Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

с выходящими на улицу окнами, подсвеченными красным, – на их месте планировалось открыть заведения других направлений.

«Ну и, поскольку я вроде как порядочный, уважаемый предприниматель из квартала 1012, – продолжает Кляйс, – они мне позвонили и сказали: „У нас есть бордель. Мы хотим, чтобы ты сделал из него что-то другое. Есть идеи?“ Почему-то им самим ничего не приходило в голову». Придумать оказалось не так уж и легко. Девяносто процентов заведений здесь – бордели, бары или кофешопы[113], поэтому книжный магазин или галантерейная лавка вряд ли бы тут прижились. Но идея в конце концов появилась: «Я думаю, она родилась из проспектов самого „Проекта 1012“, – рассказывает Кляйс, принимая от официанта вторую бутылку. – У них был какой-то слоган про „светлое будущее“. И тогда меня осенило: это же похмелье!»

Поначалу он хотел сделать просто небольшой магазинчик, где можно было бы купить все, что обычно принимают от похмелья: аспирин, алка-зельтцер и все, что пришло бы Кляйсу в голову. Он поделился этой идеей на встрече с городским советом – она им понравилась. Но спустя несколько дней, наполненных, вероятно, слишком трезвыми раздумьями, они пошли на попятную – сказали, что подобное заведение будет рекламировать те же бесчинства и пороки, которые проект должен был умерить. И тут уже Кляйс вышел из себя.

– Я сказал, что они trurrig. Что они… не знаю – мокрые курицы? балаболы? Нет, не то. Это отличное нидерландское слово…

– О да, – подтверждает Элард. – Это когда ты мягкотелый и немного тупой, но не совсем.

– Рохля? – спрашиваю я.

– Может, и рохля! – отвечает Кляйс. – Но только более… более… Не знаю. Слово очень хорошее, но, когда тебя им называют, это совсем не хорошо.

Я сказал, что поищу значение.

«Просто все дело в том, – продолжает Кляйс, наливая еще вина, – что они хотят провернуть одну очень занятную штуку: изменить это легендарное место так, чтобы оно стало чище и безопаснее, улучшить экономику, но не до такой степени, чтобы оно превратилось во что-то скучное и люди перестали сюда приходить. И что для этого нужно? Обувные магазины? Кондитерские?»

Поэтому Кляйс и взбесился и назвал их рохлями-но-не-совсем. «Видимо, это сработало, но к тому времени идея в моей голове переросла в нечто более интересное…»

Тогда-то Кляйс и ступил на путь поисков неуловимого лекарства, по которому я иду уже который год. «Я все искал и искал. Много чего нашел, конечно, но ничего такого, в чем я сам был бы уверен. И тут не стоит забывать, что я смотрю на все глазами человека с медицинским образованием».

– Так ты еще и доктор? – спрашиваю я нашего клубовладельца, ресторатора и предпринимателя.

– Ну, нет. Но я на него учился, – ответил он, немного смутившись. – Дело в том, что единственное средство, о котором я подумал: «Да, эта штука действительно может работать!», оказалось голландским. Более того, его собирались… как это вы говорите… отдать в хорошие руки!

По словам Кляйса, средство под названием Reset («Перезагрузка») придумал один голландский химик, у него водилось много богатых друзей, которые только и мечтали о том, чтобы неделями ходить под парусом в регатах, не думая о похмелье. И средство оказалось таким эффективным, что они даже в него инвестировали. Но это не значит, что они научились его продавать.

«Они пошли по тому же скучному пути, что и все остальные, – продолжает Кляйс. – Женщины с большой грудью, средство от похмелья в подарок при покупке двух бутылок рома, целевая аудитория – студенты. Но выглядело оно ужасно, на вкус было еще хуже, поэтому никто его не покупал. Буквально никто. И тогда инвесторы решили выйти из дела». Так оно и завертелось: единственное в мире вроде-бы-действующее, по мнению почти-что-доктора, средство от похмелья хотели отдать в хорошие руки.

Кляйс выкупил долю инвесторов-мореплавателей и стал наравне с химиком-создателем владельцем пятидесяти процентов «Перезагрузки». Он поменял дизайн упаковки, изменил вкус с «отвратительного» на «даже немного приятный» и собирался переименовать средство в Brainwash («Промывка мозгов»), как и свой будущий магазин. Однако городскому комитету, который взялся подчищать местную культуру, название показалось чересчур говорящим или даже продиктованным инопланетным разумом. Поэтому в итоге оставили «Перезагрузку».

Но оказалось, что назвать так магазин у них все равно бы не получилось. В Голландии, как и в большинстве стран Евросоюза, законы о рекламе средств от похмелья чрезвычайно строги – до такой степени, что рекламировать их просто запрещено. Можно только «информировать и просвещать».

«В конце концов это сыграло нам на руку, – делится Кляйс. – Мы не смогли просто открыть магазин и по старинке заниматься продвижением нашего средства на рынке. „Перезагрузка“ – сложный продукт, мы бы не придумали такой отличный способ о нем рассказать, если б обстоятельства нас не заставили». Так красные фонари сменились на синюю подсветку, а полуголые женщины в витринах – на ровные ряды «Перезагрузки». Информационный центр похмелья открыл свои двери навстречу дивному новому дню.

Добро пожаловать в обезьянник

Я заглянул в словари: женоподобный, слабохарактерный, капризный, непривлекательный, немощный, неказистый, увечный, скучный, противный. Сложите всё вместе, и у вас получится trurrig – голландское слово, язвительно гремящее, особенно в стране, у которой есть свой сорт смелости.

«Смелость во хмелю![114] – провозглашает герой „Конца света“ Гэри Кинг и поднимает бокал, не дрогнув перед роботами с синей кровью. – Еще английские солдаты пили голландский джин перед сражениями, поскольку он придавал им суперсилу!» Хотя он им, конечно, не помогал.

Будь то героин, травка или пойло – голландцы давно славятся своим умением изготавливать удобоваримую смелость для всего мира. Голландцы были первой европейской страной, где дистилляция вышла на промышленные масштабы. И хотя иностранцы верили, что дурманящие вещества являются неотъемлемой частью жизни в низинах из-за дерьмовой погоды, причину нужно было искать и в характере самих жителей.

Как написано на сайте Gintime.com: «Врожденная голландская изобретательность и любовь к экспериментам доказали, что нет практически ничего, что голландцы не смогли бы превратить в крепкий напиток». Корабли Ост-Индской и Голландской Вест-Индской компаний покидали порты Нидерландов, нагруженные разными сортами алкоголя, а возвращались с богатствами других наций и толпами обезьян.

In ‘t Aepjen, что в переводе с нидерландского означает «В обезьянах», – название бара, который считается старейшим в Амстердаме. Женевер здесь наливали задолго до того, как он появился где-то еще. Это напиток из этилового спирта и можжевельника – голландский предшественник того, что мы называем джином. Если наливать его как положено – холодным и до самых краев похожего на тюльпан