Сердце стального дракона. Лекарь поневоле - Кира Иствуд

цвет. Значит ли это, что получив от дракона его ледяную, заряженную негативом энергию, я поменяла её на другую? Это и есть тот метод, который позже хотел использовать Шейн? Может, он вовсе не так опасен, как думалось? И могу ли я пользоваться магией, раз у меня столько энергии?

Последний вопрос я задаю вслух.

— На мёртвых землях магию лучше не использовать, — отвечает Шейн. — Потеряешь контроль над силой и сама себя поранишь.

— Всё-таки не понимаю, — говорю. — Искра это же и есть магия? Или нет?

— Не совсем, — вздыхает Шейн. — Искра — это как живой магиобат. Твоя личная батарейка, от её размера зависит, как много энергии возможно пропустить через себя. Саму энергию ты берёшь из пространства, или из переносных источников. А драконы — это всё равно как бесконечные генераторы магии, понятно?

— Нда… — бормочу, хотя понятно мне далеко не всё. — А что с тем монстром?

— Отстал. Теперь пойдём через скалы, так будет безопаснее.

Шейн отходит в другую часть пещеры, что-то берёт с земли, а потом возвращается и протягивает мне флягу и несколько странных овощей, похожих на томаты, только с более грубой кожей.

— Ягодный корень, — говорит он. — Не деликатес, но съедобно. Всё, что получилось найти.

— Ох, спасибо! — Я принимаю еду с благодарностью. Голод настолько сильный, что мой живот почти прилип к позвоночнику.

На вкус корень оказывается как печёная тыква. Вполне даже вкусно, а вот Шейн ест и кривится. Он сидит у противоположной стены, облокотившись на камень спиной и крыльями. Видимо, ему их не убрать, из-за плохого контроля магии, хорошо хоть пещера с высоким сводом.

Расправившись с едой, я слежу за драконом из-под ресниц. Какой же он всё-таки упрямый, самодовольный, замкнутый, с самомнением выше гор. И всё-таки взгляда от него не отвести, а под сердцем ворочается незнакомое щемящее чувство. От него хочется жмуриться и прикладывать руки к горящим щекам. Странно… может это из-за магии внутри? Или потому что стальной меня полдня на руках таскал? Или… из-за поцелуя?

И почему Шейн не желает его обсудить? Это же важно! Ещё и разозлился так, что усыпил меня. Нет, а что мне ещё оставалось делать? Хорошо хоть что-то сработало! Иначе всё могло быть, как в моём кошмаре…

Невольно обхватываю себя руками. 

Мне вспоминается колючий холод, что я ощутила в драконе через губы, а потом перетянула часть на себя. Ведь это помогло! Да, было неприятно, но стальному куда хуже. Он вечно как сжатая пружина, по грани ходит. 

— Ты сейчас дырки во мне прожжёшь. — ворчит Шейн. — Хочешь, чтобы я подавился?

— Вовсе нет, — говорю.

— Тогда укладывайся спать.

— А ты?

Шейн отвечает с заминкой:

—  Мне не нужно так много сна, как тебе.

Я вспоминаю, как Шейн оставался ночевать в доме у леса. Получается, он и тогда не спал? Работал всю ночь, а потом ходил с кругами под глазами. Невольно закрадываются сомнения… может, и тут виновата язва?

— И как часто ты спишь? — с подозрением спрашиваю я.

— Какая разница? — отмахивается Шейн.

— А другие драконы тоже редко спят? 

— Давай сменим тему.

Я раздражённо выдыхаю и поднимаюсь на ноги. Иду к нему. Под ногами шуршит каменная крошка. Дракон настороженно следит за мной, словно хищник за распоясавшейся добычей. 

Темнота уже сгустилась, и я вижу лишь очертания величественных крыльев и упрямого лица. Останавливаюсь напротив, а потом опускаюсь на корточки.

— Шейн, — говорю тихо, — я же не просто так спрашиваю, я как доктор интересуюсь.

— Даже звучит смешно, — кривится стальной.

— Тебе всё ещё больно? Язва болит?

— Ты чего хочешь, попаданка? — хмурится он. Пытается отпугнуть меня грозным видом, а у самого голос падает до хриплых нот. 

— Хочу помочь, — говорю твёрдо. — Ты отдал мне часть негативной энергии, верно? И тебе сразу стало легче. Ты говорил, это опасно для здоровья, но я чувствую себя отлично. Думаю… думаю моя искра достаточно сильная, чтобы справиться. Мы могли бы понемногу так делать. Что скажешь?

— Признайся, тебе просто понравилось со мной целоваться? — ухмыляется дракон. Его глаза точно провалы в бездну. Но я твёрдо намерена добиться своего.

— Это ради лечения, — говорю. — Просто думаю, можно попробовать ещё раз.

— Прямо сейчас?

— Почему нет, — смело отвечаю я.

— Если твоя искра не выдержит, ты умрёшь.

— Мы аккуратно, — шепчу. А у самой дыхание учащается, и сердце тяжело бухает.

— Настаиваете, доктор?  

— Да.

— Ладно.

— Ладно? Ты согласен? — удивляюсь. Почему-то мне казалось, дракон будет припираться дольше. Или вовсе усыпит через ошейник. 

Шейн ухмыляется и закладывает руки за голову, смотрит так, будто ждёт, что я сбегу.

— Приступай. Или испугалась? — подначивает он.

Мне и правда хочется сбежать, но я сжимаю кулаки и подбираюсь ближе. Упираюсь коленом в землю у мужского бедра, одну ладонь осторожно ставлю на стену над головой дракона. Смотрю на его губы. 

Шейн совершенно не помогает. В темноте его лицо как насмешливая маска, только взгляд вдруг становится тяжёлым, да магия потрескивает от напряжения.

“Это лечебная процедура, — напоминаю себе. — Эксперимент во имя науки”.

Я приближаю своё лицо к лицу дракона, но зависаю в нерешительности. “Что, блин, я творю!” — шепчутся в голове мысли, а в горле пересыхает.

— Помочь? — спрашивает Шейн.

Не успеваю я ответить, как он вдруг подаётся вперёд. Я соскальзываю на него сверху, ойкаю. Пальцы стального на моей пояснице, притягивают меня ближе. Наши губы соединяются. Сразу сильно. Чувственно.

Шейн включается на полную мощность. Его присутствие, сила, энергия сразу обволакивают, тянут, уносят в иную реальность. Губы дракона вовсе не холодные, как были в прошлый раз. Они горячие, жадные. Стальной так целуется, что мысли мигом покидают голову. И это уже не похоже на лечебную процедуру, скорее на сумасшествие.

Его язык и губы изучают и ласкают мой рот – влажно, настойчиво, нежно. 

Чувствую себя как крохотная лодка, которую кидает на жадных волнах, затягивает в безжалостную бездну. И никакого холода в груди, никакого колючего мороза. Один жар, от которого выгибает тело и колотит сладкой дрожью.

Мы целуемся как исступлённые. Дразнящие поглаживания языка перерастают в глубокие и сильные. Лёжа сверху, я уже слишком отчётливо чувствую мужское желание. 

Руки Шейна уже сместились.