Афганский караван. Земля, где едят и воюют - Идрис Шах

– Схватить этого человека, связать и отдубасить, живо! – воскликнул надзиратель.

После экзекуции, когда портному объяснили ее причину, он кинулся к Мулле и завопил:

– С каких это пор я сумасшедший?

– Ты стал им тогда же, когда я разлюбил халву, – ответил Насреддин.

Склонность путать факты с собственным мнением – одна из самых распространенных и загадочных человеческих черт. Все мы знаем, что порой даже абсолютно здравомыслящие люди, сами того не замечая, ставят свое мнение выше фактов.

Некоторые истории о Насреддине призваны исправить это положение. Благодаря заключенным в них шуткам абсурдность конфликта между мнением и фактами застревает у нас в памяти, и мы уже дважды подумаем, прежде чем сказать какую-нибудь нелепицу.

Как-то раз Мулла Насреддин попросил жену:

– Дай мне кусочек сыру. Сыр питателен, приятен на вкус и легок для пищеварения.

– Мулла! – воскликнула она. – У нас в доме нет сыра!

– Сыр быстро портится и дурно пахнет, – продолжал Насреддин. – От него снятся кошмары, и вдобавок он слишком дорог.

– А теперь, – сказала его супруга, – объясни мне, какие из твоих слов правда?

– Это зависит от того, есть ли в доме сыр, – отозвался Мулла.

Однажды Насреддин отправился в путешествие по опасной долине, кишевшей разбойниками.

Для защиты он взял в одну руку пистолет, а в другую – меч.

На полпути через долину Муллу остановил разбойник, обшарил его карманы, забрал все ценное и удрал.

– Эх, – сказал Мулла Насреддин, – если бы у меня не были заняты руки, он бы ни за что со мной не справился!

В одной старинной книге рассказывается о том, как человек, известный своим благочестием, стоял перед виселицей и кланялся болтающемуся на веревке мертвому телу. Случайный прохожий спросил его, почему он отдает дань уважения преступнику, который получил по заслугам. «А как же иначе! – ответил тот. – Ведь он умер за свои убеждения».

Саади из Шираза в своем трактате «Плодовый сад» пишет, как однажды кто-то сказал ему: «Воровство лучше клеветы».

«Странно! – воскликнул Саади. – Почему вы считаете, что оболгать человека хуже, чем обокрасть?» Его собеседник сказал: «Воры рискуют ради куска хлеба; клеветники же творят зло, ничего за это не получая». Действительно, воры пользуются дурной славой во всех странах. Но если клеветником быть позорнее, чем вором, никогда не порочьте других! Правильно говорят мудрецы: «Если тот, кто хулил своих сограждан, становится вором, это уже перемена к лучшему!»

Как и представители всех остальных человеческих сообществ, воры умеют подвести под свои поступки разумное обоснование. Передают, что величайший жулик всех времен, известный под именем Латиф-вор, однажды рассказал историю, которая, по его мнению, доказывала полезность и даже необходимость его ремесла. А кое-кто видит в ней подтверждение тому, что на многое – пожалуй, даже слишком многое – в этом мире можно посмотреть со слишком многих сторон.

Как-то раз уже удалившийся от дел Латиф сидел под деревом и поучал новичков.

– Знайте, о счастливцы, – промолвил он, – что без нашего брата вора на земле справедливость иногда оказывалась бы поруганной и страдали бы невинные.

Есть среди наших древних воровских преданий одна мудрая история, которая укрепляла дух и повышала рвение многих увальней и лентяев, вставших на нашу нелегкую стезю; она помогала нам пополнять наши ряды и уменьшала количество тех, кто малодушно возвращался к честной жизни.

Это история о благочестивом селянине и воре. Однажды некий вор, желая размяться, дабы не утратить сноровки, но не находя ничего такого, что действительно стоило бы украсть, наткнулся на простого богомольца верхом на осле, с фонарем в руке и сумкой, в которой сидел захваченный ради пропитания петух.

Вор следил за этим почтенным старцем, пока тот не устроился под кустом на ночлег. Тогда он тихонько подобрался к спящему и украл у него осла, фонарь и птицу.

Очнувшись и заметив пропажу, странник горько возроптал и проклял того, кто похитил его вещи. Несмотря на свою набожность, он не мог похвастаться просветленностью. Во-первых, он был слишком привязан к материальным благам этого мира, а во-вторых, не подозревал, что их утрата может сослужить ему добрую службу.

Даже достигнув ближайшего городка и обнаружив, что прошлой ночью монголы вырезали в нем все население, включая женщин и детей, он не понял того, что мгновенно сообразил прячущийся неподалеку вор.

Ночью осел мог закричать и привлек бы внимание убийц. Фонарь, если бы странник зажег его, проснувшись посреди ночи, выдал бы его местонахождение. А петух мог бы закукарекать и таким образом стать причиной гибели своего владельца.

– Привычка лгать, – продолжал ветеран, обращаясь к новичкам, которые слушали его разинув рот, – часто считается вредной. Но мы с вами можем лгать смело, ибо для нас это вещь вторичная. Ложь, о сыны удачи, это всего лишь форма воровства. Да вот, например: я живо припоминаю случай, когда ложь подарила мне одно из моих любопытнейших приключений, хотя прибыль от него и была поскромнее, чем от хорошей, профессионально выполненной кражи.

Как-то вечером я прятался на крыше одного дома, дожидаясь возможности проскользнуть внутрь и что-нибудь украсть. Я видел, как на закате дня хозяин дома куда-то уехал; вскоре, полагал я, его жена отправится спать и я без помех обшарю почти все комнаты.

Вдруг раздался осторожный стук в дверь. Женщина впустила своего любовника и усадила его за стол, на котором вскоре появились многочисленные аппетитные яства.

Они уже собирались приняться за свою роскошную трапезу, но тут горн одного из всадников, сопровождавших мужа, возвестил о его нежданном возвращении. Перепуганная хозяйка затолкала своего возлюбленного в большой шкаф, а всю снедь поскорей убрала на полки рядом с ним, наказав ему сидеть тихо, покуда она не найдет возможности выпустить его без риска.

Заинтригованный, я продолжал наблюдать. Муж вошел в комнату и сообщил жене, что человек, с которым он намеревался побеседовать, был вызван в другое место и отправил к нему гонца с предупреждением. «Гонец встретил нашу кавалькаду на полпути и избавил нас от бесполезной поездки», – сказал хозяин, усаживаясь и раскуривая трубку. Затем он попросил еды, и его жена, виновато покосившись на шкаф, ответила, что в доме нет ни крошки.

В тот же миг – ведь настоящий мастер нашего дела должен соображать быстро – меня посетило вдохновение. Я проворно слез с крыши и смело постучал в парадную дверь. Прислужник впустил меня, и я решительно направился к сидевшему на диване хозяину, который встретил меня удивленным взором.