Изменница поневоле - Галина Владимировна Романова

Ирина бегло осмотрела себя. Тонкий спортивный костюм, который она купила в этом городке на распродаже и в котором спала, выглядел вполне прилично. Она повернула ключ, распахнула хлипкую дверь и уставилась на высокого симпатичного парня в трикотажной толстовке и в джинсах.

– Вы его арестовали? – спросила с дрожью, изучая удостоверение, которое он протянул.

– Кого? – не понял он.

– Ивана! Вы его арестовали?

– Да нет, не арестовали. – Его губы сложились в брезгливую волну. – Хотя он подлец, и я бы его…

– Входите, – нелюбезно предложила Ирина.

Замечание об Иване ей не понравилось. Да, он не совсем правильно поступил. Немного. Но это не подлость. И прежде чем судить, надо знать все обстоятельства дела. Знать, какой одержимой была Настя, когда брала след. Как ей было наплевать на того, кто рядом страдал от невнимания. Как бывало с ней тяжело, когда она упивалась триумфом после очередной удачной статьи. Какие отпускала колкости.

Конечно, она ничего не расскажет этому капитану. Ему на Ивана с его душевной маетой плевать, он думает только о преступлении.

– Что это за бумаги? – спросил он сразу, как только вошел в ее номер и дождался, пока она запрет дверь.

– Копии некоторых архивных документов и газетных статей послевоенного времени.

– Сохранились? – удивленно поднял Назаров брови.

– Все сохранилось. Бумажные носители ничего, кроме пожара и сырости, не боятся. Никакого хакера, никаких сбоев в программе, – улыбнулась она, указала ему на единственный стул в номере и забралась с ногами на свою кровать. – Хорошо, что у архива так и не смогли отобрать помещение. Подвал старинного здания, стены в метр толщиной.

– Так что же вы нашли?

Назаров не взял в руки документы, просто кивнул в сторону кровати, куда она снова их сложила. Он будто боялся до них дотрагиваться. Боялся выпачкаться.

– Я нашла там упоминание о некоем гражданине Нестерове. Он же Гаврилов, по утверждениям Насти Глебовой, он же теперь не знаю кто. Каратель. С особой жестокостью вешал и расстреливал. Проводил пытки. Помогала ему супруга, мстительная и жестокая гадина.

– Их расстреляли, я слышал?

– Поначалу нет. Они вместе с пленными немцами отстраивали город. Я точно не поняла: то ли они попали под амнистию как раскаявшиеся, то ли ждали очередного суда, там размыто как-то в газетах на этот счет. Но их не расстреляли сразу, содержали в бараках для военнопленных и ждали решения властей. Так я поняла.

Ирина вздохнула, взяла в руки пачку бумаг, тряхнула ими.

– Потом что-то начало происходить в городе.

– Что?

– Этого нет в документах. Я не нашла, во всяком случае. Может, это хранится в архиве МВД или в военных архивах. Это из старых газет. Там писали о странных убийствах, которые продолжались довольно долго, почти полгода. По ночам в частные дома забирались убийцы. В основном лезли туда, где не было мужчин. Убивали и забирали еду.

– Не вижу ничего странного, – не то согласился, не то возразил Назаров. – Голодно было в послевоенное время. Ничего странного.

– Может, так, – кивнула Ирина. – Может, именно за еду и убивали – свои своих же. Никаких следов, никто ничего не видел и не слышал. Множественные облавы ничего не дали. А нечисть продолжала убивать. Полгода!..

– Где об этом написано? – Назаров вытянул руку в сторону бумаг, лежавших на кровати. – Там это есть?

– Вот здесь. – Она выдернула из стопки пару листов и протянула ему. – Корреспондент пишет, что следы ведут к военнопленным. Поэтому, мол, и не дают никаких результатов облавы. Поэтому и не могут найти убийцу, хотя на это брошены все силы. Потому что убийца уже сидит! И каким-то образом почти каждую ночь выходит на свободу и совершает свои жуткие злодейства.

– Как на это отреагировала общественность?

Назаров бегло просматривал ксерокопии старых газет.

– Общественность? – Ирина грустно улыбнулась. – Его высмеяли поначалу. А потом арестовали. Потому что он посмел взять под сомнение профессионализм военных, охраняющих пленных. В этом увидали подрыв авторитета воинской части. Но одна из сотрудниц музея рассказала одну интересную историю. Этого не было нигде в документах, и газеты об этом тоже не писали.

– Что же она рассказала?

– Это как-то касалось ее семьи. То ли далекий родственник, то ли еще кто-то. Словом, после этого газетного скандала в городе организовали отряд из добровольцев. О нем будто даже местные власти не знали. Люди держали все в тайне, боялись арестов, как в случае с корреспондентом. Так вот, эта народная дружина взялась патрулировать окраины, где в основном все и происходило. Однажды они едва не схватили убийцу. Но он ушел.

– Это был мужчина?

– Да.

– Как он убивал своих жертв? – в горле у Назарова пересохло.

– А по-разному! Это чудовище было очень изобретательным. – Ирина передернулась. – Кого душил, кому шею ломал, кого резал.

– Как он это делал?

Она не поняла.

– Как резал?

– Не знаю. Понимаете, я была в городском архиве. Если там и имеются архивные документы МВД, меня к ним не допустили. Я читала в основном протоколы совещаний: городских партсобраний, коммунальщиков. Были папки с документами по лагерю военнопленных. Численный состав охраны, заключенные. Там я и нашла упоминание о Нестерове и его жене. Одна страничка с анкетными данными и фотографией, но подробностей почти нет. И никакого упоминания злодеяний, совершенных ими. Это уже потом я по крупицам собирала информацию. В основном в музее.

– Понятно.

Назаров встал, походил по тесному номеру. Отодвинул тяжелую штору, выглянул в окно. Маленький райцентр мирно спал. Улица перед гостиницей была совершенно безлюдна, ни машин, ни велосипедистов. Он глянул на часы – чуть за полночь.

– В какое время он убивал? – зачем-то спросил у Ирины.

– После полуночи. Журналист, которого впоследствии арестовали, предполагал, что после последней переклички в полночь охрана относилась к своим обязанностям небрежно, полагаясь на автоматчиков на вышках и колючую проволоку. Но ведь это при определенной изобретательности можно легко обойти, правда? Следующая перекличка в шесть утра. У него было время.

Она замолчала, настороженно поглядывая в сторону Назарова. Она была и рада, и не рада его визиту. С одной стороны, с ним не страшно. С другой – что будет, когда он уйдет? И оставить в номере его нельзя. Неприлично.

– Я снял соседний номер, Ирина. – Он будто услыхал ее мысли. – Стены здесь тонкие. Если что, зовите на помощь.

– А если что – это что? – У нее вытянулось лицо. И она прошептала, будто ее могли услышать за дверью: – Вы думаете, он рядом?

– Не могу знать. Но убийца, который обходил лагерные заслоны, способен на многое. Уходил, возвращался, снова уходил. Хитер и изворотлив. Думаю, кто-то из охраны был с ним в сговоре.