Яфет - Юрий Никитин

– К оружию! – закричал Яфет страшным голосом, забыв о раскалывающей голову боли. – Нас предали!

По знаку Громострела десяток воинов пришпорили коней и поскакали в лагерь, трубя в медные рожки.

Внезапно пешие воины расступились, и в центр собравшихся вышла Милена. На ней плотно облегающее фигуру зеленое платье из шелка. На голове цветная шаль из тончайшей ткани. На лбу поблескивает тонкий серебряный обруч с рубином, на шее висит ожерелье из золотых монет.

– Яфет, – произнесла она. – Вчера ты прилюдно пообещал исполнить мою просьбу. Так вот – отпусти нас.

– Нас?! – переспросил Яфет гневно. – Что ты…?

– Я ухожу с Ратибором, – сообщила Милена, гордо вскинув голову и взглянув тцару прямо в глаза. – Пока ты проводил время вдали от меня, бросив, как ненужную вещь, хотя Миштар зачала от тебя ребенка, рядом со мной был Ратибор! Это он утешал меня в вынужденом одиночестве. Это он мной восхищался и говорил то, что я жаждала услышать от тебя, своего мужа и повелителя. Это от него…от него я ношу ребенка, а не от тебя, Яфет! Ты всегда любил Златокору. Но даже когда ее не стало, ты не обратил взор на меня. Миштар понесла, чтобы не быть одинокой. А мне ты не дал даже этого!

Милена убрала упавший на лицо локон, взглянула гордо, хотя в ее глазах Яфет прочел ненависть.

– Но это и к лучшему! – сказала она. – Я ухожу с Ратибором! Теперь он – мой супруг и повелитель! Я продолжу его род, а твой пусть сгинет в забвении!

С дальнего конца лагеря раздался шум, послышался топот копыт, шум бегущих ног. Со всех сторон между повозками и кострами съезжаются конные и сбегаются пешие воины. В руках поблескивают мечи и копья. Яфет узрел Керголла, Сатурвана. На могучем жеребце подъехал и Орвод с обнаженным клинком.

– Лучники! – взревел Громострел. – Бить прицельно! По своим не стрелять!

Милена одарила Яфета презрительным взглядом.

– Что, Яфет, не хочется держать слово, что дал вчера? – спросила молодая женщина с презрением. Она отошла к Ратибору, ухватилась за протянутую руку и запрыгнула на коня ему за спину. – Ты же всегда был человеком чести! Хотя, Ратибор прав, ты изменился.

Яфет стиснул челюсти, в бессильном гневе смотрел на бывшего шурина. На Милену, что скрылась за его широкой спиной, на воевод, что сидят верхом рядом с ним, на переметнувшихся воинов. Дай он сейчас приказ биться, здесь будет море крови. Лучшие его воины выйдут против лучших с той стороны. Многие полягут в битве лишь ради его оскорбленной чести…ради гордости и женщины, которую уже давно не любит.

Лик Златокоры как наяву встал перед мысленным взором. Сердце перестало колотиться о ребра, он почувствовал облегчение, что рассудок взял верх над чувствами.

– Езжайте на все четыре стороны! – сказал он громко и четко в нависшей тишине. – Прочь! У вас есть сутки, чтобы отъехать как можно дальше. На утро мы прочешем окрестности. Если найдем ваш лагерь, будем рубить сонных. Сутки, а потом – никакой пощады. На предателей законы чести не распространяются! Мы будем рубить вас, как бешеных собак – без жалости и сожалений! Пока не вырежем всех до единого!

***

Утром Яфет разослал по окрестностям отряды, и сам возглавил дружину. Во главе других групп поехали Малагант и Керголл.

Они методично прочесывали каждый овраг, каждую долину. Несколько раз удавалось брать след, но в итоге никого не находили. Все, кто ехал с Яфетом в отряде, потом рассказывали, что у тцара глаза были как у бешеного быка, и он не скрывал жажду кровавой мести.

При упоминании Ратибора он впадал в молчаливый гнев, стискивал челюсти, ярость в глазах вспыхивала ярче.

Через два дня обоз двинулся дальше. Уже не такой огромный, как прежде, добрая треть воинов уехала с Ратибором, а с ними жены и дети.

– Это и хорошо, – заметил Громострел, когда они с Яфетом и волхвом по обыкновению выехали вперед и смотрели вокруг с вершины холма, пока их кони щипали траву. – Никогда не поздно отсечь всех, кто сомневается. Если не в Вавилоне, то самое время – сейчас. К тому же теперь легче прокормить тех, кто остался. Да и телег для них теперь больше.

Отравленные быстро шли на поправку. Соколиный Клюв каждый час поил их целебным зельем. По слухам, настолько мерзким, что некоторых едва не выворачивало наизнанку.

Позже Яфет нашел еще одно средство. Он подходил к воинам, которых лечил волхв, и прикладывал им к животам подаренный Златокорой Светоч.

Воины смотрели в изумлении, некоторые старались его скрыть, но выражение лиц все равно выдавало. От прикосновения волшебным предметом они чувствовали себя много лучше, бодрее, к лицам возвращалась краска, мышцы наливались силой – хворь отступала на глазах.

Как-то за этим его застал Соколиный Клюв. Волхв долго смотрел, как от прикосновения сияющего Светоча на лицах больных проступает облегчение. Потом спросил осторожно:

– Где ты это взял, светлый тцар? Неужто вынес из того подземелья, что и свой Меч? Если так, то не думаю, что…

Яфет прервал его жестом.

– Это – подарок жены, – сказал он и быстро добавил: – Златокоры. Оттуда…Ну, ты понимаешь. Еще когда мы ехали под кроной Прадуба.

Волхв посмотрел испытующе. Но, скорее машинально, – все и так знают, что тцар – человек чести, и ложь никогда не исходит из его уст.

– Это прекрасно, что она помогает тебе и всем нам даже оттуда, – заметил он с почтением.

Яфет завернул Светоч в тряпицу, заглушая идущее от него сияние, и спрятал в карман.

– Было бы еще прекраснее, – сказал он, – если она была рядом и помогала мне здесь.

Сказав это, он спрыгнул с телеги и направился к своему заметному из любого уголка лагеря темно-красному шатру. Аркунар подбежал на негромкий свист. С тяжелым сердцем тцар вскочил в седло и поскакал прочь.

Волхв смотрел, как Яфет выехал за пределы лагеря. Затем пришпорил коня, и черный скакун галопом понес его дальше.

***

Яфет дождался, пока скачущие за спиной воины не скрылись из вида, время от времени оборачиваясь и бросая взгляд через плечо. На охране настоял Громострел, его поддержали остальные воеводы – мол, теперь положение опасное, появились враги даже здесь. Могут выследить и напасть.

Лес темнеет прямо впереди высокой широкой стеной. Яфет прикинул, что до него скакать еще несколько дней. Там рядом видны массивные холмы, синеет река, уже даже присмотрел место для строительства города. На западе громадная стена гор цепляет вершинами небо.