Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

похаживать.[77]

35 Да сапог о сапог стал пощалкивать,

Да за рукав шубу стал поволакивать.

Тут и все на пиру приудрогнули,

Да друг за дружку хоронятся:

Да уж как малой хоро́нится за середьнёго,

40 Середнёй хоро́нится за бо́льшего.

Стал просить старой казак Илья Муромец

У солнышка князя Владимира лошадь добрую,

Лошадь добрая, бурушка косматенькой,

Косматенькой бурушка, расхматенькой.

45 И просит у его благословеньица

Во чисто поле ехать биться-ратиться.

Пошел он выбирать на конюшен двор

Лошадь добрую, бурушка косматого,

Косматого бурушка, расхматого.

50 Одного тяпнул — спина ды́блится,

А второго-та взял.

Поезжает стар казак Илья Муромец,

Берет себе ту́гой лук и калену́ стрелу,

И берет себе палицу буё́вую,

55 Особливо берет шашку вострую.

Поехал казак во чисто́ полё,

Не видали поездочки бога́тырской,

А только видели — в поле дым стоит,

Дым стоит да курева́ вали́т,

60 Из ноздрей да искры сыплются,

Из ушей у ёго да дым столбом вали́т.

Ездил, бился трои суточки, ратился,

Вперед махнёт — дак цела улица,

Назад махнёт — переулочек.

65 Побил, потоптал всю силу неверную.

50

[ТУРЫ И ТУРИЦА]

С-по матушке с-по Волге, с-по огнево́й реки

Да тут ли плыли-выплывали два гнедых тура́,

Да два гнедых тура́, два круторогиих.

Им навстречу турица, ро́дна матушка:

5 «Уж вы здравствуйте, туры, дети малые!»

— «Уж ты здравствуешь, турица, ро́дна матушка!»

— «Уж вы где, туры, были, чего видели?»

— «Во чистоё полё во полночь прошли,

В стольный Киев-град во полдён пришли,

10 Мы не чудо там чу́ли, диво видели:

У высокого баскова нова терема

Тут не красная девица выходила

В одной рубашечке, без пояса,

На босой ноге штиблеты без чулочков.

15 Выносила она книгу-евангелие».

— «Это не чудо, не диковинка —

Пресвятая мати божья богородица

Спускалась во матушку огневу́ реку

Со своей книгой со евангелием.

20 Она чу́ла над городом невзгодушку,

Заброди́ла в воду до колен,

Клала она книгу-евангелие

На серой да на горюч камень,

Плакала, рыдала, всё причитывала».

25 Бежала калика о синё морё,

Вся калика приброди́лася,

Вся калика приумоклася.

Не успела калика огня добыть,

Не успела калика котла сварить,

30 Не успела калика платье высушить,

Как перевозится Курвин-царь Смородина

Со своим зятелком Кирпищиком.

У его же силы множество:

Впереди его — сорок тысячей,

35 По право́й руки — сорок тысячей,

По лево́й руки — сорок тысячей,

Позади его — конца счёту нет.

Леонтий Тимофеевич Чупров

Л. Т. Чупров (в 1955 г. — 52 года) — постоянный житель дер. Боровской на реке Пижме (Усть-Цилемский район Коми АССР), внук сказителя Семена Денисовича Чупрова (очевидно, брата Анны Денисовны Осташевой, от которой Н. Е. Ончуков записал очень хорошую былину о Василии Игнатьеве, см. «Печорские былины», стр. 69).

От деда Леонтий Тимофеевич и усвоил былины еще с детства, но ко времени записи от него большим репертуаром уже похвалиться не мог, многое уже забыл. Пел спокойно, истово, с твердым знанием текста и напева.

Кроме былин, Л. Т. Чупров знает старинные местные песни. Сказок не рассказывает.

Первую из публикуемых былин («Про Илью Муромца») пели вместе с Л. Т. Чупровым его жена Анна Лукинична, 43 лет, и Маркел Маркелович Чупров, 72 лет, слабый и дряхлый старик из дер. Абрамовской, бывший в это время в гостях у Леонтия Тимофеевича. Оба самостоятельно былин никогда не пели, но охотно подпевали знающим исполнителям. Анна Лукинична знает старинные лирические песни, Маркел Маркелович — духовные стихи, которые поет один и не отличает их от былин, называя одинаково «старинами».

51

ПРО СТАРОГО КАЗАКА ИЛЬЮ МУРОМЦА

* Ой недалёко от города от Киева,

Ах, недалёко, не близко, да за двенадцать верст

Стояла застава да богатырская,

Не вели́ка, не мала́ — тридцать со бога́тырем.

5 Они хранили-каравулили стольнёй Киев-град.

Тут не конной, не пешой не прохаживал,

Не рыскучой зверь да не пробегивал,

Ни ясён соко́л да не проле́тывал,

А жил за старшого да Илья Муромец.

10 Поутру вставал да он ранёшенько,*

Умываетсе старой да ключевой водой,

Вытираетсе старой да полотеничком,

Богу молитсе да не по множеству,

Одевал козловы-те сапожки на белы чулки,

15 А кунью́ шубу да на́ плечи,

А пуховой колпак да на головушку.

А брал он трубочку подзорную

И зрел-смотрел на все стороны.

На севере стоят да ледяны́ горы́;

20 А еще зрит в сторону восточную —

На восточной стоят да леса темные;

А еще зрит-смотрит в ту да южную —

А на юге там стоят луга зелёные;

А еще зрит-смотрит во сторону во западную —

25 А на западе стоит да поле чистое,

Поле чистое да все Кули́ково.

Там славной Буян-остров он шатаетсе,

А не Саратовски там горы да воздымаютсе,

А ведь едет богатырь да забавляетсе:

30 Во руках держит да свой лук тугой,

Он стрелочку калё́ну да сам постреливат,

На лету ее подхватыват,

На землю ее да не ураниват.

На левом колене у его чернильница,

35 На правом колене его бумажечка.

А и пишет он арлык да скору грамоту.

Он подметыват да ко белу́ шатру.

Выбегат старо́й да он скорёшенько,

Брал он записочку легошенько,

40 Давал читать Добрынюшке Никитичу.

Где читал Добрыня, да усмехаетсе:

«А не идет богатырь, да похваляетсе:

„Уж я еду к вам в стольной Киев-град,

Пошуметь-пограметь да в стольном Киеве,

45 Я божьи́ церкви́ на дым спущу,

А церковны-те иконы на поплав воды,

А медны кресты я во грязь стопчу,

Владимира-князя под меч склоню,

Апраксию-княгиню за себя возьму,

50 Крупну силу да я повыбью всю,

Мелку силу я повыгоню,