Вояж по-турецки - Анна Лерина

согласна со всеми логическими выкладками, которые озвучил мне только что Виталий. Никаких прямых улик, могущих реально указать на его виновность в этом преступлении, не осталось. А косвенные были такими незначительными на фоне последних раскопанных нами фактов, что за судьбу соотечественника я больше не беспокоилась.

Искренне радуясь, что принесла благую весть в Рождественский Сочельник, я встала и подошла к большому бумажному пакету, оставленному мной у входа в номер.

– Вот. Это вам небольшой презент на Рождество, – сказала я, протягивая Виталику пакет.

Повисло неловкое молчание.

– Не понял, Люба, Вы мне подарок, что ли, приготовили? – От удивления мужчина даже побледнел.

– Я лишь приложила к этому некоторым образом свою руку, – пояснила я.

– Э-э-э… – неопределённо начал фразу Виталик, но я его остановила.

– Весь персонал отеля переживал за вас и таким образом спешит выразить своё участие и поддержку, – чуть приврала я. – В общем, шеф-повар старался.

Виталик осторожно заглянул в пакет. Толстая серебристая свеча была банально куплена мной в ближайшем супермаркете. А вот содержимое двух тщательно завёрнутых в фольгу контейнеров, по заверениям отельного шеф-повара, было бы не стыдно подать даже на романтическом свидании в хорошем рыбном ресторане. Он расстарался по просьбе дяди Керема.

– Мы узнали, что вы очень любите хорошие морепродукты, – тихо пояснила я. – С наступающим вас Рождеством, Виталий.

Керем Мевланоглу, услышав просьбу позволить мне навестить «арестанта», был немного удивлён. Однако же отнёсся к ней с должным уважением, лишь потребовав тщательно дозировать информацию, которую я собиралась озвучить Виталию.

Когда же я расхрабрилась и попросила поговорить с отельным шеф-поваром и предложить ему присоединиться к моей импровизированной акции «поддержи Виталика», полицейский и вовсе рассмеялся:

– Люба, вот мне интересно, а как бы ты себя почувствовала, если бы оказалось, что Виталий действительно прирезал Карталя в пьяной драке? – спросил он лукаво.

– Расстроилась бы очень, понятное дело, – с искренним чувством ответила я. – Но, дядя Керем, я всё равно при этом думала бы, что честно попыталась хоть как-то поддержать попавшего в беду человека. К тому же когда от него при этом отвернулись его близкие.

– Были бы все такими, как ты, у меня бы работы не было совсем, – буркнул себе под нос, впрочем явно растроганный, дядя Керем. – Отдыхай пока. Разрешу зайти минут на пятнадцать после ужина.

Сейчас этот разговор с шефом полиции вспоминался с улыбкой. После того как я оставила сначала успокоенного, а позже совершенно растерявшегося Виталика встречать Рождество в компании поджаренного на гриле осьминога и сковородки с ещё шипевшими в оливковом масле свежими креветками с чесноком, ноги сами повели меня в лобби-бар.

Севка снова ушёл на детскую дискотеку, а я впервые за последние несколько дней почувствовала себя полностью расслабленной.

Иногда это просто необходимо – принудительно замедлиться, сберегая свою жизненную энергию, и по возможности спокойно ждать. И тогда обязательно произойдёт что-то, что направит верно твой дальнейший путь.

На самом деле, я только что прочла это наставление в одном из психологических журналов, валявшихся на столике в лобби, возле которого сейчас сидела. И теперь я изо всех сил пыталась следовать этому нехитрому совету, замедлялась, пила чай и неспешно листала книги, взятые из стоявшего неподалёку шкафа с надписью «Обменная библиотека».

В мессенджер пришло сообщение от мамы: «Узнай, что произошло со звуком».

Пожав плечами, я ответила коротким «ок» и решила попозже уточнить, что именно родительница имела в виду. Возможно, пока я была в душе после возвращения с пляжа, Севка звонил бабушке и жаловался на неполадки со своим телефоном. Скорее всего, он просто бездумно потыкал в какие-нибудь кнопки. В этих современных аппаратах, кажется, порой разобраться сложнее, чем в системе управления космическим кораблём.

Я перевернула страницу заинтересовавшей меня английской книги, повествующей об убийствах молодых девушек внутри пакистанской диаспоры в Лондоне. Смелый констебль только что напал на след кровавого маньяка и теперь упорно преследовал его, героически продираясь сквозь туман на своём мощном автомобиле, в попытке спасти дочь высокопоставленного государственного деятеля.

Услышав звук устанавливаемого на мой стол стакана, я невольно оторвала взгляд от захватывающего чтива и, подняв глаза, похолодела.

Напротив меня сидел полицейский Капитан. Я открыла было рот, чтобы озвучить положенное в таких случаях приветствие, но не смогла выдавить из себя ни слова. Меня сковал какой-то первобытный страх.

– Добрый вечер, – хмуро и холодно сказал Капитан.

– Здравствуйте, – собралась я наконец с духом, но голос мой звучал всё ещё хрипло и неубедительно.

– Зачем вы ходили в номер к подозреваемому? – резко спросил полицейский.

Вот здесь я быстро пришла в себя. Возмущение – лучшее лекарство от страха. Да что он себе позволяет! Хам. Ну не убьёт же он меня, как Карталя, прямо при всех?

– А, собственно, почему вы решили, что я должна перед вами отчитываться в своих действиях? – ледяным тоном, закалённым годами офисной работы, ответила я.

Капитан начал медленно заливаться багровой краской, а я машинально принялась нащупывать в кармане свой телефон, чтобы позвонить дяде Керему и потребовать защитить меня от этого человека. Пришло время озвучить ему все свои наблюдения.

– Следствие ещё не закончено, – процедил сквозь зубы Капитан, сравнявшись цветом лица с июльским закатом. – Вы! Не должны! Посещать! Подозреваемого!

Потом он медленно поднялся, наклонился через столик и, нависая надо мной всем своим немалым ростом и весьма спортивными габаритами, произнёс:

– Запомните, что я вам сказал.

Затем, ухитрившись по-военному резко развернуться на маленьком пятачке между диваном и столиком, зашагал прочь. В воздухе остался аромат его слишком терпкого парфюма.

Я сидела, совершенно ошарашенная, и смотрела ему вслед. Мысли путались.

Оправиться от шока удалось лишь после того, как я внезапно расчихалась. Противный парфюм. Вытерев салфеткой проступившие на глазах слёзы, я набрала номер дяди Керема. Но тот не отвечал. Я пыталась набирать снова и снова. Гудок шёл, но ответа от шефа полиции не было.

Глава 31

Рождественское утро выдалось не по-праздничному серым и туманным. Проснувшись очень рано, я стояла, закутанная в покрывало, на балконе своего номера, держа в руке дымящуюся кружку свежезаваренного чая. Меланхолично наматывая на её ручку нитку от чайного пакетика, я смотрела, как сквозь город плывёт, будто разорванное на неровные клоки, ватно-белое облако, и пар от моей кружки, поднимаясь, тотчас сливается с ним в одно большое подвижное целое. Город словно утонул в этом тумане, и сквозь пелену его, казалось, не проникал привычный шум дороги, а лишь слышалось слабое дыхание набегающих на берег волн.

Керем Мевланоглу мне так и не перезвонил, однако вчера, ближе к полуночи, я