Проклятие красной земли - Алина Марина

что церковь перед прошлым торнадо пытался поджечь именно он. Намеренно или из-за неконтролируемых сил — Вилма не знает. Но это точно не та история, которую стоит рассказывать отцу, не получившему возможности со своим сыном познакомиться.

Что не укладывается в ее голове, так это то, каким человеком надо быть, чтобы принести в жертву своего же ребенка.

Или это тоже было ошибкой? Или вовсе не Джезбел виновата в том, что на город движется новое торнадо? Верить в то, что она могла так поступить, сложно.

Вилма протягивает руку к Игнису, чтобы убрать с его лба несколько светлых прядей волос.

— Он ведь теплый, — замечает она, касаясь кожи подростка.

— Это моя магия, — говорит Зак. — Я… Я не хочу, чтобы он остыл.

Вилма кивает. А затем замечает, что от первых рядов, где расположились члены магических семейств, к ним приближается Вероника Саттон. Вилма поднимается и решает оставить Зака на нее, потому что кажется, что общество этой девушки для него сейчас куда более предпочтительно.

Она же возвращается к Соломону, который уже переговаривается о чем-то с Арчи Рэгланом.

— Нам остается только прятаться? — спрашивает Вилма.

— Нет, есть одна мысль, — отвечает Соломон. — Мы можем попробовать перенаправить городской магический поток в другую сторону. Но на это меня и Андервуда не хватит.

— Да и я погоды не сделаю, — замечает Арчи.

А потом посмеивается так, словно это какой-то занимательный каламбур.

— Я могу уговорить Аластора, но не отвечаю за свою супругу, — продолжает Рэглан. — Мой старший сын тоже может быть полезен.

— Я поговорю с Саттонами, — кивает Соломон. — Чем больше магов мы соберем, тем будет лучше.

— Дотти, — окликает Вилма свою помощницу, которую замечает рядом с Андервудом. Та нехотя приближается. — Нужно, чтобы ты на кое-что уговорила Блумберга.

А он уже — свою супругу.

Бернадетт неприязненно морщится. Но Вилма смотрит на нее тяжелым взглядом, не предполагающим препирательств. Поэтому Бернадетт только кивает, а затем отходит в сторону Блумберга.

Когда все закончится, Вилма за это перед Бернадетт обязательно извинится. И научит ее метко стрелять по ногам на случай, если Блумберг снова начнет за ней увиваться.

Вилма задумывается о том, что больше — не меньше. Она ведь не знает всех магов в городе. Ситуация с Джезбел это очень явственно показала ей. Значит, среди простых горожан также могут найтись те, кто втайне от остальных колдует. Может, стихийно и толком не подозревая, как правильно взаимодействовать со всеми этими потоками. Но наверняка.

Пока Соломон и Арчи отходят к представителям магических семейств, Вилма направляется к горожанам, группирующимся подальше от городской элиты.

— Чтобы спасти город, нам нужна магия, — прямо говорит она, обращая на себя внимание простых горожан. — Любая магия. Индейская, ирландская, стихийная, какая угодно. Поверьте, я сама не разбираюсь во всем этом. Есть ли среди вас кто-то, кто может колдовать?

Люди переглядываются. Опасливо, недоверчиво. Но никто не откликается.

— Сейчас не время думать о том, правильно это или нет, — продолжает Вилма, не дождавшись ответа. — Если хоть у кого-то из вас есть способности, вы просто обязаны помочь.

Она снова натыкается на стену абсолютного молчания. Не реагируют на ее слова даже дети, которых обычно невозможно заставить сидеть в тишине.

Вилму это напрягает.

— Это, черт побери, наш город, — говорит она. — И только мы можем его защитить. Если бы у меня была хоть капля магических способностей, я бы первой пошла навстречу этой стихии. Так что? Я спрашиваю в последний раз.

И да улыбнется им удача.

Над горожанами взметается поднятая рука, принадлежащая Каролине Дженнер.

— Допустим, — произносит она, следом поднимаясь со скамьи.

Вилма кивает. Уже что-то.

Горожане продолжают переглядываться, но теперь начинают и перешептываться.

Следующим поднимается Хесус. Вилма удивленно поднимает брови.

— Я не считаю это чем-то хорошим, — говорит он виновато. — Но вынужденное зло, надеюсь, на том свете мне простят.

— Думаю, пастор Камски обязательно за тебя помолится, — улыбается Вилма.

Вот уж от Хесуса она такого точно не ожидала.

Следом поднимается еще пара лавочников и один фермер. Большего добиться не получается, но внутри Вилмы и пятеро дополнительных человек, обладающих магическими способностями, отзываются отчаянным облегчением.

Она встречается взглядом с Соломоном. Улыбается ему. И думает, что в этот раз что-то да может получиться.

Маги собираются. Пастор Камски, перекрестившись, отодвигает засов на дверях, чтобы выпустить их наружу. Распахнутые двери приносят запах пыли и оглушающую тишину снаружи, которая не предвещает ничего хорошего.

— Я пойду с вами, — объявляет Вилма Соломону.

Она не может остаться. Ей нужно там быть.

— Нет, — качает головой Соломон. — Я не могу этого допустить.

Он перехватывает ее руки в свои, кажется, совсем не заботясь о том, что могут подумать люди. На момент у Вилмы перехватывает от этого дыхание.

— Ты должна быть в безопасности, — говорит Соломон. — Прошу тебя, Вилма. Я не прощу себя, если с тобой что-то случится.

Ее руки он сжимает так крепко, что следом за этим сжимается и ее сердце. Вилме на момент кажется, что она отпускает его на верную смерть.

Соломон покидает церковь последним из магов. Двери снова закрываются. Вилма выдыхает и смотрит на них абсолютно беспомощно. Она больше ничего не может сделать. Все, абсолютно все теперь зависит от магов снаружи.

А она…

Она сжимает кулаки.

Нет уж. Когда бы Вилма слушала то, что говорил ей Соломон? Сейчас — не самое лучшее время для того, чтобы начинать.

— Подождите, — говорит она пастору, собирающемуся уже закрыть засов снова. — Я пойду туда.

Пастор смотрит на нее, как на сумасшедшую. Но она просто не может иначе.

Не может оставить Соломона.

Камски выпускает ее наружу. Пыль пропитывает воздух, а воронка торнадо уже виднеется на пути к городу.

Может они и обречены.

— Потом мне выскажешь все, что думаешь, — говорит Вилма, приближаясь к Соломону. — Когда мы выживем.

Обратной дороги нет. Вилма это знает.

Оказываясь почти лицом к лицу со стихией, она сама берет Соломона за руку. Чтобы крепко стиснуть его ладонь в своей.

И больше не отпускать.

Глава 20

Наверно, это первый раз, когда Соломон чувствует себя мэром не просто за столом переговоров в ратуше и не на воскресной мессе, когда нужно сидеть в первом ряду с серьезным лицом, подавая пример остальным прихожанам. Чтобы противостоять общей угрозе, Соломону теперь приходится объединять вокруг себя магов этого городка и направлять их усилия в единую сторону.

Поддержка Вилмы, которой Соломон так противился, пытаясь удержать саму Вилму в безопасном месте, приходится весьма кстати. Он крепче сжимает ладонь Вилмы и вскользь проходится пальцем по перстню, который по-прежнему хранит шериф.

Соломон умеет произносить тягучие официальные речи. Пару раз он