Афганский караван. Земля, где едят и воюют - Идрис Шах

«Не опасайтесь, о достопочтенный господин, – сказал я самым медоточивым голосом из своего арсенала, – ибо перед вами известный провидец и кудесник. Проходя мимо, я почувствовал сверхъестественное побуждение завернуть в этот дом и предоставить свои магические способности в распоряжение его владельца. Осмелюсь предположить, что именно его я и вижу перед собой в вашем благородном лице?»

Несколько смущенный, хозяин подтвердил, что дом и вправду принадлежит ему.

«В таком случае, – продолжал я, – моя интуиция подсказывает мне, что вы голодны и вас следует попотчевать достойным ужином, отвечающим вашему высокому рангу и образцовому благочестию. – Повернувшись к жене, которая стояла поблизости с ошеломленным видом, я сказал: – Уважаемая, если вы откроете вон тот шкаф, то найдете там превосходную, только что сотворенную снедь, достойную вашего блистательного супруга, коего милостиво осенила своими чудодейственными крылами волшебная птица феникс».

Она замешкалась, и ее муж, подстегнутый любопытством – а может быть, и голодом, – сам подошел к шкафу и отворил его. Разумеется, он увидел там множество блюд с изысканными деликатесами, приготовленными для любовника его жены.

Только он вознамерился взять оттуда тарелку с кебабом, как я повелительно поднял руку.

«Стойте! – воскликнул я. – Негоже человеку с такой родословной, такими достижениями и талантами собственноручно подавать себе кушанья. Загляните поглубже в шкаф, и вы обнаружите там духа в человеческом облике, который по моему приказу будет вас обслуживать. Предоставьте всю работу ему».

Он заглянул внутрь и, естественно, увидел там любовника своей жены; тот поспешно выбрался наружу и начал переносить блюда с полок на стол. Хозяева принялись есть и пить, а затем поблагодарили меня за мою щедрость.

«Это пустяки, – ответил я скромно. – Я почитаю себя обязанным исполнять веления своего сердца. Кстати, коли уж мы об этом заговорили, внутренний голос нашептывает мне, что ваша почтенная супруга задолжала одному бедняку в городе семь золотых монет. Мне суждено стать тем посланцем, который вернет ему деньги. Вы ведь не забыли о своем долге, моя драгоценная госпожа?» – спросил я, повернувшись к ней и подмигнув так, чтобы муж ничего не заметил.

«Нет-нет, конечно, я помню. Просто на минутку вылетело из головы», – пробормотала она и отдала мне золото.

Слушая этот захватывающий рассказ из уст самого магистра, ученики восхищенно зашептались. Однако Латиф осадил их грозным взглядом.

– В присутствии лучших представителей воровского ремесла новичкам не подобает нарушать тишину, – прорычал он. – За такую невоспитанность я вполне мог бы оставить вас без продолжения.

Пристыженные, ученики взмолились, чтобы он простил их и закончил свою историю.

Тогда Латиф промолвил:

– Пожалуй, вы думаете, что я получил достаточное вознаграждение за свою вечернюю работу. Однако что-то подсказывало мне, что, если я задержусь в этом доме хотя бы на полчаса, в моем кошельке сегодня зазвенит еще больше славных золотых кругляшей, похожих на полную луну. И я сидел там, пришпоривая своим молчанием коня хозяйского любопытства.

Наконец муж спросил: «Поведай мне, о многоуважаемый чародей, как нисходят к тебе эти поразительные откровения? Это началось само собой или ты был вынужден долго и упорно трудиться, оттачивая свои способности к восприятию сверхъестественного?»

Не заставляя себя ждать, я ответил: «Я был бы последним невежей, если бы вздумал скрывать даже столь интимные подробности своего тайного знания от такого выдающегося человека, как вы, снизошедшего до беседы со мной! Поэтому я расскажу вам все до мельчайших деталей».

Тут я вынул из рукава прочный шелковый мешок, который всегда носил с собой в скатанном виде, и развернул его перед ним. «Вот, – сказал я, – о мой господин, от чьей проницательности не укроется даже след, оставленный в полночь ногой муравья на черной скале, именно это и есть единственный виновник того чуда, свидетелем коего вы стали нынче вечером».

Он потрогал мешок, и я почувствовал, как его терзает алчность. Потом он сказал: «За обладание столь драгоценным предметом я отдал бы все на свете».

«Знайте же, о благороднейший из мужей, источающий аромат сандалового дерева, – немедленно ответил я, – что если бы я не предложил вам взять этот волшебный мешок в качестве подарка, надеясь на ваше великодушное согласие принять его как на последний знак снисходительного внимания к моей жалкой и недостойной персоне, то в наших магических кругах это было бы расценено как грубейшая неучтивость, не заслуживающая прощения».

Не помня себя от восторга, он вложил в мою сопротивляющуюся руку кошель с пятью сотнями золотых монет. Предупредив этого простака, что мешок потеряет свою чудесную силу, если использовать его чаще, нежели раз в сутки, я отправился восвояси. Напоследок я добавил, что вызванный мною джинн имеет злобный и мстительный характер, а потому его следует регулярно усмирять побоями и по возможности держать связанным.

Когда ученики собрались на следующую лекцию, Латиф широко улыбнулся и сразу же начал свою речь:

– Сегодня, мои дорогие друзья, мы поговорим об обмане. Люди недалекие видят в нем тяжкое прегрешение и порок. Однако если вы не ограничитесь поверхностным взглядом, а вникнете в суть дела, то скоро поймете, что обман, как и простая ложь, не более чем вспомогательный инструмент для кражи. Иными словами, это вторичная форма воровства. Хотя сам по себе он и не заслуживает того, чтобы называться искусством, порой его применение бывает полезным. Он может даже осыпать вас золотым дождем, причем без всяких неприятных последствий.

Я подкреплю свои слова примером из собственной практики. Как-то раз мы вместе с другим вором прибыли в некий городок и поселились в караван-сарае. Я надеялся найти там богатый улов, но вскоре меня постигло разочарование. Отправившись на базар за съестными припасами, мой друг вернулся с нежданным сообщением: оказывается, весь городок уже знает о том, что в их гостинице остановился прославленный Латиф-вор.

Я спросил у товарища, как он сумел это выяснить.

«Это было несложно, – ответил он. – Не успел я зайти в лавку, как ее хозяин заявил мне, что я путешествую с величайшим вором в мире и мне должно быть стыдно».

Это подало мне идею. Я сказал другу:

«И кем же эти почтенные купцы сочли тебя? Во всяком случае, не вором».

«Да, – отозвался он, – похоже, они все подумали, что я твой слуга. Видишь ли, на тебе ведь костюм из дорогой парчи, а на мне всего-навсего моя грубая воровская одежда».

Я велел ему пойти в лавку самого богатого купца в городе и завязать с ним разговор. Поскольку мы не могли организовать прямую кражу, я решил прибегнуть к содействию ее младшего брата – обмана.

На следующий день мой спутник нашел самого богатого купца, который страшно любил послушать диковинные рассказы о дальних странах, и стал описывать ему свою жизнь в Кашмире, где купец никогда не бывал, как, впрочем, и мой приятель, но это уже другая тема.