Юрий Никулин. Война. Арена. Кино. 100 лет Великому Артисту - Михаил Александрович Захарчук

Главную женскую роль я собирался отдать Алле Демидовой, но Симонов не соглашался категорически. Вызвали на пробы Зинаиду Славину, Алису Фрейндлих, Ларису Малеванную, Людмилу Гурченко. Последнюю и утвердили на главную роль».

Далее все тот же Герман вспоминал: «Они, эти специалисты из Госкино, объявили: „Это не советский писатель, а какой-то алкаш. Это порочит наши устои!“ Требовали, чтобы я снял Никулина с картины сам. Пообещали: иначе (я цитирую)„мы вобьем вам в спину осиновый кол, и вы никогда не будете работать в искусстве. Слово коммунистов“. Симонов пришел в ярость, узнав о происходящем, он орал этим цэкистам: «Это я придумал Лопатина, он из моей головы! Вы решайте, какой у вас будет Жданов. А мне оставьте Никулина. Не трогайте Германа, оставьте его в покое!“ Симонов был членом ЦК, и его послушались».

…Обучаясь в Военно-политической академии имени В.И.Ленина, я принимал активное участие в организации встречи с выдающимся писателем социалистической эпохи Константином Симоновым. На следующий день после встречи он пригласил меня к себе домой. Очень подробно рассказал о сути своих основательных замечаний и правок. Несколько раз возвращался к прошедшей встрече, затрагивал сопредельные с ней темы. И вообще в продолжение всего нашего долгого, около двух часов, разговора я ни на минуту не почувствовал, что передо мной – живой классик. Причем я совершенно далек от наивной мысли о том, что ему уж так было позарез нужно обстоятельно разговаривать с волнующимся старшим лейтенантом, отвечать на его вопросы. А их я подготовил больше десятка, разбив на четыре группы: проза писателя, его поэзия, его драматургия и его общественная работа. Так вот в разговоре о пьесах (их у Константина Михайловича двенадцать) возникла фамилия актера Гафта, сыгравшего Лопатина в «Современнике». Писатель исключительно положительно отозвался об игре этого актера. Подытожил буквально следующими словами: «Мне сдается, что Валентину Иосифовичу удалось главное: показать, как рождается мысль. В данном случае я имею в виду не себя как автора, а того персонажа, которого играл актер. Другими словами, в Гафте я увидел думающего актера. И Неелова сыграла ему под стать. А на сцене это самое сложное – играть мысль».

Высказался тогда Симонов и об одноименном фильме: «Сейчас есть очень серьезные стремления в молодой литературе и кино. Меня, скажем, радует целый ряд вещей. Ну, взять фильм «Белорусский вокзал». Его поставили люди, которые не видели войны. Или, скажем, режиссер Герман поставил по моей повести фильм «Двадцать дней без войны». Может, он кому-то больше нравится или меньше, но подход к тому, чтобы рассказать правду, по-моему, очень честный. Я молодой, дескать, но я вам покажу, как нужно по-настоящему изучать войну и по-настоящему представлять ее реальности. Такой запал мне нравится. Хорошо, когда нам втыкают молодые. А то мы, старики, тоже легковесно, легковато иногда изображаем войну – бывает с нами такой грех. А здесь должен быть какой пафос? Уж изучать так изучать. Уж если взялся за изучение прошлого, хочешь восстановить эту картину, так восстанови ее с такой точностью, чтобы комар носа не подточил! Чтобы тебя не могли упрекнуть: ты же там не был, не видел, подметок сам не топтал на войне. Не топтал, а вот написал или сделал такой фильм, такую пьесу поставил, что те, кто видел, был на войне, говорят: все правильно. Это очень дорого. Я очень ценю это в наших молодых художниках, писателях, журналистах».

Мой читатель, верно, обратил внимание на то, что Константин Михайлович не упомянул актеров, сыгравших в фильме главные роли – Юрия Никулина и Людмилу Гурченко, – как сделал это применительно к пьесе. Даже бытует мнение, что писатель вообще не одобрял этой картины. Не знаю. Кроме того, что я написал, ничего другого не слышал и не читал. Единственное, что мне не просто трудно – невозможно представить, так это германовское цитирование специалистов из Госкино: «Мы вобьем вам в спину осиновый кол, и вы никогда не будете работать в искусстве. Слово коммунистов». Даже представить такую картину жутковато: стоят «специалисты-коммунисты» и глаголят средневековые речи про осиновый кол. Бр-р-р! Что же касается Симонова, то он никогда и ни при каких обстоятельствах не приходил в ярость и никогда ни на кого не орал. А слова «Это я придумал Лопатина, он из моей головы!» из симоновских уст просто невозможны. Он все же был большим писателем, но не безграмотным истериком. «Он из моей головы». Это фраза второгодника, а не серьезного писателя.

Что же касается самооценки Никулина его роли Лопатина, то она уже читателю известна из предыдущих глав.

…Почему-то в этом месте мне вспомнился рассказ Максима Никулина: «Часть съемок картины «Двадцать дней без войны» проходила в Ташкенте, и процесс шел крайне тяжело – было очень много организационных проблем. Наконец, благодаря авторитету Константина Михайловича Симонова, автора сценария, Герману удалось попасть на аудиенцию к самому Рашидову, первому секретарю ЦК Компартии Узбекистана. Для весомости режиссер взял с собой Никулина – все-таки известный артист, в картине главную роль играет. Едва они расселись за столом в кабинете всемогущего руководителя республики, отец стал просить квартиру для какого-то клоуна-инвалида, проживающего в Ташкенте. Герман был в ужасе – ему нужно выпрашивать для съемки железнодорожные вагоны, разрешение на перестройку путей, изменение движения поездов. Но вместо того чтобы получить поддержку от знаменитого артиста, он вынужден выслушивать слезную историю об обездоленном клоуне. Герман под столом пинал отца ногой, подмигивал ему, пытался перебить – бесполезно. Папа гнул свое. Выйдя из кабинета, режиссер возмущался: «Юра, что же вы творите, как вам не стыдно?! У нас ведь съемки срываются!» На что отец сказал – я цитирую Германа: «Ты такой крепкий бугай, все равно всего добьешься. И вагоны получишь, и дороги. А кто поможет старому клоуну?» Вот такой был отец».

Этот короткометражный художественный фильм – дипломная работа начинающего режиссера Георгия Николаенко – пролежал на полке 23 (двадцать три!) года. Картину «…Тут, недалеко…» не одобрило руководство кинематографом СССР, несмотря на то, что в главных ролях снялись Юрий Никулин и Лев Дуров. Чиновники от кино посчитали, что быт наших фронтовиков показан слишком мрачно, а потому не типично.

Сам Николаенко вспоминал: «Да мне и в голову не могло прийти, что великий Никулин согласится сняться в моей дипломной работе. Но я поступил, как мы все поступаем, когда покупаем лотерейный билет. Все же тайно надеемся, что выиграем машину. Вот и у меня теплилась такая надежда. Но произошло чудо.