Черный список - Чандлер Бейкер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большой кабинет. Большой оклад. Новые корпоративные льготы…
Она пыталась взглянуть на все глазами Арди. Доллары и центы. Или фраза звучала иначе: «Доллары и здравый смысл»? Слоун не знала. Просто подумала, что это могло бы иметь значение…
– Тогда вот как. Руки на плечи! Переднюю ногу немного отведи назад. А потом – резко вверх. И стремись поднять как можно выше.
Оксана продемонстрировала в воздухе: колено должно вонзиться надоевшему мужику прямо в промежность.
– Я все же поищу что-нибудь менее жесткое. Но все равно – спасибо!
И Слоун действительно была ей очень благодарна.
Приняв душ и вновь облачившись в свой офисный наряд, Слоун вернулась на работу. Телефоны просто разрывались. Пыхтели принтеры. Секретарши кропотливо стучали по клавишам. Все шло своим чередом. За исключением лишь одного: Эймс Гарретт готовился стать генеральным директором компании…
Выдержки из показаний
13 апреля
Марвин Джефферсон
Эймс был парень что надо. Об этом знал любой, кто когда-либо встречал его. У него была прекрасная семья. Он, не щадя себя, работал на эту компанию. Каждый здешний сотрудник, имевший дело с фондовыми опционами, должен поклониться ему в знак благодарности. И это – правда. Когда я услышал, что его имя внесено в тот глупый список… ну, в общем, мне сразу же стало ясно, что целью акции было подбросить побольше дерьма. Воистину, ни одно благодеяние не остается безнаказанным. Я вам точно говорю! Эймс постиг это на собственном горьком опыте.
Боб Роджерс
Я хотел бы знать, а где список женщин? Одна сотрудница… из бухгалтерии, кажется… как-то попросила меня выпить с ней вместе, и, знаете ли, я не стал вызывать полицию по этому поводу. Она на семь лет старше меня. Думаете, столь ничтожный эпизод требовал внимания? Я так не думаю.
Зейн Спайви
Думаю, надо быть очень наивным человеком, чтобы не знать, что вещи, о которых говорится в том списке, происходят на самом деле. Ну, то есть я, например, нашел в мужском туалете презерватив и женское нижнее белье. Знал ли я, в частности, о поведении Эймса? Вряд ли.
Джосайя Свифт
Знаете, что я думаю? Я думаю, что кто-то – тот, кто сидит очень высоко и кто не хотел, чтобы Эймс стал генеральным директором – попросту заплатил тем женщинам, чтобы они внесли его имя в чертов список. Этот список предназначен для того, чтобы портить людям жизнь. Могу поспорить, что такие вещи происходят куда чаще, чем мы думаем. Корпоративный шпионаж, предательство и всякое такое. За всем этим стоит его величество доллар. Не безумие ли это – думать, что цель создания такого списка состояла в том, чтобы опустить людей в профессиональном плане? Я думаю, нужно все изучить поглубже. Вы записываете?
3 апреля
Вещь, которую мы бы четко сформулировали – слишком поздно, как оказалось, – заключалась в следующем: когда горит дом, никто не шепчет: «Пожар!» Никто не сидит спокойно за своим столом, старательно заканчивая работу и проверяя, нет ли в текстах опечаток, в то время как над головой уже клубится дым. Никто не кричит: «На помощь!» тихо, едва слышно, чтобы не потревожить соседей.
Тогда почему мы поступали совсем по-другому?
Тсс, не говорите никому, кроме… Пожалуйста, храните это в тайне, но… Мы не сказали никому, кроме… Это останется между нами, но…
Возможно, люди, которые ближе всего к нам, смогут спастись – и те, кто находится ближе к ним, – и так далее. Но шепотом можно предупредить лишь тех, кто ближе всех к тебе. Такова и цель шепота – чтобы не все услышали.
Постойте, но ведь здание в огне…
Розалита так и не поняла, почему ее сын слышал лишь одним ухом. Она часто задумывалась об этом, таская пылесос по ковролину с этажа на этаж и пытаясь вообразить, что творится в голове ее маленького мальчика. «Тихо и громко», – сказал он ей как-то раз.
Она не любила пылесосить в те дни, когда приходилось начинать работу на два часа раньше. Даже несмотря на то что выходила в третью смену. Зато оплата за такие дни была повыше.
Когда Розалита закончила пылесосить в лобби, часы на ее телефоне показывали 19:01. Она щелкнула выключателем, и рев пылесоса прекратился. Быстро намотав шнур на руку, вокруг большого пальца и локтя, Розалита с удовлетворением отметила, как напрягся бицепс. Не зря проходила видеокурс гимнастики на «Ютьюбе»…
Она покатила пылесос к следующему выходу, потом воткнула вилку в розетку. Кристал сегодня на работе так и не появилась. Это встревожило Розалиту – и прежде всего потому, что за подмену напарницы ей не заплатят. Может, кто-то и стал бы волноваться о Кристал, молодой девушке, которая вот-вот станет мамой, и потом вкалывать за двоих, но она намеренно стремилась этого не делать. Она была матерью мальчика, а не девочки…
Коридоры в основном опустели, секретарши и курьеры уже разъехались. Работая, Розалита напевала песню – не потому, что чувствовала себя счастливой, а наоборот: потому ей было скучно и она была расстроена. Другая на ее месте была бы благодарна за такую работу. Но Розалита не знала, как можно быть благодарной за дело, которое требовало отключать мозг на восемь-десять часов и, по сути, превращало тебя в машину. Даже не машину, а хуже, примитивнее. Поскольку все, что нужно было сделать, – это толкать пылесос взад-вперед, взад-вперед. И так на каждом этаже и в каждом кабинете…
Из полусонного состояния ее вывел голос мужчины, говорившего по телефону.
Когда Розалита услышала его приближение – грохот распахнутых дверей, стук и шарканье обуви о ковровое покрытие, – у нее тут же возникло желание наклониться и сделать вид, что она возится со шнуром питания. Или все-таки ничего не делать? В итоге получилось ни то ни се…
Она замерла на месте. Говор, немного выдающий жителя Западного Техаса, то затихал, то становился громче – в зависимости от темпа разговора, – и неумолимо приближался к ней…
Эймс Гарретт. Его имя и фамилию Розалита выучила не сразу.
Он оторвал телефон от уха, и его пальцы тут же забарабанили по экрану. На фоне темных волос четко выделялась белая полоска. На шее были видны небольшие порезы от бритвы.
Люди, работающие на верхних этажах, перемещались со скоростью, прямо пропорциональной тому, насколько важными шишками они себя считали. Когда шел Эймс, то на столах администраторов шелестела бумага…
Розалита надеялась, что он пройдет мимо и не обратит на нее внимания. Но Эймс вдруг поднял голову, машинально глядя вперед – видимо, чтобы случайно не столкнуться с тем, кто может оказаться на пути. Она отступила назад и прижалась к стене. Стена была шероховатой и прохладной. Казалось, будто сзади к ладоням Розалиты прижались чьи-то холодные шершавые пальцы…
