Серебро и сталь - Виктория Александрова

где-то в бесконечности, а стены держали грязно-серое, но сверкающее небо. Сил повернуть голову не было. Кристина мысленно усмехнулась, пытаясь понять, что теперь у неё вообще не болит. Видимо, ничего.

Она не сразу поняла, что жива. Всё вокруг мелькало на грани сна и яви, жизни и смерти, и в памяти даже не сразу удалось воскресить то, что Кристина пережила недавно. Или давно? Когда? Сколько времени прошло? Или она вообще ничего не пережила, и это всего лишь видения умирающего сознания?

Постепенно в мир вернулись звуки. Кристина слабо усмехнулась: видимо, она всё же жива, потому что звуки были вполне земными. Первое, что она услышала ― шум вьюги за окном, напоминающий то ли плач, то ли волчий вой. Потом до слуха девушки донеслись торопливые лёгкие шаги и шорох ткани. В комнате она была не одна…

«Наверное, Натали, ― сообразила Кристина. ― Если она жива, конечно. Хотя с чего ей быть мёртвой…»

Она попыталась развернуться на здоровый левый бок и вскрикнула от боли. Точнее, даже не вскрикнула, а сдавленно и хрипло простонала ― на большее сил не хватило. Пальцы судорожно вцепились в мягкую простыню. Прикосновения к чему-то материальному, плотному заставили её окончательно убедиться в том, что она жива.

Кажется, её позвали ― у Кристины заложило уши от внезапного звука, выделяющегося среди монотонности других, и она не расслышала. Перед глазами всё плыло, боль разъедала кожу, отчего зубы скрипели громче, чем выл ветер за окном. Собственное тело казалось ей слишком тяжёлым и причиняло лишь дискомфорт.

― Миледи! ― донёсся до неё голос Натали, радостно-встревоженный, но какой-то расколотый.

Кристина хотела было ответить, но не нашла в себе сил. Горло свело, будто она залпом выпила полбутылки какого-нибудь крепкого алкогольного напитка. А ещё было страшно слышать собственный голос — и Кристина не могла понять, почему. Через мгновение она почувствовала, что её горящего лба коснулись холодные пальцы.

― Я сейчас позову лекаря, ― продолжила служанка.

Но девушка резко протянула руку, нащупала пальцы Натали и сжала их. Туман перед глазами постепенно таял, проясняя увиденное, и вскоре Кристина обнаружила напротив себя круглые от испуга глаза Натали, её бледное, осунувшиеся лицо, растрёпанную светлую косу, перекинутую через плечо, и чёрное платье из мягкой ткани.

Кристине захотелось взглянуть на себя в зеркало, но, вспомнив, что её ранили в том числе и в лицо, она поняла, что эта затея только разочарует её. Впрочем, Натали смотрела на неё без отвращения — в глазах плескались волнение и тревога, но какого-либо пренебрежения или отторжения не было.

― Стой, ― выдохнула Кристина и слегка потянула её за руку, заставляя присесть на краешек кровати. Она почти не слышала саму себя — уши заложило, да и голос звучал чересчур тихо. ― Я… Мы дома? Мы победили?

― Да, миледи. ― Натали улыбнулась, но голос её был горьким, словно яд. ― Вам больно?

― Терпимо, ― соврала Кристина и попыталась привстать.

― Не нужно, ― попросила служанка, приобняв Кристину за плечи и заставляя лечь на место. ― Вам пока нельзя вставать.

Девушка послушно легла, не отрывая взгляда от Натали. Сдавленная болью, словно стальным раскалённым обручем, голова коснулась мягкой подушки, но это не принесло облегчения. Мысли метались испуганными птицами, но Кристине удалось с трудом ухватиться за одну, заставившую её затрепетать от тревоги.

― Он… он жив? ― пытаясь сделать голос более звучным, спросила девушка.

― Лорд Штейнберг? ― уточнила Натали, поглаживая холодной ладошкой горящий лоб госпожи. ― Да, миледи. Он почти всё время сидел рядом, ни на шаг от вас не отходил, лишь буквально пару часов назад отлучился по каким-то важным делам. Пока вы… ― Она замялась, быстро смахнув с трепещущих ресниц одинокую слезинку. ― Пока вы были нездоровы, он взял на себя обязанности лорда-прот… Прок…

― Протектора, ― выдохнула Кристина, чувствуя, что сама вот-вот заплачет. Облегчение душевное немного ослабляло и физическую боль, но не сильно. ― Сколько, кстати, я была…

― Почти трое суток.

Девушка на миг закрыла глаза, а когда открыла их, то увидела, что Натали быстро встала, подняла с пола какую-то сорочку и бросила её в стоящий у дальней стены открытый сундук.

В комнате Кристины мало что изменилось. В едва раскрытые глаза бросились знакомые фиолетовые занавески, и девушка почему-то почувствовала приступ необоснованной, обжигающей сердце ярости. Также было заметно, что проветривали здесь редко, а топили ещё реже ― тягучий, пахнущий пылью холодок расстилался в воздухе, словно паутина. Ковёр с пола, на котором валялись какие-то тряпки, исчез, а кровать оказалась переставлена в другой угол. Возможно, Карпер что-то искал, поэтому приказал перерыть здесь всё, но что ему могло быть нужно?..

Кристина попыталась расслабить закоченевшие конечности. Трое суток… Возможно, дело в том, что она дважды ощутимо приложилась головой. А так это не очень много. Если боль пройдёт быстро, то уже скоро она сможет приступить к своим обязанностям леди Нолда. Столько всего нужно решить…

Она поняла, что ровным счётом ничего не помнит, и осторожно спросила:

― А Карпер?

― Жив, миледи, ― бросила служанка раздражённо. ― В подземельях он, в темнице. Лорд Штейнберг сказал, что его судьбу должны решить именно вы.

Господи, как будто не ясно, что она прикажет с ним сделать… Впрочем, Кристина тут же вспомнила свои слова о том, что она готова его пощадить, хотя они были сказаны ещё до битвы, которая перевернула всё.

― Натали, а кто… ― Кристина замялась, не зная, как помягче сформулировать вопрос. ― Кто-нибудь не вернулся?

Натали, в это время пытающаяся удержать тяжёлую крышку сундука, безвольно опустила тонкие руки. Крышка упала, раздался оглушительный грохот, но служанка даже не отреагировала на это. Минуту она стояла спиной к Кристине, ссутулившись, а когда повернулась, леди Коллинз увидела, что глаза девушки были мокрыми и красными от слёз.

Она медленно подошла к постели, даже не пытаясь остановить Кристину, которая, пересиливая ноющую боль в боку, приподнялась на локтях.

― Оскар, миледи, ― едва шевеля бледными губами, произнесла Натали и буквально рухнула на кровать.

«Нет, ― пронеслось в голове у Кристины. ― Это неправда. Это не может быть правдой».

На неё накатило оцепенение: боль отошла на второй план, перед глазами всё померкло, а в голове образовалась странная пустота, засасывающая в себя все мысли и чувства. Как будто весь мир вдруг разрушился, как будто не осталось даже воздуха… Хотелось как-то забыться, отстраниться от всего этого, но Кристина пересилила