Влюбляясь в Бентли - Адриана Лав

Другая стройная блондинка — похожая на ту, с которой он был у Колтона — стоит прямо за ним, держась за его талию. Сдвинувшись на матрасе, мое сердце набирает скорость, и я начинаю злиться. Наблюдая за происходящим из-под одеяла, я сглатываю рвоту, поднимающуюся в горле. Я притворяюсь спящей, потому что действительно, что еще я могу сделать. Устроить припадок? Я думаю, что, вероятно, именно этого он ждет и хочет.

Драма.

Входная дверь с грохотом закрывается, убивая мой источник света.

— Черт! Раньше этого стула здесь не было! — Бормочет Стерлинг, натыкаясь на один из высоких стульев у бара. Стул — черный, как душа Стерлинга — опрокидывается, ударяясь о деревянный пол. Я просидела у бара больше часа после его ухода, размышляя, о чем я думала в те несколько минут, когда он протянул ко мне руку со словами «ты идешь». Наверное, я забыла придвинуть стул к барной стойке.

Хихиканье действует мне на нервы. Они все хихикают?

— Ооо, в твоей квартире живет призрак, который любит двигать стулья. — Она фыркает. — Плохой призрак.

— Тссс, не будь такой громкой, — ругает Стерлинг. Блондинка хихикает.

— Почему? Шум его бесит?

Серьезно. Эта девушка на самом деле? Стерлинг вообще помнит, что я здесь?

В квартире снова появляется свет, идущий от открытого холодильника.

— Пиво есть? — спрашивает девушка. Она так наклонилась, роясь в содержимом холодильника, что в коротком мини-платье, которое на ней надето, видны зачатки попки.

— Да. Захвати и мне. — Стерлинг падает на кожаный диван, как будто ждал этого всю ночь.

Свет исчезает, заставляя меня полагаться на слух.

Ее высокие каблуки стучат по твердому дереву, подходя к дивану. Стекло звенит о стекло, бутылки пива стоят на журнальном столике. Кожа хрустит, когда она садится, а затем еще больше хрустит, когда они начинают делать то, о чем я могу только догадываться, судя по тяжелому дыханию и чавкающим звукам. Раньше я думала о том, чтобы поцеловать эти самые губы. Представляла, каково это — целовать Стерлинга.

Чертов мудак! Он знает, что я здесь. Неужели он думает, что это нормально? Конечно, думает. Он привел девушку к своим кузенам в разгар похорон. Я жалею, что раньше предложила приложить лекарство к его порезам. На самом деле, сейчас мне хочется, чтобы Колтон надрал ему задницу, а я все еще была дома.

— Осторожнее с губой, — предупреждает Стерлинг.

— Я хотела спросить тебя об этом. Какая-то сумасшедшая бывшая сделала это с твоим лицом? Нужно ли мне беспокоиться? Я не люблю сюрпризы… или сумасшедших собственниц.

— Тебе не нужно беспокоиться.

— Хорошо. — Она слегка застонала. — Парень моего типа… пропускает всю ерунду и сразу переходит к интересным вещам. У тебя есть презерватив?

— Хм…

Я представляю, как они быстро раздевают друг друга, охваченные непреодолимой похотью и потребностью. Мне требуется все мое самообладание, чтобы оставаться неподвижной в кровати. Рефлексы в теле буквально борются с моим мозгом, говорящим им не двигаться.

— Какого черта? — бормочет девушка, и я задерживаю дыхание… в напряжении. Что за черт? Что случилось? Что происходит? Это не было похоже на хорошее «какого черта».

— Ты, мать твою, издеваешься надо мной! — громко вздыхает девушка.

Почему Стерлинг ничего не говорит? Слабое свечение исходит от дивана. Я вижу ангельское лицо девушки, освещенное им.

— Эй, ты можешь меня забрать? — говорит она в камеру. — Да. Сейчас было бы неплохо. Этот засранец, твою мать, вырубился прямо на мне в процессе стягивания джинсов. Черт, нет! Мы так далеко не зашли. Я не знаю. Подожди, я проверю. — Есть движение. — Подожди, я смотрю выключатель на лампе. Я здесь ни черта не вижу. Квартира у этого парня просто охренительная. Ты не поверишь, сколько ценностей… да, стоит.

Лампа рядом с диваном бросает свет. Наконец-то мне больше не нужно заполнять пробелы. Блондинка прижимает мобильник к уху поднятым плечом, пока она перекатывает обмяклое, без рубашки тело Стерлинга к внутренней стороне дивана. Его джинсы стянуты, обнажая половину задней части тела, гораздо более белую, чем остальная часть тела. Трещина в заднице Стерлинга и осознание того, что он одет в коммандо, не должны вызывать у меня таких мурашек. Его жалкая отрубленная задница должна меня скорее отталкивать, чем возбуждать, но, к сожалению, я испытываю слабость к Стерлингу. Теперь я это понимаю.

Девушка засовывает руку в задний карман его обвисших джинсов и достает бумажник. Она открывает его.

— Ни хрена себе! Джекпот! — визжит она. — У этого тупого урода в бумажнике тысяча долларов! — говорит она тому, с кем разговаривает. — Хорошо. Встретимся у входа в десять… ага, у того же здания, где ты нас высадила раньше.

Девушка как раз наступает на пятки, когда я откидываю плед и пересекаю квартиру. Я останавливаюсь на конце дивана. Девушка, занятая пересчетом купюр в своей руке, вскрикивает, когда поднимает глаза и видит, что я стою там. Она пробирается к дальнему концу дивана.

— Кто ты, черт возьми, такая? — Ее взгляд путешествует вниз, видя, что на мне одна из футболок Стерлинга и его боксеры, а затем падает на бессознательного Стерлинга, и ее руки поднимаются в защиту. Одна рука набита мятыми зелеными купюрами. — Этот ублюдок сказал, что у него нет девушки! Откуда мне было знать?

— Я не его девушка, — говорю я, мои руки лежат на бедрах.

Она выдыхает длинный вдох, ее плечи расслабляются.

— Слава Богу. Я тоже. — Она хихикает. — Похоже, этот говнюк сделал это с нами обоими. О, хорошо, у меня есть тысяча долларов… половина может быть твоей… подумай об этом… мы обе можем уйти с этой ночи без полного провала. Что скажешь? Пополам?

Я смотрю на Стерлинга, лежащего в отключке на диване. Его руки сложены на груди, как будто ему холодно. Мой взгляд возвращается к девушке. Я протягиваю руку.

— Я не заключаю сделок с дьяволом.

— Я не дьявол. Это он! Посмотри, какой он жалкий. Он настолько не в себе, что даже ничего не вспомнит утром. Да ладно, не можешь же ты честно сказать, что у тебя нет искушения. Парень заслуживает этого.

— Отдай мне все его деньги или я