Лебединый трон - Кэтрин Корр

Я планирую совершить вторую попытку обыска комнаты Зигфрида сегодня днем, но от беспокойства у меня начинает болеть голова.

Тревога, смешанная с беспричинным разочарованием из-за того, что Люсьен еще не вернулся. Записи моего отца были беспорядочны, но обширны; после его смерти повсюду валялись тетради, разбросанные по столам, стульям, полу. Я собрала их и заперла в книжных шкафах, но в беспорядке. Неудивительно, если Люсьен сейчас изо всех сил пытается найти рецепт.

Чтобы проветриться, мы с Летией отправляемся на конную прогулку перед обедом. Свежий воздух идет мне на пользу. И все же, возвращаясь в северное крыло, я чувствую, как дрожат колени под длинной юбкой. Я уже почти в комнате Зигфрида, как дверь открывается и появляется сам Зигфрид.

Шок едва не сбивает меня с ног.

– Милорд.

– Адерин. – Он улыбается, но в его глазах мелькает легкое подозрение. – Что вы здесь делаете?

– Моя горничная сказала мне, что слышала о вашем возвращении. Я соскучилась по вас… – Легкость, с которой я лгу, вызывает у меня отвращение; возможно, это еще один симптом тлетворного влияния Цитадели. И все же мои слова, кажется, успокаивают Зигфрида.

– Ну, конечно же, соскучились. Проходите, – он возвращается в свою комнату, – у меня есть несколько минут, – когда дверь закрывается, я боюсь, что он снова попытается поцеловать меня. Но вместо этого он берет меня за руку и ведет к дивану, где начинает говорить о нашем будущем в Цитадели. Как только он станет королем, он переведет меня в соседнюю комнату с общей дверью. Как мы будем исследовать Олорис и Атратис вместе. Казалось бы, пустая болтовня. Но я начинаю думать, что каждое предложение, каждое слово Зигфрида, должно быть, имеет двойной смысл.

Он кажется немного рассеянным и вскоре отсылает меня обратно. Я возвращаюсь в свою комнату с ключом в кармане, размышляя о том, что могу сделать, чтобы получить беспрепятственный доступ в его комнаты. Я обдумываю и отвергаю идею подкупа одного из слуг Зигфрида, как вдруг замечаю письмо, оставленное на буфете. Восковая печать, припаявшая сложенную бумагу, помечена королевским гербом, значит, письмо от королевы.

Приступ возбуждения поднимается у меня под ребрами, когда я срываю печать. Возможно, она узнала о Зигфриде. Возможно, свадьба отменяется…

Я перечитываю письмо во второй раз. Мое волнение сменяется сомнением. Содержание сообщает мне, что вчера были арестованы три члена Собрания – не потому ли звонили в колокол замка? Эти дворяне, по одному из доминионов Ланкорфиса, Дакии и Фениана, были обвинены в государственной измене короне. Суд состоится завтра вечером. И я призвана исполнить роль судьи, поскольку являюсь защитницей.

Ничего общего со свадьбой. На первый взгляд Зигфрид тут тоже ни при чем, хотя мне кажется, что я вижу его тень повсюду.

Я всем сердцем желаю, чтобы Люсьен был сейчас рядом.

Но желание не воплощается в явь. Лучшая часть следующего утра проходит, а Люсьена все нет. Поэтому я отправляюсь на поиски Арона.

Я нахожу его в английских садах. Он сидит на скамейке с маленьким ножом в руке, вырезая свои инициалы на стволе бука.

– Резьба по дереву кажется излишне пагубной, – замечаю я.

– Твое замечание кажется слишком враждебным, – отвечает он, – могу предположить, что тебе что-то надо.

Я сажусь рядом с ним.

– Прошу простить. Возможно, я здесь только для того, чтобы насладиться твоим обществом.

– Неужели? – Арон приподнимает бровь, продолжая копаться в коре дерева.

– Ну… возможно, именно поэтому я здесь. Ты мне нравишься, как ни странно. Но так уж вышло, что мне также нужна и твоя помощь.

Он смеется и кладет нож на землю.

– Я в твоем распоряжении, кузина.

– Речь идет об этом процессе.

Улыбка сползает с его лица.

– Я плохо знаю всех обвиняемых, но мне их жаль. Их семьи останутся ни с чем, как только они будут осуждены. Меньше, чем ни с чем.

– Ты говоришь так, словно их уже признали виновными.

– Виновны или не виновны, не имеет значения. Ясно, что они воспринимаются как угроза престолу, поэтому будут сметены. Ударом в крылья. Несмотря на то что ты, возможно, читала, Сигнус I претендовал на корону как хитростью, так и силой. И в течение последних четырех поколений мы держались за нее таким же образом, – он бросает взгляд на Цитадель. – Интересно, это дело рук моего отца? Возможно, он теряет рассудок…

– Но ведь я должна быть судьей. Это подразумевает выбор.

Арон поднимает нож – подбрасывает его в воздух, лезвие ярко вспыхивает на свету – и снова ловит его.

– Тебе так кажется. Но твое решение в данном случае, скорее всего, потребуется только для определения тяжести их наказания, – он хмурится. – Почему ты спрашиваешь меня об этом? У вас с Люсьеном была еще одна ссора?

– Его здесь нет. Я отправила его в Мерл по делам.

Мой кузен, кажется, удивлен.

– Люсьен – мальчик на побегушках. Я уверен, он был в восторге.

Я не могу удержаться от вопроса.

– Что между вами произошло? Что сделал Люсьен, что ты его так возненавидел?

– Что сделал Люсьен?.. – Он вздыхает. – Полагаю, нет ничего плохого в том, чтобы рассказать тебе. Это грустная история юношеской любви, направленная не туда. Некоторые из нас, как ты знаешь, любят только противоположный пол. Другие любят только свой пол. А некоторые, включая меня, более щедры на привязанность. Я думаю, ты понимаешь.

Я киваю.

– Все благородные формы любви разрешены литанией и законом. Но, к несчастью для меня, первым человеком, в которого я влюбился, был Люсьен Руквуд.

– Ты был влюблен в Люсьена?

– Да.

– Но почему все сложилось так неудачно?

– Потому что, моя дорогая кузина, когда я признался ему в любви, он отверг ее. О, он был достаточно добр. Он сказал мне, что польщен и что если бы он мог ответить мне взаимностью, то сделал бы это. Сказал, он надеется, что мы все еще можем быть друзьями. Но это все равно был отказ. И, как обычно бывает, когда речь заходит о первой любви, я воспринял это очень близко к сердцу. Вероятно, если оглянуться назад, даже слишком.

– Мне очень жаль, Арон.

Он пожимает плечами:

– Это была не его вина. А теперь я нахожу, что компания Люсьена… вполне сносная. Я не видел его пару лет, пока он не вернулся ко двору вместе с тобой.

Мы оба замолкаем. Я думаю об Ароне и Люсьене, Одетте и Зигфриде, о счастье, которое мои родители познали друг с другом. Ветер подхватывает мою юбку, рассыпая золотые листья по траве; лето уходит. Рядом со мной Арон разглядывает свой нож, поворачивая сваренное по образцу лезвие назад и вперед, ловя им свет.