Риджийский гамбит. Интегрировать свет - Евгения Сафонова

– Увы, не могу. Даже если бы знал его имя. Даже если бы хотел. – Мужчина хладнокровно улыбнулся. – Я позволяю клиентам хранить свою личность в тайне. Неразглашение всего, что могло бы навести на их след, входит в условия каждого договора и подкрепляется клятвой Эйф. Я умру в момент, когда попытаюсь рассказать вам хоть что-то о заказчике. Можете угрожать, пытать, отдавать приказы с помощью вашей игрушки, но вы не узнаете ничего.

А вот это уже не очень хорошо. Мы-то рассчитывали после допроса утащить его под горы – живым, чтобы впоследствии он мог повторить своё признание Хьовфину, – но при таком раскладе…

– Ты можешь связаться с клиентом и договориться о встрече? – спросил Лод.

– Нет. Я уже извинился за провал задания. Не был уверен, что принца успели убить, к тому же Весельчак не довёл дело до конца. Клиент велел оставить тело на главной площади Тьядри и… впрочем, не суть. Я предложил вернуть деньги, но меня поблагодарили за услуги и отказались. На этом мы расстались, довольные друг другом, и клиент уничтожил табличку, которую я дал ему для связи. Это тоже входит в условия договора. Теперь я не найду его при всём желании. – Старшак говорил так мирно, будто общался со старыми друзьями. – Всё, что вы можете со мной сделать, так это убить в отместку за мальчишку, но, право… вы ведь уже отомстили. К чему напрасное кровопролитие? Если вас это утешит, могу выдать любую сумму на ваше усмотрение. Золотом или драгоценными камнями, как пожелаете. А потом предлагаю разойтись – у вас и без меня, слышал, много проблем.

Он говорил так небрежно, так уверенно. Как человек, который привык, что деньгами можно уладить любую проблему. Возможно, в его случае так оно и было: в конце концов, он лично помогал окружающим улаживать многие проблемы, которые самим окружающим вполне могли казаться неразрешимыми. А он – разрешал, держа ручки в чистоте, брезгливо морщась от осознания, с каким отребьем ради бизнеса приходится иметь дело. И, быть может, у него даже совесть когда-то была… которую он давным-давно продал за приличную сумму.

– Да. Много. И поэтому мы никак не можем разойтись. – Лод вздохнул. – Придётся лезть в твою память.

Улыбка с лица старшака исчезла в тот же миг, как Навиния отступила к стене. С такой брезгливостью на лице, будто сейчас должно было произойти что-то очень неприятное.

Что-то, что могло её запачкать.

– Если ты не понял, наследник Ильхта, – произнёс пленник высокомерно, – я маг.

– А я, как ты уже понял, наследник Ильхта. И тоже маг. – Под взглядом Лода главарь наёмников сполз по стеночке, перейдя в сидячее положение. – Однако я постараюсь оставить тебя в живых. Очень постараюсь. В конце концов, это в моих интересах.

Мускулы на щеках старшака дрогнули, будто он хотел что-то сказать – но, видимо, его снова лишили дара речи.

Я смотрела, как колдун опускается на колени. Кладёт ладони на виски пленника, в тёмном взгляде которого проглянуло отчаяние.

Пытаясь понять причины этого отчаяния, пролистала свои воспоминания.

Когда я прибыла в Риджию, Лод говорил, что просмотрел мою память. Что это можно сделать с людьми без магического дара. А вот память Кристы, у которой дар был, он трогать не стал… и Фрайндину сказал, что проникать в его воспоминания будет неприятно.

Всё это наводило на мысли, что телепатия является далеко не таким простым и безобидным занятием, как об этом любили писать в наших книжках.

– Сноуи, я бы на твоём месте отвернулся, – Лод мельком посмотрел на меня. – Это будет неприглядное зрелище.

– Но…

– Видишь ли, только разум обычного человека не защищён от проникновения извне. С эльфами и дроу дело обстоит далеко не так просто, а в разум мага и вовсе заглянуть почти невозможно. И относительно безболезненно проникнуть туда можно лишь при условии, что маг тебе доверяет. В противном случае подсознательно включаются защитные механизмы, и разум приходится взламывать. Сделать это не каждому под силу, но в случае успеха… владелец разума редко переживает этот процесс, – Лод перевёл взгляд на пленника, который смотрел на колдуна уже с ужасом. – Что ж, даже при худшем раскладе… главное – добраться до нужных воспоминаний, пока сознание не угасло.

Лод закрыл глаза. Главарь наёмников спустя миг – тоже, только вот на его щеках к тому же вздулись желваки. Ещё секунду спустя пленник дёрнулся: судорожно, жутко, с искажённой мукой лицом.

Я понимала, что лишь магия – не то ошейника, не то иная – не позволяет ему биться в конвульсиях и кричать во весь голос. И стояла, заворожённая ужасом, пока чьи-то руки не взяли меня за плечи и не заставили отвернуться.

– Не смотри, – печально проговорил Дэн, прежде чем разжать пальцы. – Не надо.

Сзади послышался сдавленный стон. Сжав кулаки, я посмотрела на Навинию: она так и стояла, прислонившись к стенке, прикрыв глаза, – неподвижная, словно статуя.

Когда стон перешёл в крик, прорвавшийся даже сквозь чары, я тоже зажмурилась. Когда крик перешёл в вопль, прижала ладони к ушам.

А когда вопль оборвался, далеко не сразу решилась обернуться.

Старшак лежал на полу. Лицом вниз, так, что мне были видны лишь взлохмаченные чёрные волосы на его макушке.

Но то, как Лод тихо и задумчиво спрятал во внутренний карман куртки ненужный больше ошейник, ясно дало понять, что дело завершилось худшим раскладом.

– Сказал бы, что мне жаль, – заметил колдун, поднимаясь с колен, – но, боюсь, и тут всё же солгу.

– Что вы увидели? – спросил Дэнимон.

Эльф, наблюдавший за экзекуцией до конца, казался ещё бледнее обычного.

– Встреч было две. Одна – сам заказ, другая – когда нашему покойному другу передали браслет для Фаника. В обоих случаях клиент прятал лицо под маской, одет был в чёрную мантию с капюшоном, ничего не говорил, лишь писал записки. В итоге трудно даже сказать, женщина это или мужчина, однако одно заказчик спрятать всё же не смог. В какой-то момент он неаккуратно взмахнул рукой, и открылся зелёный шёлковый рукав. А ещё – эмалевый браслет с золотыми лилиями. Таинственный незнакомец быстро поправил всё так, чтобы снова это скрыть, но наш покойный друг успел заметить детали. – Лод посмотрел на принца пристально и цепко. – Вы знаете, какому эльфийскому дому принадлежат эти цвета и этот герб.

– Золото, зелень и лилии… – Дэнимон обречённо кивнул. – Дом Эльскиаров.

Я не стала говорить «я же говорила». Но удовлетворение, которое я испытала, услышав слова принца, было мало с чем сравнимо.

– Значит, пришло время наведаться к прекрасной леттэ Авэндилль, – избегая смотреть на тело старшака, подытожила я.

И вдруг заметила, как напряжённо Лод глядит в ту сторону, где стояла Навиния.

Принцесса так и не открыла глаз. Даже позы не поменяла. Смутная догадка заставила меня шагнуть вперёд, чтобы коснуться её плеча… и пальцы, не ощутив ровным счётом ничего, прошли сквозь это плечо, точно девушка была привидением.