солонку. Через минуту с речки вернулись ее мужчины. Они шли друг за другом по узкой протоптанной в высокой траве тропинке. У каждого во рту болталась тонкая травинка, которую ее мужики периодически перекидывали из одного угла рта в другой.
Из открытого заднего окна автомобиля послышалось детское хныканье. Это проснулась трехмесячная дочка Варенька. Катя подбежала, достала переносную корзинку от детской коляски. Леша взял дочку на руки, понюхал попу.
– Фу, – скривил лицо мужчина, – тут все серьезно.
– Ладно, давай сюда, – Катя улыбнулась и забрала дочку, – рассаживайтесь. Мы скоро.
Она вернулась в машину. Положила дочь на заднее сиденье. Варька смешно брыкалась и мешала матери менять подгузник. Шалопайка, – подумала Катя, – беда будет твоим женихам, когда вырастешь.
Катя перепеленала Варю, и вернулась за стол. Там, сидя по-турецки, Алексей поедал здоровенный двойной бутерброд с Любительской колбасой, закусывал огурцом.
– А где Ванечка? – спросила Катя.
– Съел кусок колбасы и побежал купаться, – сообщил Леша, хлебный крошки вылетели изо рта. Моя семья, – улыбнулась Катя.
– Там же холодно, – вдруг подумала она и строго сдвинула брови, – подержи.
Катя передала драгоценный сверток Леше. Сама побежала по тропинке к речке…
– Катя! Катя! Вставай, – какой-то грубый голос окликнул ее. Она обернулась. Кто невидимый тронул ее за плечо.
– Вставай, Катя!
Где же Ваня? Как же так? – не успела удивиться Катя и проснулась. Над ней нависло опухшее и не совсем еще протрезвевшее лицо Сергея.
– Ты мне не дал поспать, – Катя вернула одело на голову.
– Самолет через пять часов, – радостно сообщил муж, – нам надо собираться. Следует срочно освободить номер. Нам бы еще успеть до аэропорта добраться. Времени в обрез. Дома отоспимся.
– Куда мы летим? – Кате так хотелось вернуться на берег реки, где машина Жигули, где тепло и Любительская колбаса.
– Мы же договорились, что сегодня летим домой. Ты забыла?
– Нет. Что ты? Я все помню.
Катя встала, понуро поплелась в ванную.
– Душ-то я принять успею?
– Только быстро, милая, – крикнул Сергей ей вослед. Затем достал чемоданы из шкафов и стал закидывать туда все вещи без разбору. Лариса тоже, опустив голову, пошла в соседнюю комнату собирать свой чемодан. С другой стороны, хорошо, что она летит домой и скоро увидит Женьку. Вот только когда следующий раз выберется за границу? Неизвестно. Жаль, что все хорошее когда-то заканчивается.
– Срочно, это же не значит прямо сейчас, – бубнила себе под нос Катя. Опять Сережа делает все через одно место. Главное, чтобы ему было хорошо. А мне? И так всю жизнь. Почему нельзя полететь через пару часов? Ведь Кате больше и не надо. Она бы успела отдохнуть и набраться сил. Невыносимо. Неуютно жить чужой жизнью. Хочу самостоятельности.
Катя вошла под горячие струи воды. Надо четче формулировать собственные пожелания, – продолжила она внутренний монолог. Если говоришь Сереже, что сегодня едем в Москву, то надо добавить конкретное время. Иначе получается, как получается. Плохо.
Горячая вода сделала свое дело. Катя немного взбодрилась, раздражение смылось с гелем для душа в канализацию. Там ему самое место. Даже на щеках появился легкий румянец. Глянула на зеркало. Она себе сегодня не понравилась. Недовольное лицо, темная кожа, морщины вокруг глаз. Или виновато в том было тусклое освещение ванной комнаты?
– Оставайся здесь, не прилетай ко мне в Москву, – приказала Катя зеркальному двойнику, – я там найду помоложе. Здоровее. Если повезет.
– Ты будешь скучать, – казалось, ответило зеркало.
– Не буду. Я не люблю себя такую.
– Тебе так кажется. Ты взращивала меня всю свою жизнь. Ты уверенно шла к такому результату. Именно к такому выражению лица ты целенаправленно стремилась. Неужели ты хочешь все перечеркнуть?
– Иди в задницу, – Катя сорвала фен с держателя и швырнула в зеркало. Пластмассовый корпус казенного электроприбора разлетелся на мелкие кусочки.
– Ха-ха, ты сердишься, – двойник потрогал зеркало с той стороны, целое. Даже ни царапины, – потому что знаешь, я права.
– Ты – лишь мое отражение! Не смей так со мной разговаривать!
– Ха-ха.
– Не хочу тебя видеть!
– Я буду тебя жда-ать, – улыбнулся зеркальный дублер.
– Прощай…
Катя выбежала из ванной. Не поднимая головы, сердито пряча глаза, оделась по-походному: спортивный костюм, кроссовки, на голову – бандану. Сергей уже собрал чемоданы, сидел в кресле ногу за ногу, прикрыв глаза. О чем думал сейчас ее муж? Через минуту из соседней комнаты вышла Лариса, с розовым чемоданом на колесиках, готовая к любым направлениям судьбы, в том числе к перемещению в Москву.
– Надо детей предупредить, – сказала Катя.
– Я уже все написал Артему, но если хочешь можно их разбудить.
– Хочу, – буркнула Катя.
С Артемом прощающиеся столкнулись в коридоре. Старший сын уже прочитал сообщение отца, проснулся, разбудил Риту, и теперь не полностью соображающая девушка волочилась за ним прямо в пижаме с котиками. Глаза у Риты белого света не видели, не разлеплялись.
– Мы вас проводим, – без приветствия и промедления сообщил Артем, – не теряйте время. Спускайтесь вниз. Мы сейчас приведем остальных.
– Ты, моя умничка, – Катя обняла сына, – спасибо тебе. Отдыхайте тут хорошенько.
Артем побежала будить Машу, Риту подтолкнули в сторону номера Ильи с Лизой.
Сергей спустил чемоданы вниз. Работники отеля долго не хотели понимать, почему гости съезжают досрочно. На их памяти такого еще не случалось.
– Ван не понравлюсь? – заразительно и одновременно виновато улыбался турок.
– Нет. У вас всё замечательно. Еда хорошая. И море теплое.
– Вы едете в другой отель?
– Нет, нам надо ехать в Москву?
– Кто-то умер?
– Нет. Пока не умер, – Катя подумала, что надо бы сказать: «Не дождетесь»,
