Придон - Юрий Никитин

В лесах появилось множество оборотней, а все больше людейвнезапно обрастали шерстью, становились на четвереньки и убегали в лес. Многиенабрасывались на домашних, кого-то искусали, кого-то разорвали насмерть. ВсяКуявия твердила страшное имя «Придон», повторяла его с каждым днем все громче.Все знали, что это тот самый герой, что разыскал для тцара легендарный мечХорса, без всяких магов собрал воедино, вручил Ту-лею и ушел в Артанию.Передавались слухи, один другого нелепее, почему обиделся, почему ушел. Тцарауже обвиняли во всех грехах, ибо даже артанин не мог решиться на такие ужасныепреступления, если бы его не обидели очень зло и несправедливо.

Тулей мрачнел, все чаще уединялся не с полководцами имудрецами, а с танцовщицами. Итания тихонько грустила, плакала, старалась непопадаться на глаза отцу.

Он сам однажды пришел в ее покои, обнял, усадил, и такнекоторое время сидели, крепко обнявшись, одинокие в огромном дворце, полномлюдей, готовых выполнить любое их повеление.

– И что теперь? – спросила она наконец. –Отец, может быть, еще не поздно? Ты надеялся, что его остановят наши армии…

Над ее ухом прозвучал невеселый голос:

– Да, надеялся. Я же говорил, будь на месте ПридонаСкилл, его уже остановили бы. Но Придон – не полководец. Он ведет с собойне двадцать тысяч топоров, как вел бы Скилл, а двадцать тысяч сердец, горящихмщением. А теперь уже намного больше, чем двадцать.

Она помолчал, и повторила тихо:

– Что теперь?

Его пальцы крепче сжали ее хрупкое плечо, он прижал ее кгруди, погладил по голове.

– К голосу разума всегда необходимо прислушиваться, потомучто из всех голосов он, как правило, самый тихий. Разум говорит, что хотьлюбовь и пьянит, но вино дешевле… Грубо? Но куявы на этом выстроили Куявию!Потому мы богаче артан, счастливее, потому нас просто больше. И потому победимэтих… не очень умных людей.

Она прошептала:

– Но честных, гордых…

– Гордых, – буркнул он. – Гордость – этовсего лишь невидимая кость, что не дает шее гнуться. Барвник говорит, что, еслихочешь вести людей на смерть, скажи, что ведешь к славе!

Но куявы тем и отличаются от артан, что никуда идти нехотят. Ни к славе, ни к… словом, мы хотим просто жить, хорошо жить.

– Но лежачий камень не обрастает ли мхом?

Он отмахнулся с брезгливой небрежностью.

– Это значит, с нашей точки зрения, что обрастаетбогатством. А тот камень, что катится, подобно артанам, остается голым. Ладно,об этом можно до бесконечности. Понимаю, артане симпатичнее дуростью ибесшабашностью, а куявы любой молодежи кажутся трусами и скопидомами. Это нетрусость, это осторожность и нежелание получать палкой по голове. Ладно,возвращаясь к нашим артанам, напомню, им еще предстоит пройти земли Вишневича!Признаться, я недолюбливаю этого князя, слишком много власти присвоил, сам быпослал туда войска, чтобы напомнить ему, что тцар – я, а не он… но, долженсказать, воин он редкий, полководец умелый. И земли обустроил так, что этосамый богатый край. У него такое войско, что мог бы в одиночку идти на Вантитили Славию… Это не говоря уже о том, что Придон еще не сталкивался с нашейотборной армией, что защищает столицу. Дунай – великий полководец. Он ещене терпел поражений, ты знаешь.

– Отец, а если…

Он ласково поцеловал ее в лоб.

– Дорогая, все равно он тебя не получит. Артане еще незнают, как мы можем драться, когда у нас отнимают наше «хорошо жить»!

Она опустила голову, и Тулей, как ни старался, не мограссмотреть выражение ее лица,

* * *

Артанское войско двигалось под грохот бубнов, рев боевыхтруб и ликующие военные песни. Почти все успели поживиться на поле боя, укаждого в седле уже зашиты золотые монеты, а то и драгоценные камни.

Лишь Вяземайт ехал задумчивый и молчаливый. Он былзачинщиком этого похода, сам дал первый толчок, истолковав положение звезд какобещание победы и разгрома Куявии, но сам же, как никто другой, понимал, чтоподлинное могущество Куявии попросту скрыто, не лежит на поверхности, словнолистья кувшинки на тихой глади болота.

Перво-наперво, Куявия намного, очень намного богаче Артании.Хотя в артанских горах есть и железная руда, и золото, даже серебряные рудникиработают, не переставая, но лучшее оружие делается в Куявии, не говоря уже о еев самом деле неприступных крепостях, несокрушимых стенах. Простые города и тоокружены такими высокими и толстыми стенами, что никто не смог бы их взять,если бы сам народ не с гнильцой, из-за чего и все такие быстрые и легкиенынешние победы.

Кроме того, в Куявии народу впятеро, если не вдесятеробольше. Тут, правда, женщины не рожают по десять-двадцать детей, как в Артании,зато и не гибнут так массово, как артане, что не мыслят жизни без набегов,наскоков, боевых вылазок на земли Куявии, Славии, Вантита, без отправкимножества кораблей на поиски земель и народов, которые можно завоевать, гдеможно подраться и выказать молодецкую удаль.

Что, если этот торговый народ, хитрый и жадный, все жекак-то соберется и, видя настоящую гибель Куявии, даст отпор? Не ради чести, уних нет чести, а все ради той же выгоды, ведь при артанах им уже не жить впрежнем жульничестве, скотстве, а придется познать истинных богов и жить какнадлежит! А как надлежит, знают только артане, истинные дети богов.

Придон, оставив войско на опытного Аснерда, с двумя сотнямигероев снова выехал далеко вперед. И хотя опередил войско почти на сутки,впереди все то же зарево пожаров, дым, пепелища, дорога запружена погорельцами,что уже в безысходном горе даже не пытались убежать при виде страшных артан, аперли тупо и покорно, согнувшись под нехитрыми пожитками.

В стороне от дороги на кострах жарили мясо, варили в котлахпохлебку. Много трупов, почти все раздетые донага, безголовые, а из голов накраю дороги были устроены устрашающего вида горки. Везде роятся жирные зеленыемухи, одинаково облепляют мертвых и спящих, забираются в ноздри, рот, пытаютсяпротиснуться под веки, пока те не расклевали толстые ленивые вороны,отяжелевшие от сытной еды.

Справа от дороги явно было недавно большое село, сейчас тамчернеют сложенные из крупных камней очаги. Ветер уже смел пепел, осталасьвыжженная спекшаяся земля. Еще уцелело громадное дерево, ветви обожжены, совсех сторон раскачиваются повешенные. Из многих торчат стрелы, кто-тоупражнялся в стрельбе. Придон представил, как совсем недавно в тени этогодерева собиралась все деревня, вон земля как утоптана, здесь старики бурчали намолодежь, а те за их спинами перемигивались и строили им рожи.

Справа несся на крупном коне Крок, злой и настороженный.Придон почти с сочувствием посматривал на его разочарованное лицо. Крок и егобрат Верен, дети Щецина, были теми героями-стрелками, чьи стрелы пронизываютлюбые стальные доспехи, как лист дерева, пробивают даже мифриловые доспехи,скованные гномами, а летающего дракона не только достанут стрелами, но и легкопробивают любой толщины чешую.