Черный список - Чандлер Бейкер

3 апреля

Арди поклялась сегодня сосредоточиться на работе. Этим утром, когда она вышла из дома, тот выглядел так, будто через него пронесся торнадо. Майкл ночевал у отца, поэтому она не могла даже мысленно сослаться на него, как на некую отговорку. Прошел дождь, и остатки картонного городка на заднем дворе совершенно размякли, превратившись в бесформенное месиво. В субботу Арди так гордилась собой…

И вот теперь все закончилось. Тони уехал и забрал с собой Майкла, чтобы «дать ей время прийти в себя». И не осталось никого, с кем можно было подвести какие-то итоги, побеседовать о том, как прошла вечеринка, обсудить, что интересного сделал Майкл, посмеяться над снимками, на которых он запихивает в рот шоколадный «тортовый пирог», – как он называл его, когда был еще совсем маленьким. В субботу ночью Арди улеглась на свой огромный матрас («Продай эту кровать», – советовали подруги после развода, но у нее так и не дошли руки). Она даже не переоделась. А теперь наступил тоскливый понедельник, и снова пора на работу.

Нужно было просмотреть сводки из налогового управления. Потом как-то растолковать, чтобы всем было понятно. Отсортировать вопросы, которые предстояло решить. Расставить приоритеты. Арди нравилось продуктивно загружать свой мозг…

Небо за окном заволокло унылыми серыми облаками, по стеклу растекались капли дождя. Когда дул ветер, стук дождя походил на мелкую дробь. В дождливую погоду энергетика в офисе менялась; сегодня она была сдержанной. Спокойной. Этажи здания тихонько вздрагивали с каждым раскатом грома.

В одиннадцать часов зазвенел телефон, и Арди взяла трубку.

– Адриана Вальдес. Слушаю вас.

– Мисс Вальдес, – послышался дружелюбный голос на другом конце линии. – Вас беспокоит Тоня Лафлин из Независимого школьного округа Хайленд-Парк. Я по поводу официального интервью с вашей клиенткой, Эбигейл Гловер, и недавней жалобы, которую вы подали. – Фантастика! Как раз то, о чем Арди старалась сегодня вообще не думать. Как нельзя вовремя! Она расслабилась и, удерживая трубку, согнула руку в локте. – Видите ли, школьные правила требуют, чтобы мы устроили формальный опрос всех сторон, участвующих в разбирательстве о предполагаемом нарушении дисциплины. Как семейный адвокат вы, конечно, имеете право присутствовать. Когда вам удобнее с нами встретиться? Могли бы вы предложить несколько вариантов, которые не мешали бы вашему рабочему графику?

В воздухе повисло ожидание. Арди протянула руку к блокноту. Перевернула страницу. Свое негодование она подчеркнула нервным постукиванием ручки о стол.

– Спасибо, Тоня. Я поговорю с матерью Эбигейл и позже свяжусь с вами, чтобы назначить время встречи. Можете передать мне свои контакты?

Тоня мгновенно их сообщила и поблагодарила ее. Поставив трубку в гнездо на базе, Арди вырвала листок из блокнота и сложила вдвое.

За выходные Слоун бомбардировала телефон Арди разными текстами и голосовыми сообщениями, которые Арди старательно игнорировала, при этом не удивляясь, – ведь именно этого она и ждала от Слоун. Вместе с Дереком они слишком уж торопят ее поскорее забыть об отношениях, которые сами, по-видимому, продолжают поддерживать с ее бывшим мужем. Сейчас нетерпение Слоун, желание поцеловаться и обо всем забыть вызывало еще большее раздражение. Слоун хотела поговорить об этом. Но что Арди ей ответит? «Ты задеваешь мое самолюбие…» Глупо. Они ведь не в детском саду. Тони – взрослый мужик, Дерек и Слоун тоже оба взрослые. Они могут общаться с кем угодно…

Какой же бред! Слоун вообще не должна общаться с Тони; она должна понять, что так нельзя…

Ну, может, уже поняла…

– Вот. Кажется, тебе, – сказала Арди, когда зашла в кабинет к Слоун и вручила ей листок бумаги, на котором аккуратно записала все детали недавнего звонка. – По поводу Эбигейл. И, между прочим, я не твой секретарь. И не твой адвокат.

Кроме проблем с Тони, Слоун, по-видимому, заодно решила, что может составить юридический меморандум… От имени Арди!

Получилось не очень красиво.

И не принесло никакой пользы.

И не относилось к делу.

Ей даже не предоставили возможность проверить документ. А она не могла поступать безответственно. Слоун знала об этом.

Та, встав, осторожно взяла из ее рук листок.

– О господи, Арди! Прости, тебе не нужно было…

– Впрочем, ты мой босс. – Арди не хотелось произносить это слишком громко. Черт побери. Не хотелось выглядеть злой и мелочной. Вот почему она никогда не говорила Тони никаких гадостей. И ни на что не жаловалась. Наоборот, чем лучше у нее дела, тем хуже он будет себя чувствовать. – Ты прекрасно знаешь, что я люблю Эбигейл, – добавила она, прижав подушечки больших пальцев друг к другу. Это, по крайней мере, было правдой.

Она готова помогать Эбигейл. Арди понятия не имела, как Слоун с Дереком воспитали такого красивого и немного странного ребенка. Эбигейл была ей очень дорога. Арди, как и Слоун, готова была расплющить в лепешку любого мальчишку – или девчонку, – которые посмеют ее обидеть…

– Арди, прости, – проговорила Слоун, облокотившись на стол; в своей новой шелковой блузке, усыпанной геометрическими узорами – наверняка дизайнерской, – она выглядела просто великолепно. – Я помирилась с врагом, – мрачно добавила она.

– Я никогда не говорила, что он мне враг. Просто ты мне врала.

Слоун подняла вверх палец.

– Ну, не совсем, – попыталась она оправдаться. Арди тут же взметнула брови вверх. – Впрочем… Ты права. Я была не до конца честна с тобой. Все время пыталась выкроить время, чтобы поговорить, но…

– Но так и не поговорила, – закончила за нее Арди.

– Не получилось, – Слоун кивнула. – Но заметь: я девять месяцев не мыла свою машину.

Она была хорошим переговорщиком. Всегда. Умела затронуть нужные струны, и в итоге многие с ней соглашались. Грейс однажды спросила у Арди, не беспокоит ли ее тот факт, что Слоун забралась по карьерной лестнице выше ее. На что Арди лишь отмахнулась. «Ни капельки», – ответила она тогда. Положение Слоун обязывало ее нормально общаться с людьми, в то время как Арди всеми силами стремилась избежать какого-либо общения. Она не раз спрашивала себя, правильно ли поступает, всё ли с ней в порядке. Может, у нее расстройство личности, аномалия характера? Что-то более конкретное, чем «прирожденный интроверт». Ну а чтобы это выяснить, она должна была на самом деле с кем-то поговорить. С врачом, которого раньше не знала… Изливать душу незнакомому человеку? Нет, об этом не могло быть и речи!

Слоун прижала руки к столу, будто собираясь изложить свою позицию.

– Тут все дело в Брейли…

– Нет, она здесь ни при чем, – равнодушно проговорила Арди.