Потерянные в прямом эфире - Алиса Евстигнеева

***

Встреча была назначена в уже знакомом «Элефанте», в помещение которого я входила, втянув голову в плечи и нервно оглядываясь по сторонам. Но никакие другие знакомые помимо Ильи на глаза мне не попались.

— Привет, — тихо поприветствовала бывшего приятеля. Никулин встал навстречу мне и неожиданно расплылся в тёплой улыбке, даже развёл руки для объятий. Я же привычно шмыгнула носом: в последние дни меня только и тянуло, что на пореветь.

Начало диалога вышло неловким, старые темы не клеились, а новые мы так и не смогли придумать. Нынче я была не самым лучшим собеседником, да и последний наш разговор закончился настолько паршиво, что обоим до сих пор было неловко смотреть друг другу в глаза.

Наконец-то я отважилась на вопрос:

— Как там все?

То, что именно добряку Илье предложили стажировку в «Ассоли», явилось для всех большим потрясением, поскольку слухи дошли даже до меня. Раздосадованная Ника позвонила мне через пару дней после презентации и долго возмущалась в трубку на тему того, как вообще можно было выбрать этого тюфяка. Я хоть и разделяла её непонимание, но за Илюшу была рада. Чисто по-человечески он заслуживал этого больше каждого из нас, а профессиональные качества… Ну, кто его знает, что именно искала в подчинённых Морозова, но факт оставался фактом: из всей нашей пятёрки на место стажёра с перспективой дальнейшего трудоустройства был выбран Илья Никулин. Собственно, поэтому я и позвонила ему, ибо это был уникальный шанс заполучить документы по практике, минуя необходимость лично показываться в офисе.

Никулин пустился в длинный рассказ про обитателей «Ассоли», упомянув едва ли не всех, включая добрую уборщицу тётю Валю, и всячески обходя стороной Ключевского, единственного человека, до которого мне было дело. При этом меня не покидало ощущение, что Илья прекрасно это понимал и будто бы специально ходил где-то около.

— Илюш, — прервала я его, не в силах больше слушать местные новости. На протяжении его подробного монолога я сидела молчком, вертя в руках кружку с уже остывшим кофе, но так и не рискнув выпить его. Смешно: уже завтра от моей беременности не должно было остаться и следа, но я, будто пригвождённая запретами, боялась сделать даже глоток кофе, потому что… Потому что.

— Лесь, — в тон мне выдохнул Никулин  и вдруг накрыл мою ладонь своей. Наверное, то, что его выбрали из всех остальных кандидатов, заметно придало ему уверенности. — Он не стоит твоих переживаний.

Кто «он» уточнять не требовалось, и так всё было предельно понятно. И в целом я была согласна с Илюхиным замечанием, но, вопреки всякой логике, оно меня разозлило.

— Я сама разберусь, — помрачнев, отчеканила я, выдёргивая свою руку.

Никулин тяжко вздохнул и покачал головой, собираясь сказать что-то назидательное, когда за спиной послышался перезвон входного колокольчика и звук открывающейся двери, заставивший моего собеседника измениться в лице. А мне даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять, кто вошёл.

***  

Игорь с Региной расположились поодаль, где-то позади меня. Первый порыв — встать и сбежать — был быстро погашен гордостью и… банальным любопытством, которое носило оттенок садомазохизма. И пусть я не могла лично видеть эту парочку, меня не покидало ощущение, что осторожный взгляд серых глаз то и дело скользил по моей спине.

Никулин окончательно скис и просто молча протянул папку с необходимыми бумаги.

— Я так понимаю, что теперь свободен? — не скрывая своей обиды, уточнил он.

— Илюш, — в который раз начала я, прекрасно понимая, что у него есть все основания злиться. — Ты замечательный…

— Но ты Илюша, — поморщился он. — Ну да, куда уж мне тягаться с… Ключевским.

— Он тут ни при чём.

— Да, вот только как они вошли, ты забыла, как дышать, да и он… с тебя глаз не сводит, — с неохотой признал Никулин.

От его замечания стало резко душно. На какой-то момент меня  прошибло догадкой, что Игорь всё знает… К счастью, достаточно быстро доводы разума взяли верх, но вот приступ тошноты никак не желал отступать.

— Извини, я сейчас, — пробормотала, поднимаясь на ноги.

До туалета я практически добежала, ворвавшись в ближайшую кабинку. Обычно токсикоз протекал вполне сдержанно, но сегодня, на нервной почве и в непосредственной близости от Игоря, меня буквально выворачивало наизнанку, голова гудела, а перед глазами плыли разноцветные круги. Единственная ясная мысль была о том, чтобы не потерять сознание.

Наконец-то, когда с рвотными позывами было окончено, я на негнущихся ногах вышла из кабинки, представ во всей красе прямо ясному взору Морозовой Регины Евгеньевны. Она стояла перед умывальниками, скрестив руки на груди и плотно сжав губы.

Я растерялась, поэтому ляпнула первое, что пришло в голову:

— Кофе здесь паршивый.

Она промолчала, и у меня даже промелькнула надежда, что ей в принципе всё равно, что со мной происходит, лишь бы держалась подальше от Ключевского. Я проскользнула мимо неё, на всю вывернув кран с холодной водой. Интуиция подсказывала, что надо уходить, прямо сейчас и не оборачиваясь, но после приступа рвоты я казалась противной самой себе. Набрав полные ладони воды, я чуть не пронесла их мимо лица, когда до меня донеслось эмоциональное:

— Идиотка! Как можно быть такой идиоткой!?

И вот тут меня прорвало. На самом деле просто достало это вечное осуждение, летящее в спину, словно все знали, как мне жить, одна я была бестолковой девочкой, которую все считали своим долгом поучать.

— А вот это уже тебя не касается! — рявкнула я, уставившись в глаза Регине, отражающейся в зеркале. — Посмотрела бы я на тебя, окажись ты на моём месте.

Мой переход на «ты» она предпочла пропустить мимо ушей, оставаясь такой же холодно-неприступной. И это взбесило ещё сильнее. С чувством ударила кулаками по раковине.

Регина издала непонятный звук и неожиданно подошла ко мне, встав рядом и оперевшись поясницей о соседнюю раковину.

— А я и была на твоём месте.

Я застыла, вцепившись пальцами в холодную керамику.

— Не ты одна считаешь, себя умнее всех.

— Я не…

— Считаешь-считаешь, — устало повторила она. — Я когда-то такой же была. Упёртой, наивной и не слушающей советы старших… — Она замолчала, выдержав длительную паузу, я уже было подумала, что на этом всё и разговор можно считать оконченным, но против всякой логики Морозова вдруг продолжила: — Правда, я была чуть постарше, всего лишь на пару лет, но всё же. Молодая, дерзкая, бесстрашная. Он был моим начальником — так, ничего серьёзного, всего лишь менеджер средней руки, зато гонору-то сколько. А я влюбилась, как мартовская кошка. Ни о чём думать не могла, кроме него. А он… ему это льстило.

Меня вновь затошнило, настолько слова Регины совпадали с моими мыслями относительно действий Игоря, с той лишь разницей, что я предпочитала думать, что никакой влюблённости не было, даже с моей стороны.