Риджийский гамбит. Интегрировать свет - Евгения Сафонова

Я следила, как принцесса помешивает будущее целебное варево деревянной ложкой на длинном черенке, – и снова чувствовала, как её слова резонансом откликаются во мне.

Да. Когда-то я тоже пыталась думать, что мама уехала. Просто уехала, так далеко, что мы больше никогда не встретимся. Но она не исчезла, не канула в небытие, не растворилась в изначальном ничто, и где-то продолжает смеяться, хмуриться, смотреть свои любимые сериалы и пить капучино по утрам. И, наверное, скучать по мне. Только вот я видела, что от неё осталось – тем мартовским утром, промозглым до мертвенного холода, которое до сих пор казалось мне страшным сном. Пусть даже, целуя на прощание её ледяной лоб, я твердила отчаянной мантрой, возводя в степень все числа подряд: это не мама, эта восковая кукла с застывшим лицом и зашитыми губами, которую сейчас отправят под землю на корм червям, ни капельки на неё не похожа.

И для того, чтобы верить в сказочки про «где-то далеко», я была слишком реалистом.

– Конечно, ты не так уж на неё и похожа. Ни Лод, ни Алья не видят особого сходства. Но мне иногда кажется, что ты – та, какой она хотела бы быть. В этом-то, видимо, всё и дело. – Сложив руки на коленях, Морти смотрела на поверхность воды, где исчезали жемчужные ниточки пузырьков, поднимавшиеся со дна. – Если б на твоём месте была любая из моих фрейлин, наверное, я бы попыталась тебя уничтожить. Ужасно эгоистично с моей стороны. Но, думаю, я пошла бы на это. А Лод бы возненавидел меня, и я сама возненавидела себя, и всё стало бы ещё хуже, чем сейчас. Только вот то, что это именно ты: та, кто…

Её голос, впервые за весь разговор, дал осечку. Произнести это вслух – кто я для Лода – она всё-таки не смогла.

Впрочем, мне и самой было бы слишком страшно слышать это сказанным вслух.

– И когда появилась ты, я подумала, что вот он, выход. Если Лод оступится, если сделает то, что я не смогу простить, если предаст меня… наша связь разорвётся сама собой, и я не буду об этом жалеть. И решила… подтолкнуть события в нужном направлении. Однако Лод унаследовал от своего прадеда не только то, что порой меня пугает, но и безукоризненную верность. – Она повернула голову в мою сторону, но взгляда не подняла. Тихий огонь отражался в её глазах всполохами, и казалось, что радужки принцессы горят золотым пламенем. – А потом я поняла… он не уйдёт, даже если я прямо скажу ему «уходи». Он клялся, что не оставит меня, и я знаю, что для него значит его клятва. Для него самого – в первую очередь. Он не захочет и не сможет уйти, ведь его привязывает ко мне слишком многое. Не только чувства, которые есть, несмотря ни на что. И чувства не только ко мне.

Я не сразу поняла, о чём она.

Но всё-таки поняла.

Ну конечно. Обычный человек волен делать всё, что захочет. Да только Лод – придворный колдун и Первый Советник Повелителя. Если он порвёт с принцессой, любимой всем народом, ради иномирной девчонки без роду и племени, то для дроу станет объектом насмешек и презрения. Со стороны некоторых, возможно, даже ненависти. А в первую очередь это ударит по их отношениям с Альей: потому что Повелитель дроу, хоть я и успела проникнуться к нему уважением, в гневе бывает весьма далёк от рассудительности. Он не простит того, кто разбил сердце его любимой сестры. Вопрос, как он поступит с тем, кто это сделал, но в том, что дружбе с Лодом придёт конец, сомневаться не приходилось. А рвать эту дружбу сейчас, в то время, когда мы все должны действовать заодно, – самое неразумное, что можно сделать.

Просить принцессу притвориться, что всё в порядке, мы не имеем никакого права. Ни Лод, ни я. Да она и не сможет притворяться… ни она, ни перед братом. Удивительно, что тот до сих пор не понял, что происходит. Впрочем, с Навинией и надвигающейся войной Алье просто не до того, чтобы лезть сестре глубоко в душу, а пока номинально всё остаётся так, как прежде, Морти держит маску.

Но с ножом в сердце принцесса уже не сможет улыбаться.

– Скажу только одно. Если настанет день, когда он попросит меня отпустить его, я отпущу. Если настанет день, когда он захочет освободиться от клятвы, я освобожу. И если вся эта история закончится благополучно, если мы предотвратим войну, если ему будет, куда идти… вам обоим… я думаю, однажды этот день настанет. И тогда я пожелаю вам счастья. Наверное. Надеюсь. – Морти наконец посмотрела на меня. – Ты услышала всё, что хотела?

Перестав кусать губы, я разомкнула их для первого ответа в разговоре, который вышел таким странным.

– Даже больше.

Ответ прозвучал хрипло, будто с надломом. Ещё одно доказательство, что этому разговору стоило остаться монологом.

– Тогда иди. Пожалуйста.

Под взглядом принцессы, исполненным безупречной выдержки, я невольно склонила голову.

– Спасибо.

Сказать это вообще вышло только шёпотом. Но мне было уже всё равно. Отвернувшись, я легонько дёрнула дверную ручку, чтобы выскользнуть в образовавшуюся щель; закрыв её за собой, рванула к лестнице.

Остановилась я только перед дверью, ведущей прочь из башни, – и, прислонясь плечом к чёрному мрамору, наконец позволила себе отдышаться.

Итак, я получила своё подтверждение. И не одно. Если только Акке и Морти не сговорились с Лодом, чтобы… впрочем, это уже не столько паранойя, сколько мания величия. Не такая ты важная персона, Белоснежка, чтобы ради тебя устраивать настолько масштабное представление. Откровенно говоря, после пленения Дэнимона от тебя вообще было мало толку. Так что – да, ты получила свои подтверждения.

Осталось понять, что с ними делать.

Я рассеянно поправила очки, успевшие съехать почти на кончик носа. Подумала.

Ещё подумала.

Что делать? А ничего. Сказано же: если мы предотвратим войну. Не раньше. Значит, приводим мысли в порядок, отбрасываем сантименты, раздрай и сопли и занимаемся тем, чем должно. И пока оставляем всё, как есть, не пытаясь понять, чего же в сердце больше – радости или боли.

Потому что все мои безумные мечты всё-таки могут сбыться. Но только за чужой счёт.

За счёт самой прекрасной, самой благородной девушки, которую я когда-либо встречала.

– Акке!

Иллюранди с готовностью материализовался рядом со мной.

– Наконец-то. А то Лод уже просил тебя разыскать и сопроводить обратно, где бы ты ни была. Но, полагаю, ты догадывалась, что твоя вылазка не останется незамеченной?

Как я и думала.

– Догадывалась. Полагаю, правду ты ему не сказал?

– Правильно полагаешь.

– В таком случае я была в библиотеке. И буду очень благодарна тебе, если сейчас ты принесёшь мне оттуда книжку про… нет. Пожалуй, даже пару книжек.

Когда я вернулась в башню колдуна, Лод сидел за столом, мрачно постукивая пальцем по дереву.

– И где ты была? – бесстрастно осведомился он.

Мама ни разу в жизни не отчитывала меня за то, что я поздно вернулась домой. Да и бабушка тоже. В этом просто не возникало необходимости: вечера я предпочитала коротать у компа – либо дома, либо у Сашки с последующей ночёвкой.