Временные трудности 4 - Максим Томилко

Парень кивнул, вышел в соседнюю комнату и зазвенел там посудой.

– Знакомьтесь, парни. – Юля взяла стоящий перед ней бокал с шампанским, пригубила и поставила обратно.

– Уверена? – Ежик бросил в её сторону внимательный взгляд. Юля молча кивнула.

– Анджей, – протянул руку Егор.

– Ежи, – хмуро бросив Ежик, едва взглянув в его сторону.

– Ты чё, Ежик, после сортира руки не мыл и за стол уселся? – с явной угрозой в голосе процедила Юля.

Они встретились такими взглядами, что Егору показалось, будто скрестились шпаги. После недолгой игры в гляделки Ежик отвернулся и налил себе из стоящей на столе бутылки. Молча выпил и впился зубами в краюху хлеба.

– Ежик, я вот сейчас немного не поняла. Мы это, кажется, уже обсудили. Если ты тут жигана исполняешь, то расход по мастям и блатуй там, где-то на стороне…

Она не договорила. Ежик вскочил с перекошенным от гнева лицом, опрокинув стул, вонзил в неё свирепый взгляд, а затем быстро выбежал из комнаты.

– Воспитываешь? – с лёгкой улыбкой поинтересовался Егор. – Это кто вообще? Новый Вацлав?

– А… – она пренебрежительно махнула, – Ездили с ним в Берлин. Он по-немецки, лучше, чем мы по-русски ботает. Привязался потом…

– Ты где пропадала? Я уже чего только не передумал, а потом мне Бутько рассказал про голого штабс-ротмистра, и я понял, что ты тоже здесь. А если б тебя живой взяли? Что трудно было и себе пулю в голову?

– Грех это! – твёрдо сказала девушка, – Да и непонятно, как бы потом сложилось. Может, при самоубийстве эта тема по-другому сработает. Ну, и хотелось ещё кого-нибудь в Вальхаллу отправить.

– Получилось?

– Троих точно, – явно довольная собой похвасталась Юля, – Ещё парочка может и выкарабкается.

– А в Берлин зачем? Искала Зимина? Так он вроде в этом… Ну как его…

– Не напрягай голову, Егорушка, Целендорф – это пригород Берлина. Когда-то вообще деревней был, а в наше время, конечно, уже район города.

– Ну, и как съездила? Удачно?

– Нормально. Страху, правда, натерпелась. Там патрули на каждом шагу. Но доки на уровне оказались. Я потом этого мужчинку три дня поила, и не самогонкой, заметь. А уж капусты в карманы насовала…

– Да похер. И чё Зимин? Обрадовался?

– А то. Он вообще охренел. Прикинь, заявляется к нему мадам такая вся из себя, в прикиде модном и рядит по-английски: «Мистер Зимин? Я офицер службы контроля за незаконным перемещением во времени Аманда Ричардсон». Он, как услышал английский язык, аж присел. Думал, наверное, что это бриты или америкосы до него добрались. Тогда я ему это всё по-немецки повторила и говорю: «Пройдёмте в дом». Он, сука такая, залебезил, мол, конечно-конечно и всё такое… А я ему: «Что ж ты, падла, секреты из будущего разбазариваешь? Тащи сюда, паскуда, все бумаги, какие только есть». Ну, понятное дело, интеллигентно всё это, через будьте любезны…

– Принёс?

– Конечно. Я же ему пообещала весьма печальную альтернативу, – она встала и, выйдя в соседнюю комнату, вскоре вернулась с довольно пухлым газетным свёртком. Шлепнула его на стол перед Егором и уселась на своё место.

– Ты ж у нас по связям с общественностью. Вот и отсылай в Москву. Я так бегло глянула, может, что и пригодится.

– Конечно, отправим! – усмехнулся Егор, – Ну, а дальше-то что?

– Дальше сам решай. Хочешь, со мной в леса партизанить, а нет, так служи в доблестной милиции. Глядишь, и до наркома дослужишься, – она улыбнулась и вновь пригубила из высокого фужера с тонкой ножкой.

– Что-то я тебя не узнаю, – он кивнул на бутылку шампанского, стоявшую тут же на столе. – А где же «Камю» или «Наполеон», ну хотя бы армянский на крайняк?

– Я бы предпочла Henri IV Dudognon, – улыбнулась девушка.

– Хороший?

– Не знаю, но кто-то за него два лимона зелени отсыпал. Вернее, ещё отсыплет…

– Понятно. А по существу заданного вопроса?

– Я теперь газировку пью. Пару флаконов засадишь и нормально. А вообще, я третью неделю уже не курю, – с нескрываемой гордостью похвасталась Юля.

– Неожиданно, – удивился Егор. – Похвально, конечно, но с чего вдруг такие метаморфозы?

– Да я так подумала, что это нечестно получается по отношении к Малгожате. Пью я, а печень у неё болеть будет. Нас ведь рано или поздно Никитка-то отыщет, или опять, как в тот раз домой выдернут, и останется она тут циррозом маяться.

– Аргумент, конечно, только он не особо торопится, как я погляжу.

– А куда ему спешить? Для него и сто лет не срок, как я понял, – она обаятельно улыбнулась. – Поняла, понятное дело. Так, чё надумал, соколик?

– Да что тут думать? С тобой, конечно.

– Ну, на том и порешили. Ты жрать будешь?

Егор не успел ничего ответить. В комнату стремительно вошёл Ежик с каким-то старым потёртым наганом в руке. Он был хмур и сосредоточен. Окинул их мрачным, не предвещающим ничего хорошего взглядом и, сосредоточив всё внимание на Юле, медленно произнёс:

– Ты думаешь, что сможешь из меня верёвки вить? Я долго терпел твои выходки, маленькая сучка… – он начал медленно поднимать свой револьвер, но Егор не стал дожидаться трагического конца этой сцены ревности или что это было на самом-то деле. Он схватил лежащий на столе нож и одним движением всадил его в грудь Ежика по самую рукоять. Тот не успел среагировать на это нападение. Лишь бросил на него удивлённый взгляд, попробовал повернуться, направить оружие на Егора, но не смог сделать и этого. Он умер практически мгновенно. С грохотом рухнул на пол, немного поелозил там и затих.

Юля молча закрыла глаза, а затем спрятала лицо в ладонях, как-то поникла, сгорбилась, и к большому удивлению Егора тихо заплакала. Это было настолько странное и непривычное зрелище, что вид рыдающей Юли поразил его даже больше, чем сам факт убийства этого парня. Он встал, осторожно извлёк нож из тела убитого им человека, тщательно вытер об него лезвие и спрятал за голенище сапога. Потом разжал пальцы трупу и забрал наган. Машинально проверил наличие патронов в каморах и сунул в карман. Подумал, что стоит сменить милицейскую форму на что-то менее приметное и вышел из дома.

Его недавний провожатый сидел на лавочке и с наслаждением курил. На улице уже смеркалось. Егор безразличным тоном поинтересовался по поводу лопаты. Парнишка удивлённо взглянул на него, потом пожал плечами и ответил, что, скорее всего, есть где-нибудь и кивнул в сторону какого-то сарая. Старенькая лопата отыскалась довольно быстро. Там же обнаружился и кусок грязного, рваного брезента. Егор