Временные трудности 4 - Максим Томилко

Штурмбаннфюрер СС Меинхард Ригер был взорван в своём особняке. Заряд удалось установить в несущие конструкции здания, и оно сложилось словно карточный домик, похоронив под собой ещё несколько человек из его личной гвардии. Выживших просто расстреляли из десятка стволов сразу же после взрыва. Приехавшего на место теракта какого-то чина из СС вместе со свитой тоже расстреляли из пулемёта и закидали гранатами из проезжавшего мимо грузовика. Отчаянных мотоциклистов, решившихся броситься в погоню, ликвидировали из засады.

Из концлагеря постепенно выкупили больше тысячи человек. Потом и вовсе попытались освободить остальных, но не получилось.

К захвату аэродрома подготовились основательно, и все самолёты с него ушли за линию фронта.

В этот раз удалось наладить связь с подпольем и партизанами, но особых успехов это не принесло.

Во время акции в казино Егор вёл себя более сдержанно, поэтому их иновременное происхождение так и осталось тайной.

Иван Иванович прибыл вместе с группой разведчиков, и награды опять сыпались, как из рога изобилия, но в Москву Юля почему-то не полетела. Из лагеря, где она находилась, к самолёту прибыл только Иван Иванович со своими подручными и тут же арестовал Егора вместе с Георгом.

В столице, правда, ни о каком аресте даже и не заикались, а отсутствие Юли объяснили недоразумением. Егора встретили все те же обходительные и вежливые следователи. Его снова определили в отдел к майору Максимову, где, кстати говоря, никто и не слышал о капитане Коргине.

Теперь уже Егор попросил встречи с Верховным.

Награждение прошло своим чередом, и в тот же вечер он, после общения с парочкой двойников, снова предстал перед Сталиным. Разумеется, в этот раз обошлось без того глупого, импульсивного монолога, и расстались они вполне нормально, хотя на вопрос по поводу Юли, вождь так ничего и не ответил. Проведение операции, разработанной Юлей, Сталин одобрил, и она прошла вполне успешно. Орден Красной Звезды в этот раз вручили ему, но награда не принесла никакой радости.

А еще он опять стал видеть сны. Яркие, красочные, фантастические. Война в космосе сменялась боями на удивительных в своём великолепии пейзажах различных миров и улицах полуразрушенных городов со странной, если не сказать чуждой архитектурой. Диковинная флора и фауна поражала своим разнообразием, а невиданные, но явно разумные инопланетяне, приобретали порой столь необычные формы, что Егор просто диву давался полёту своей фантазии. И просыпался каждый раз с одинаковым ощущением дежавю, а затем подолгу лежал, пытаясь что-то вспомнить.

12 июля 1945года, г. Львов

Юля сидела за «их» столиком и скучала. Перед ней стояла непочатая бутылка коньяка и пара бокалов. Судя по одинокому окурку в пепельнице, пришла она недавно. Рядом со столом стояла завёрнутая в ткань картина и знакомый кожаный саквояж. Заметив Егора, она ничем не проявила своих чувств и, привстав со стула, протянула ему руку с таким видом, будто расстались они буквально вчера. Егор решил поддержать игру.

– Ты же вроде бросала, – совершенно буднично сказал он, кивая на пепельницу.

Она усмехнулась и привычно махнула рукой:

– Та похер. Лучше, хвастайся давай, герой-орденоносец. Сам догадался или подсказал кто?

– Да нечем хвастаться, – Егор отодвинул стул и уселся напротив девушки. – Практически всю войну в Москве просидел. Было, правда, одно интересное дельце с похищением британской военно-морской миссии чуть ли не из самого штаба Черноморского флота. Слыхал о таком?

Юля пожала плечами и отрицательно покачала головой.

– Но, это скорее исключение. А так… Рапорты строчил о переводе на фронт, да где уж там… А в конце уже, когда понятно стало, что победа не за горами соизволили разрешить. Назначили в особый отдел армии. А после Победы звонок из Москвы. Максимов генерал теперь. В общем, говорит: «Еще в сорок первом радиограмму запеленговали: Алекс Юстасу 12 07 45 18 00, Алекс Юстасу 12 07 46 18 00, Алекс Юстасу 12 07 47 18 00 и так до бесконечности… Выслали разведку, а там только трупы немцев да полицаев. В радиоузле радист сидит к стулу привязанный, а под задницей граната. Одна рука к столу прибита, а второй на ключе стучит. Очень уж это методы товарища Клочковой напоминает. Нарком тогда распорядился: если она не объявится, то после победы тебе это рассказать. Похоже на дату и время встречи. Ты, когда встретишь её – передай, что претензий к ней нет. Мы ещё тогда провели следствие и выяснили, что наши люди превысили свои полномочия. Так что пусть возвращается – награда её ждёт». Выходит, подсказали.

– Понятно, – она невесело улыбнулась. – О наших что-нибудь знаешь?

– Я твои слова вспомнил о предложении руки и сердца на развалинах рейхстага. Думаю, чем чёрт не шутит. Как оказалось, не я один это помнил. Четверо стояли с букетиками.

– А ты тоже с букетом явился? – улыбнулась Юля.

– С какого перепуга? Коньяка взял бутылку, хорошего армянского.

– Красавчик, – одобрила боевая подруга. – Ну, и где она? Выжрал, небось, в одно лицо?

– С ребятами выпили, – пожал плечами Егор.

– Ну а Елену Прекрасную свою встретил?

– Встретил, – мрачно сказал Егор. – Недавно развелись.

– Что так? – нахмурилась Юля.

– Не знаю даже, – покачал головой Егор. – Вначале всё хорошо было. Вытащил я её. Женились. Родила. А потом, как сглазили. Ссоры начались на ровном месте. Я ж на работе постоянно, может, из-за этого. А, может, и нет – я ж её постоянно с Всик сравнивал подсознательно…

– Зачем тогда женился?

– Хрен его знает… Думал, забуду. Да и вряд ли я когда-нибудь Всик увижу, а Ленка вон она тут…

– Понятно. А дальше что?

– А дальше ничего. С полгода назад спуталась она с одним лётчиком, Юрку забрала и съехала.

– Бывает, – Юля закурила и сменила тему. – Так кого ты в Берлине встретил?

– Троих я плохо помню, а Волков капитан сейчас. Развед ротой командует.

– Остальные не дошли. Жаль… – она немного помолчала. – А Вацлав? Георг?

– За Георга не знаю. Секретность. Думаю, где-то в Германии засланным казачком был, но что и как я не в курсе. А Вацлав живой. Его ранило сильно в сорок третьем – комиссовали. Я помог ему перебраться в Ташкент. Пусть, думаю, за Рутой присмотрит. Я ведь тогда Поляку обещал. Ну, он и приглядел – сыну год уже. На свадьбу звал, но кто ж меня отпустит? Телеграмму дал – поздравил, денег выслал. Думал, попозже навещу.

– Это же отлично, – улыбнулась Юля. – Хоть здесь срослось. А Поляк?

– За него ничего не знаю. Да затравили их, скорее всего, егеря или кто другой.

Юля тяжело вздохнула. Егор взял со стола