Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза - Элисон Уэйр

Лорд-президент выпятил губы.

– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать спорные вопросы, мадам, а протянуть вам руку дружбы от короля.

Мать сердито глянула на него:

– Если он желает проявить истинную дружбу ко мне, пусть пришлет сюда моих сыновей.

Лорды занервничали.

– Увы, мадам, я не уполномочен обсуждать вопросы высшей политики. Но король Ричард обеспокоен тем, что его племянницы остаются в святилище. Они не преступницы и не сделали ничего, что вынуждало бы их бороться за свои права.

Мать разъярилась, как львица:

– Вы забываете о тех враждебных действиях, которые Ричард совершил по отношению ко мне и моим родственникам. Он в избытке представил доказательства своей ненависти ко всем, кто близок мне по крови.

– А вы забываете, мадам, что ваша семья показала свою готовность уничтожить его, – сердито возразил лорд-президент.

– Он убил моих сыновей! – прошипела мать.

Елизавета едва не ахнула, но сдержалась.

– Он этого не делал!

Лорды переглянулись.

– Тогда где они?

– Это, мадам, государственная тайна.

– Вы не можете отрицать, что он приказал без суда убить моего сына Дикона.

Лорд-президент потерял терпение:

– Мадам, если вы продолжите порочить короля Ричарда, я не стану вас слушать. Вы ставите себя в весьма уязвимое положение. Аббатство окружено войсками.

– Вы мне угрожаете? – с вызовом спросила мать, тон ее был ледяным. – Ричард намерен силой выдворить нас отсюда?

– Он вовсе не собирается этого делать, а хочет лишь примириться с вами.

– Откуда мне знать, что, стоит нам покинуть святилище, нас не запрут в Тауэре и мы не исчезнем там, как исчезли мои сыновья?

– Король поклянется вам в этом.

Мать прищурила глаза:

– И чего стоит эта клятва?

Заговорил другой советник:

– Мадам, эта перебранка ни к чему нас не приведет. Я могу заверить вас, что его милость искренен. Поговаривали даже о его желании выдать леди Елизавету замуж за своего сына, принца Уэльского.

Елизавета оторопела. Эдуарду Мидлхэмскому было всего семь лет от роду. «Только через мой труп», – сказала она себе. Кроме того, ее обещали Генриху.

Мать выглядела задумчивой.

– Король Ричард публично даст вам гарантии безопасности, если вы покинете святилище, – заверил ее лорд-президент. – Мы настоятельно рекомендуем вам сделать это.

– Я подумаю, – к изумлению Елизаветы, наконец уступила королева. – Если вы вернетесь завтра, я дам вам ответ. – А когда советники ушли, сказала: – Я просто хотела избавиться от них! – и удалилась в спальню, к молитвенной скамье.

Елизавета сидела одна и размышляла о том затруднительном положении, в котором они оказались. За окном сияло голубой лазурью небо. На улице наступала весна с обещаниями новой жизни. Ей хотелось быть частью этой жизни, и, если мать позволит им с Сесилией покинуть святилище, это осуществится. Но как она сможет взглянуть в лицо человеку, который, вероятно, убил ее братьев и так жестоко обошелся с другими родственниками, да к тому же вести себя с ним учтиво?

И все же за последние долгие месяцы Елизавета обрела смелость и силу, чтобы выносить изоляцию и терпеть лишения, справляться с трагедиями и заботиться о своих близких. В тот момент она размышляла о матери и сестрах. Если она поедет ко двору, помирится с Ричардом и притворится, что не представляет для него угрозы, это пойдет на пользу ее родным. В святилище у них нет будущего. Покинув его, она сможет спасти какие-то остатки их разрушенных жизней. Чем дольше Елизавета думала об этом, тем сильнее проникалась убеждением, что поступить так – правильно.

Только одно удерживало ее – надежда, что Генрих может прийти за нею. Это стало бы наилучшим исходом для них всех. Но так как собранные им в Англии силы с провалом восстания рассеялись, могут пройти годы, прежде чем он снова совершит вторжение.

Имелись и другие соображения. Елизавета мысленно перебирала их, выдвигая аргументы за и против ухода из святилища. О, что же ей делать?

Как только младших детей уложили спать, мать села за стол ужинать. Елизавета с печалью подумала, что королева сильно постарела за прошедшие месяцы. Ее знаменитая красота померкла, осталась осунувшаяся женщина с резкими чертами лица и пустыми глазами.

– Я приняла решение, – сказала мать, когда они закончили молитву. – Будет безопаснее нам всем остаться здесь. Я не верю ни единому слову этого монстра.

Елизавета втянула в себя воздух:

– Не думаю, что у нас есть выбор.

Королева бросила на стол салфетку и с удивлением взглянула на дочь:

– Почему?

– Если вы не согласитесь, думаю, нас заберут отсюда силой. Репутации Узурпатора вредит, что вдова и сироты прячутся здесь из страха перед ним. Она и без того уже истрепана в клочья.

Мать хмуро налила себе вина. Казалось, она собирается с мыслями.

– Вы считаете, он пойдет на это? – спросила Сесилия. – Отец аббат обещал, что не допустит такого.

– Что сможет противопоставить аббат военной силе? – горестно откликнулась на ее слова мать. – И это верно: с точки зрения закона у вас нет необходимости в убежище. Я не могу ничем оправдать то, что держу вас здесь.

– Но мы не уйдем без вас, матушка, – запротестовала Сесилия.

– У вас, вероятно, не будет выбора.

– Но если все будет сделано публично, – сказала Елизавета, – и Узурпатор ясно даст понять всем, что его намерения честны и нам не будет угрожать никакая опасность, тогда, вероятно, можно быть спокойными.

– Я действительно не хочу ехать ко двору, – отозвалась мать. – Не хочу, чтобы вы были дружелюбны с ним после всего, что он сделал, и называли его королем. Не хочу, чтобы он женил на вас своего сына или кого бы то ни было другого по своему выбору. Ему просто нужно, чтобы вы не вышли за Генриха.

– Знаю. Ему важно одно: не дать никому захватить трон от моего имени. Но я не могу целиком полагаться на Генриха. Овладеть королевством – нелегкая задача, и я сомневаюсь, что у него сейчас есть на это средства, а может, и никогда не будет. Ричарду тридцать один год, он будет править очень долго. Мы не можем сидеть в святилище вечно, особенно если он дает нам гарантии. – Елизавета положила ладонь на руку королевы. – Матушка, вам хорошо известно, что наше продолжительное пребывание здесь тяготит аббата. Мы прожили на его попечении почти год и пользовались его добротой. Из-за нас аббатство в осаде. Если мы останемся здесь, несмотря на обещания Узурпатора, аббат окажется в очень сложном положении. И если вы не согласитесь отпустить нас, я не сомневаюсь, что Ричард заберет нас, как