Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

сын Ларион Еремеевич живет в Карелии, служит на военной службе и, по словам отца, продолжает петь былины в кругу семьи. В Абрамовской с Е. П. Чупровым поют его двоюродные братья Малафей Иванович и Семен Иванович Чупровы.

Внешность Е. П. Чупрова (см. статью, стр. 23) производит большое впечатление, напоминая образы могучих вольных древних новгородцев. Весь облик Е. П. Чупрова в сочетании с его творческой манерой певца совершенно незабываем и неповторим.

53

ПРО ИЛЬЮ МУРОМЦА

* Ай да во стольнём во городе во Киёве,

Как жили на за́ставы богатыре,

Каравулили-хранили стольнёй Киев-град.

Не видали они ни коннаго, ни пешаго,

5 Не прохожего они да ни проезжаго.

Да не серой-от волк да не прорыскивал,*

Да ни черной медведь да не пробегивал.

Ставает старо́й да поутру ранёшенько,

Да выходит старо́й да он на улицу,

10 Да берет он подзорну свою трубочку.

Он смотрит под сторону под западну:

Кабы там-де стоят горы ледя́ные.

Он смотрит под сторону под северну:

Кабы там-де стоит да море синее.

15 Он смотрит под сторону под летнюю:

Кабы там бы стоит да поле чистое.

Не туман ведь в поле да полыхаетсе,

Ездит бога́тырь, забавляетсе.

Он кверху-то стрелочку постреливат,

20 На сыру землю́ не ураниват,

На лету-то стрелочку подхватыват.

На одном-то колене дёржит чернилочко,

На другом-то колене дёржит бумажечку,

Да и пишет бога́тырь скору грамотку.

25 Подъезжает бога́тырь ко белу́ шатру,

Он подбросил эту грамотку старо́му казаку.

Берет да старо́й эту грамотку

Да заходит старо́й да во белой шатер.

Заревел, закричал он громким голосом:

30 «Уж как не время спать, да пора вставать,

От велика сона пробуждатисе,

От великой хмелины просыпатисе».

Вскочили ребята на резвы́ ноги́,

Умывались они все ключевой водой,

35 Утирались они да полотенышком.

Вот и стал тогда старо́й их спрашивать:

«Уж я еду к вам во стольнёй Киев-град

Я греметь, штурмовать что ваш стольнёй Киев-град,

Что Владимира-то князя я под меч склоню,

40 Молоду его княгиню за себя возьму,

Я Алешу Поповича во конюхи,

А Добрынюшку Микитича во писари,

Кабы Мишку Торопанишка чашки-ложки мыть,

Чашки-ложки ему мыть да поварё́шки,

45 А святы ваши иконы на поплав спущу».

Вот и стал тогда старо́й их спрашивать:

«Да кого мы пошлем да во чисто́ поле,

Во чисто́ полё́ пошлем да за бога́тырем?

Да послать бы нам Мишку Торопанишка —

50 У нас Мишка да роду торопливого,

Зря ведь он потерят свою буйну голову.

Мы пошлем лучше Добрынюшку Микитича.

Добрыня-то роду у нас вежливого,

Он сумеет с бога́тырем-то съехатьсе,

55 Он сумеет бога́тырю всю честь воздать».

Вот и стал-то Добрынюшка сряжатисе,

Вот и стал-то Никитич сподоблятисе.

Да не видели Добрыню, как на коня когда скочил,

А увидели — Добрыня в стремена ступил,

60 Да увидели — в чистом поле курева́ стоит,

Курева́ стоит, да дым столбом валит.

У коня-то из роту пламя мечетсе,

У коня из ноздрей искры сыплютсе,

А хвост трубашкой возвиваетсе.

65 Полетел тут Добрыня во чисто́ полё́,

Во чисто полё́ поехал да за бога́тырем.

Подъезжает Добрыня ко бога́тырю.

Заревел тут Добрыня во перво́й након:

«А куда же ты едешь, куда путь дёржи́шь?

70 Не воротишь ты на заставу караульную?»

А на это богатырь не вослушалсе.

Заревел тогда Добрыня да во второй након:

«Ах ты летишь, ворона да пустопёрая,

Ах ты летишь, сорока загумённая,

75 А ты нас, бога́тырей, ничем зовешь?»

На это богатырь поворот дает,

Нападает тут бога́тырь да на Добрынюшку,

Схватил он Добрыню да со добра́ коня,

Свистнул он его да на сыру́ землю́,

80 Да дал ему по ж... да два тяпыша,

Да прибавил он два олабыша,

Посадил его назад да на добра́ коня:

«Поезжай ты назад да во бело́й шатер,

Да скажи старику от меня да низко́й поклон,

85 Да пусть вами, г...ами, не заменяетсе,

Самому ему со мной не поправитьсе».

Видят — едет Добрыня не по-старому,

А конь-то бежит да не по-прежнему,

Повеся́ он дёржит да буйну голову,

90 Потопя он дёржит да очи ясные.

Подъезжает Добрыня ко белу́ шатру,

Заходит Добрыня во бело́й шатер.

Вот и стал его старо́й да тут выспрашивати,

И стал ему Добрыня рассказывати:

95 «Посылает он тебе со мною низко́й поклон,

Не велел нами, г...яками, да заменятисе:

„Самому ему со мной не поправитьсе“».

У старо́го глаза да помутилисе,

А могучие плеча́ да расходилисе.

100 Заревел тут старик да громким голосом:

«Уздайте, седлайте коня доброго,

Коня доброго да со восьми цепей.

Не успеете, говорит, горшок щей сварить,

Привезу сюда боярскую да буйну голову».

105 Вот и стал тут старо́й тут сряжатисе,

Надеват-то латы богатырские,

Надеват он шляпу да на одно ухо́,

На право́м плече у него орел сидит,

На лево́м у него черной ворон,

110 Да не видели старика, на коня когда скочил,

Не увидели — старик в стремена скочил,

А увидели — в чистом поле курева́ стоит,

Курева́ стоит да дым столбом валит.

У коня-то из роту пламя мечетсе,

115 У коня-то из ноздрей да искры сыплютсе,

А хвост трубашкой завиваетсе.

Полетел да старо́й да во чисто́ полё́,

Во чисто́ полё́ поехал да за бога́тырем.

Подъезжает старо́й да ко бога́тырю,

120 Заревел тут старо́й да во перво́й након:

«А куда ты же едешь, куда путь дёржи́шь?

Не воротишь ты на заставу караульную?»

А на это Сокольник да не ослушалсе.

Заревел тогда старо́й да во второй након:

125 «Ах ты летишь, ворона пустопёрая,

Ах ты летишь, сорока загумённая,

Ах ты нас, видно, бога́тырей, ничем зовешь?»

На это Сокольник да поворот дает.