От любви до ненависти - Елена Белкина

— С ним все в порядке? — торопливо спросила Ольга.

— А что вы имеете в виду?

— Алло? Слушаю! — возник голос Ильи.

Ольга зажала трубку рукой, по лицу ее текли слезы…

Прошла неделя.

Теплая ясная погода, державшаяся до начала октября, закончилась. Ночами шли холодные дожди, утром улицы были все в опавших листьях, прилипших к мокрому асфальту.

Погода не располагала к прогулкам, но Ольга не могла по вечерам усидеть дома. Бродила по улицам. Заходила к родителям, которые всегда были рады ей. Иногда даже оставалась у них ночевать. Не раз она проходила мимо дома, где находилась редакция, в которой работал Илья. Но ни разу его не встретила.

Всю эту неделю, каждый вечер она собиралась позвонить ему. И каждый вечер решала этого не делать.

Все чаще она вспоминала его слова: «Я заболел вами», — потому что испытывала то же самое: она заболела им. Будто загипнотизировал, околдовал, приворожил. Она заболела им, он нужен ей. Но зачем, вот вопрос! Выйдет ли что хорошее из этого, вот вопрос! Знак Ольги — Весы, и хотя она достаточно скептически относится к астрологии и гороскопам, но не может отрицать, что символ весов для нее подходит: она всегда стремилась к уравновешенности, к какой-то гармонии в себе и окружающем. Она и мужа выбрала себе (ведь и она выбирала, а не только он!) — довольно спокойного, трезвого, практичного человека. Таким он казался ей сначала. Она просчиталась. И он, бедняга, просчитался. Милое личико разглядел, фигуру разглядел, то, что не дура, тоже понял, насчет же характера имел мнение, что Ольга создана для семейной благости, для поддержания очага и для создания ему бытового и психологического комфорта. И очень удивился, когда явственно стал чувствовать в Ольге достаточно сильный характер и нежелание быть второй в паре. Только наравне. Возможно, для него это был не то что удар, но разочарование довольно серьезное… Возможно, с этого все и началось, а не с того, что у них не было детей…

Итак, Весы, упорядоченность, гармония. Всего этого с Ильей не будет и не может быть.

Хотя нельзя не оценить его выдержу: наверняка ведь хочет позвонить, увидеть. Но терпит, считая, что Ольге этого не нужно, не желая причинять ей неприятности. И поверив к тому же в ее воссоединение с мужем.

Ольга не выдержала.

Она не хотела почему-то звонить, ей хотелось встретиться с ним случайно, а если не случайно, то без предварительных договоренностей.

И вот в один из вечеров Ольга пошла к дому Ильи. Вечер, как и весь день, был теплым: может, последнее тепло перед наступлением окончательных предзимних холодов.

Ходила взад и вперед.

Он подъехал на мотоцикле. Остановился, не снимая шлема, повернул голову. Ничего не сказал, заехал во двор, поставил мотоцикл в гараж, вернулся.

— Привет. Что-нибудь случилось?

— Почему?

— Не знаю. Мне показалось. Опять поссорилась с мужем и стало скучно?

— Если тебе так хочется считать… Я с ним и не мирилась.

— Я так и думал. Зачем же он приходил?

— А он такой. Как собака на сене. Узнал, что у меня кто-то появился, и тут же занервничал.

— А у тебя кто-то появился?

— Зачем ты так?

— Извини.

— В гости не пригласишь?

— С удовольствием.

Илья познакомил ее со своей матерью. Милая женщина и совсем еще не старая. Дала указания Илье относительно ужина, где что взять, и сказала, что пойдет к соседке смотреть телесериал.

— Сериал глупый, и соседка, надо сказать, тоже глуповата. Но, знаете, уютно, — сказала она Ольге. — Сидишь и помаленечку глупеешь. И чувствуешь себя старушечкой, как и положено. А то все жду маразма, жду, а он никак не приходит. А маразм очень облегчает жизнь, я по соседке вижу.

Она ушла, а Ольга неожиданно подумала, что она, пожалуй, смогла бы жить с этой женщиной в одной квартире, в одном доме. Нет, в самом деле, бывают редкие люди: ничего особенного не скажет, просто пообщаешься с человеком пять минут и ясно понимаешь: с ним жить можно!

— Я впервые ужинаю в твоем доме, — сказала Ольга.

— Угу, — ответил Илья.

— Ты мрачный. На работе что-нибудь?

— На работе всегда что-нибудь.

— Не ожидал, что я вот так приду?

— Не знаю. Я об этом не думал.

— Послушай. Ты сейчас будешь смеяться.

— Это я люблю. Ну, посмеши.

— В общем… Как бы тебе это сказать… Смешно то, что я скажу твоими словами, потому что очень точно. Я без тебя не могу, я скучаю, я тобой заболела.

— Смешно. Очень.

— Ты мне не веришь?

— Как тебе не верить? Ты врать не умеешь. И тебе врать нельзя. Я всегда врал женщинам. Или привирал. А ты особенная, тебе врать нельзя. Очень напрягает! — сокрушенно покачал головой Илья.

— А разве есть необходимость врать? Ты болеешь мной, я тобой, давай лечить друг друга?

— Собой я болею. Своими фантазиями. Хочешь правду? Правда вот какая: я выдумал все. Так хорошо выдумал, что и сам не заметил, что выдумал. Мы говорим: любовь!..

— Кто говорит?

— Не перебивай!

— Не кричи на меня.

— Извини. Мы говорим: любовь. А чего оно такое? Мы наугад говорим. Тоска — любовь, радость — любовь, постельное удовольствие — тоже любовь. А может, если конкретно о нас, ты не знаешь, что это, а я — забыл. И вообще, нет такого общего для всех чувства. Да и не в этом дело! Я после нашего последнего разговора чуть с ума не сошел, а потом прошло всего-навсего дня три, я стал думать. И знаешь, чего я стал бояться?

— Чего?

— Что ты придешь! И ты пришла. Все правильно, чего боишься, то и случается.

— Не понимаю.

— Что тут понимать! Тебе показалось, что ты в меня влюбилась, так? Только отвечай прямо, пожалуйста.

— Да. Но не показалось. Люблю, вот и все.

— Ну, это еще неизвестно. Но есть вероятность, не отрицаю, вижу: если не сейчас, то потом, возможно, будет у тебя действительно ко мне пылкая любовь. А ты ведь такой человек, что… В общем, когда я об этом подумал, то понял, что я перед лицом твоей любви окажусь несостоятелен. Уже несостоятелен. Ты нравишься мне, очень нравишься мне, но так, как ты, я не смогу. Я кончился. Душа истощилась, грубо говоря. И если мы по глупости будем наш роман продолжать, ты очень скоро это поймешь. А я заранее понимаю.

— Что значит — заранее? То есть сейчас я тебе нужна, но ты предвидишь, что потом стану не нужна?

— Умная женщина! — похвалил Илья.

— Ладно, пусть так! — сказала Ольга. — Пусть будет, что будет. Но сейчас-то нужна!