Повседневная жизнь русских щеголей и модниц - Елена Николаевна Суслина

Триш ка. Да ведь я, сударыня, учился самоучкой. Я тогда же вам докладывал: ну, да извольте отдавать портному».

Что и говорить, не права хозяйка, решившая сэкономить таким образом. Надлежало обратиться к уже известному закройщику, молва о котором пронеслась по столице. Достаточно взглянуть на отлично сшитые обновки модников и выспросить, во сколько обошелся заказ да кто его выполнил. Искусство настоящего мастера оценивалось высоко, что явствует из эпитафии «На смерть славного закройщика Брокара, умершего в августе 1773 года», напечатанной в петербургском журнале «Старина и новизна».

Закройщик умер здесь мужских одежд Брокар,

Который платье шить имел отменный дар;

Он был Оракулом для щегольства и моды,

У знатных всех ему отверстны были входы;

И щеголем никто назваться здесь не мог,

Когда не им одет, за деньги или в долг;

В том нужды нет, но в том, что трытская та пара

Рукою кроена искусного Брокара,

Что шила оную французская игла,

И пыль от веников его на нем легла;

Что в сутки сделана она в его покое,

И что за труд он взял противу прочих в трое:

Таких достоинств муж не мог бессмертен быть,

И долгу не успел собрать, ни заплатить,

От всех мирских сует под камень сей сокрылся,

Конечно, он за долг взаимный огорчился?

Но как бы ни было, а всем Брокара жаль!

А паче щеголям великая печаль,

Что платье некому им шить теперь по моде,

Чтоб франтами себя оказывать в народе,

Прельщать и брать в полон сердца красавиц тех,

В мущинах, кои чтут, достоинств вместо всех,

Наряды и то се, что золотом ни блеснет.

Не сетуйте, Брокар, авось либо воскреснет.

Только обсудили эту печальную новость, как за ней пришла очередная, для модников небогатых невеселая — в моду вошли фраки. Где сыскать средства на новый костюм? И старое платье на новое не переделать: покрой изменился значительно.

Фрак — изобретение английское, его носили как повседневную одежду в среде буржуа. В начале 70-х годов мода на него пересекла Ла-Манш и оказалась во Франции, где встретила массу поклонников, и уже очень скоро фрак завоевал признание у всего европейского дворянства. Строгий, простой английский костюм был своеобразным противопоставлением пышному французскому. Некоторые надели его не задумываясь, как очередную новинку моды, другие выражали тем самым свое одобрительное отношение к независимой и удачной политике этой страны. Англия, торжествующая на морях, владычица богатых земель восточной Индии, противопоставлялась Франции, истощенной непрестанными войнами, роскошью двора и крайне запутанной в своих доходах и расходах.

Собственно, тогда и началось медленное разделение модников на два лагеря, один из которых тяготел ко всему английскому, а другой — к французскому. В 1772 году в России, по словам журнала «Живописец», появилось подражание английским модам, правда, тогда оно не укоренилось, и французская все же одержала вверх.

Что же касается самого фрака, то в отличие от кафтана он имел скошенные или подрезанные передние полы, стоячеотложной воротник и, как правило, не украшался. В течение времени он несколько видоизменялся, и к началу 90-х годов его шили с короткими фалдами. Английский фрак носили с панталонами в обтяжку или лосинами с невысокими сапогами. Французским называли парадный фрак, с фалдами ниже колен и округленными передними полами, его украшали шитьем, носили с кюлотами, чулками и туфлями. К фраку полагался жилет, появившийся с ним одновременно и являвшийся, по существу, модифицированным камзолом.

Революционная Франция в 90-е годы принесла в Россию моду на короткие жилеты, едва доходившие до пояса, коротенькие фраки с высоким до ушей воротником и торчащими до плеч жабо. Шили костюм из яркого сукна. Носили при этом маленькие круглые шляпы и сапоги с большими отворотами. Очень модной деталью туалета был лорнет.

Поклонников этих одежд решила высмеять сама императрица, чтобы отвадить от подражания французам и чтобы в России от подражания революционной моде не перешли к политическому подражанию. Она велела вырядить петербургских будочников в такой же «щегольской» костюм и дать им в руки лорнеты. В таком виде городская стража приветствовала модников, встречавшихся на улице. Будочники подходили к франтам, щурились в лорнеты и говорили им, как друзьям: «Bonjour!» После чего и жабо, и лорнеты довольно быстро исчезли.

Влиянию моды оказались подвластны все слои общества. Люди самого разного дворянского достоинства, самого разного достатка, самые обычные горожане и горожанки стремились одеться как можно изящнее и моднее и, по возможности, чаще покупать и шить новые костюмы. Это положение ярко отражено в стихотворении под названием «Стихи о праздничных обновах, сочиненные 1791 года, Н. М.»:

Суетится всяк, хлопочет

Для праздничных наших дней,

Всяк обновки делать хочет

На себя и на людей.

Все ряды людьми набиты,

В магазейны ж не пройтить;

К портным щеголи все сбиты,

Всяк толкуя, как что сшить.

Из конца в конец всяк мчится

И торопится поспеть,

Чтоб обновок не лишиться

И чтоб в первой день надеть,

Лишь бы в праздник показаться,

У качелей проблестев,

С богачами поравняться,

Денег гроша не имев.

И в то время как суетится всяк, и спешит выбрать галантерейный товар и сшить себе обновку, некоторые модные господа вновь и вновь все пристальнее рассматривают не изысканных французов, которых можно было видеть в кругах русской аристократии (французы эмигранты наводнили наш двор и задавали здесь моду), а загадочных англичан. Если французская мода культивировала изящество и изысканность, английская допускала экстравагантность и в качестве высшей ценности выдвигала оригинальность.

Русские путешественники обращали внимание на любую мелочь, отличающую своего соотечественника или француза (которого, как им казалось, они уже знали досконально) от англичанина. В 1796 году на страницах московского журнала «Приятное и полезное препровождение» нашла место заметка «Россиянин в Англии».

«Ныне англичане стали модным народом, — писал автор, — англичанки прекрасны! Белы, румяны и имеют хорошие черты лица и приятный стан. В этом они похожи на наших россиянок… Отличаются от наших красавиц некоторою скромностью. Они не столько живы, как чувственны, нежны, великие охотники до музыки и танцев… в обществе они больше разговаривают о политике, о министерстве и о состоянии государства, нежели о нарядах… богатые люди во многом умереннее наших…»

Подражание европейским модам разделило русское общество на две части: одна из