Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза - Элисон Уэйр

Аббат мгновение колебался.

– Ваша милость, парламент принял акт, подтверждающий титул Ричарда, его права на престол и дающий обоснование его притязаниям. Ваш брак с покойным королем официально признан недействительным, а рожденные в нем дети объявлены бастардами. Мне очень жаль, что приходится говорить это вам.

Бастарды. Позорное слово эхом отдалось в голове Елизаветы. Она знала, что Ричард выдумал эту ложь, но объявление ее во всеуслышание всему королевству вызвало в ней ярость, жаркую и мстительную. Как смеет этот негодяй так поступать с ними? Как смеет он так обходиться с нею, когда прекрасно знает, что она – его законная королева?

Мать задрожала и опустилась в кресло:

– Как мне вынести такое унижение?

– Вы его переживете, ведь вам известна правда, – сказал ей аббат Истни. – Пока церковному суду не будут предъявлены доказательства заключения королем Эдуардом тайного брака, ваш союз с ним неприкосновенен. Парламент – это светский суд. У него нет полномочий выносить решения по поводу законности брачных союзов. Я могу заключить только одно: лорды решили поступить так из великого страха перед королем Ричардом, поразившего сердца даже самых стойких, а король Ричард, в свою очередь, очень боится Ричмонда. Объявив ваших дочерей незаконнорожденными, он хочет сбить с Ричмонда амбиции и защитить свои позиции.

– Но по закону, согласно этому акту, мы – бастарды, – отважилась заметить Елизавета. – Нас лишили титулов и права наследовать своим родителям. – Она покраснела от стыда.

– Боюсь, что так, миледи принцесса, – подтвердил аббат и повернулся к матери. – С сожалением должен сообщить вам, мадам, что парламент лишил вас доходов и собственности, принадлежавшей вам как королеве.

Мать ужаснулась:

– Значит, мы теперь нищие? Он что, намерен отобрать у нас все?

– Находясь под моим кровом, вы ни в чем не будете нуждаться, – заверил ее аббат. – И многие люди по-прежнему видят в леди Бесси истинную дочь покойного короля и законную наследницу престола. Король Ричард непопулярен в народе. Многие отвернулись от него. Парламент издает хорошие и полезные для людей законы, но я подозреваю, что главная цель этого – завоевать поддержку правления Ричарда. Крепитесь, миледи. У вас много друзей, которые не оставят так это оскорбление, хотя… – Аббат замялся.

– Что? – резко спросила мать.

– Парламент лишил Ричмонда прав и состояния как изменника, так что на помощь с этой стороны вы больше не можете рассчитывать. Если он вернется в Англию, его арестуют и казнят. Поэтому я должен предупредить вас, мадам: любой, кто заговорит о браке между Ричмондом и леди Бесси, может быть признан виновным в умысле на измену.

Надежды Елизаветы рассыпались в прах.

– Узурпатор перехитрил нас, – с горечью промолвила мать. – И мы ничего не можем с этим поделать.

Восемнадцатилетие Елизаветы они отмечали, имея на столе ягненка с монастырской фермы и бутыль доброго бургундского вина. К ним присоединились аббат и приор, все сделали храбрые лица и пытались веселиться по этому радостному поводу, хотя одежда детей была уже по нескольку раз перешита, а бархатное платье Елизаветы выглядело заношенным и потертым. Но это было ничто в сравнении с осаждавшими их со всех сторон проблемами. Елизавета старалась улыбаться, но не могла избавиться от печали в связи с утратой надежд и гнетущего ощущения, что время течет бессмысленно. Есть ли у нее будущее? Ослушается ли Генрих установлений парламента и придет ли, чтобы исполнить свою клятву? Она мрачно размышляла о том, что вероятность этого кажется весьма зыбкой, когда к ней обратился аббат.

– Сегодня я был в Вестминстере, – сказал он, – и видел там епископа Рассела. Он сказал мне, что милорд Ричмонд теперь величает себя королем Англии и обратился за разрешением на брак с вами к папе.

Елизавета воспрянула духом:

– Это самая лучшая новость, какую вы только могли принести мне. Значит, он и правда намерен взять власть в королевстве.

– Молюсь о наступлении этого дня! – горячо воскликнула королева.

– Король Ричард в ярости, что нетрудно себе представить, – продолжил аббат Истни. – Намедни он узнал, что главный судья Франции публично обвинил его в убийстве племянников. Слухи об этом распространяются по всему христианскому миру.

– Чтобы опровергнуть их и восстановить свою репутацию, ему нужно всего лишь предъявить моих сыновей живыми и невредимыми! – едко заметила мать.

– Чего, как я полагаю, он сделать не может, – печально молвил аббат. – Но боюсь, он попытается забрать к себе ваших дочерей. Ему известно, что растущее число враждебных ему людей видят в них истинных наследниц Йорков!

– Он их не получит! – воскликнула мать.

– Ему не заставить нас уйти отсюда, – сказала Елизавета, оставляя всякие попытки притворяться, что она ест. – И я никуда не пойду.

– Не беспокойтесь, в святилище вас никто не тронет, – заверил их Истни.

Мать покачала головой:

– Вы забываете, отец аббат, что они забрали отсюда моего сына. Сказали, мол, ребенку незачем просить убежища, и то же самое могут сказать о моих дочерях. Мы будем беззащитны против силы солдат.

– Им придется сперва иметь дело со мной! – с жаром произнес аббат. – Это священное место, и я не допущу, чтобы сюда грубо вторглись.

Слова аббата немного утешили их. Но если дойдет до открытого столкновения решительного капитана Несфилда с аббатом Истни, за кем останется поле битвы?

Вскоре стало казаться, что до этого не дойдет. Узурпатор прислал к королеве депутацию советников. Одетые в меховые накидки, они стояли перед нею с мрачными лицами и явно испытывали неловкость. Среди них были архиепископ Буршье и епископ Рассел. Они знали королеву и ее дочерей в прошлой жизни, и им было не по себе в ее присутствии.

– Леди Грей, – обратились они к ней, не поклонившись.

Она резко оборвала их:

– Кто такая леди Грей? Здесь нет никого с таким именем.

– Мадам, – произнес лорд-президент, – нам приказано не называть вас королевой, так как вы лишены этого титула. Однако король Ричард признает, что вы тут ни в чем не повинны, и желает исправить положение. Он прислал нас сказать вам, что, если вы покинете святилище и привезете своих дочерей ко двору, с вами будут обходиться почтительно, его милость найдет достойных супругов для юных леди и даст им приданое.

– Нет, – отрезала мать. – Можете сказать ему, что нам спокойнее здесь и мы не нуждаемся в его милостях.

– Мадам, он обещает вам комфортное будущее и большие доходы.

– Нет.

– Он будет обращаться с вами как с уважаемой и любимой сестрой, а с вашими дочерьми – как со своими племянницами. Вы станете очень почтенными дамами.

– Мы и так очень почтенные дамы, – отрезала мать. – Я –