Небо без звезд - Джоан Рэнделл

– Травяным вином.

– Травяное вино? Ну и гадость! Неужели кто-то может это пить?

Шатин так и подмывало осадить этого хлыща, сказав что-нибудь вроде: «Не всем же по карману выпивка с титановыми искорками!» Но, скрипнув зубами, она лишь сдержанно ответила:

– Да, кое-кто пьет. Лично я не люблю.

– Неудивительно, – хихикнул Марцелл.

– Почему?

Он пожал плечами:

– Потому что ты не похож на представителей третьего сословия.

– Вот еще новости! Конечно похож!

– Нет. Ты от них отличаешься. – Заглянув в лицо Шатин, он поспешил добавить: – В лучшую сторону.

Она почувствовала, как загорелись щеки. И поскорее снова нырнула в туман, чтобы скрыть от Марцелла слабую улыбку, тронувшую ее губы.

– Не слишком-то я отличаюсь от прочих, – возразила Шатин. Но пробормотала это совсем тихо, так что шепот утонул в белой гуще тумана. Потому что, сказать по правде, она не хотела, чтобы Марцелл это слышал.

Торбей не понравился Марцеллу. Топкое болото, сплошная сырость и густая мошкара. К тому же чем дальше они уходили в туман, тем тревожнее становилось у него на сердце.

Что он, офицер Министерства, здесь делает?

Зачем вообще сюда пришел?

И Латерра, вот увидит он наконец Мабель – и что потом?

Ответа на этот вопрос у Марцелла до сих пор не было. А найти его следовало во что бы то ни стало. Причем безотлагательно.

Верность Министерству и долгу требовала немедленно арестовать Мабель. Она – беглая каторжница. Шпионка «Авангарда». И возможно, сообщница убийц Мари Паресс. Но в душе Марцелл сознавал, что сделать это он не сумеет. Как арестовать женщину, которая его вырастила? Ту, которая любила его, укачивала, когда он плакал, нашептывала на ухо сказки и пела колыбельные, если он не мог уснуть.

Скрипнув зубами, Марцелл напомнил себе, что та любящая няня – всего лишь иллюзия. Обман. Еще одна изменница, вторгшаяся в его жизнь. Та Мабель, которую он помнит, никогда не существовала. Настоящая была совсем не похожа на женщину из его воспоминаний. На самом деле она опасная террористка, которую необходимо немедленно арестовать и отправить обратно на Бастилию, где ей самое место.

– Тебе сказали, где именно состоится встреча? – спросил Марцелл, обходя заросшую тростником кочку и выбирая место понадежнее, выглядевшее твердой землей. Однако стоило юноше сделать очередной шаг, как нога все равно утонула в невидимой луже. На этот раз по колено.

Проклятый Торбей, ну и местечко! Здесь, куда ни повернись, грязь словно бы растворяется под ногами, уступая место мутной водице.

В сапогах хлюпала болотная жижа, да и штаны промокли насквозь до коленей.

– Ну что ты все лезешь в лужи? – упрекнул его Тео.

– А куда деваться? – беспомощно спросил Марцелл. – Они тут повсюду.

Мальчик вздохнул:

– Ступай на сам тростник, а не рядом.

– Вот оно что… – Марцелл нашел взглядом заросшую высокой травой кочку. До сих пор он такие старательно обходил. Теперь же попробовал следовать указаниям Тео: приподнял ногу и слегка притопнул по траве. Земля держала. Не засасывала. Он перепрыгнул на кочку и расплылся в улыбке, гордясь успехом.

Однако при виде насмешливой мины дерзкого мальчишки улыбка мигом сползла с его лица.

– И ничего смешного, – оправдывался Марцелл. – Во дворце, где я рос, под ногами всегда было твердо. И вообще, для меня здесь все внове.

– Что внове? Ходить ногами?

– Нет, вот это… Природа. Настоящая Латерра. Шахтерский город. Я и не предполагал, что можно жить в жестяных палатках и пить вино со вкусом горелой пермастали, лишь бы на минуту забыть о тяготах существования. Я только сейчас начинаю понимать, как старательно нас от всего этого отгораживали. Или только меня, не знаю.

– Ах, бедняжка, как же мне тебя жалко, – буркнул Тео.

– Я вовсе не на сочувствие напрашиваюсь, – не выдержав, огрызнулся Марцелл. И сразу взял себя в руки. – Я хочу сказать, что это неправильно. Офицер должен быть в курсе всего. Нам следует знать планету, которую мы защищаем. Мне ведь предстоит стать командором Министерства. Солнца, я должен был все это увидеть еще раньше.

– Ну, положим, Трюмы ты видел, – напомнил Тео.

– Да, но…

«Что – но? – спросил себя Марцелл. – Как оправдаться за то, что я так долго не замечал этих отвратительных трущоб? Считал нормальной такую жизнь?»

Патриарх Паресс искренне считал себя и всех прочих из первого сословия выше остальных, был убежден, что деньги, богатство и аристократическая кровь, что течет в жилах властителей, придают им особую значительность. Часть их привилегий распространялась и на представителей второго сословия, таких как генерал д’Бонфакон и его внук. Ведь, что ни говори, именно из этих людей состояло Министерство, единственным предназначением которого было поддерживать Режим. То есть управлять третьим сословием. Разве это само по себе не делало их избранными?

Марцелл всегда так думал. Его вскормили на этих мыслях – титановой ложечкой. А теперь…

Нет, теперь он не был уверен, что это правильно. Он вообще ни в чем не был уверен.

Как выяснилось, он здесь даже толком ходить не умел.

На следующем шаге нога снова глубоко ушла в лужу.

– Солнца! – ругнулся он, вытащив сапог и пытаясь стряхнуть воду.

– Что – но? – поторопил его Тео, и только теперь Марцелл заметил, что мальчик остановился, дожидаясь, когда он закончит начатую фразу. – Ты видел Трюмы, но?..

Марцелл застыл с открытым ртом, не зная, что и сказать. А по лицу парнишки было ясно, как важен для него этот ответ. По-настоящему важен.

– Но… – неуверенно начал Марцелл, – наверное, я никогда не видел их так близко. А потому…

– Заткнись, – отрезал мальчик.

Марцелл сжал зубы.

– Послушай, я всего лишь стараюсь быть с тобой честным и…

Ладонь Тео зажала ему рот.

– Помолчи, – шепнул он. – Слышишь?

Марцелл замер, прислушался.

– Не-а, – промычал он в заткнувшую рот ладонь.

– Ш-ш-ш!

Тео закрутил головой и наконец высмотрел что-то вдалеке. Проследив за его взглядом, Марцелл попытался различить что-нибудь – хоть что-нибудь – в густом тумане. Но увидел только зыбкую серую стену.

А потом туман вдруг зашевелился, заколебался. Словно это был не туман, а океанские волны, а они попали в «глаз» урагана. В одной волне Марцелл различил одетую в черное фигуру. Человек сгорбился так, как будто нес на своих плечах всю тяжесть планеты. Он быстро раздвигал тростники, и скоро стало видно, что он не один. Следом из тумана проступили еще четыре силуэта.