Лебединый трон - Кэтрин Корр

Она достает платье и помогает мне надеть его. Юбка тяжелая, с рубинами, вышитыми замысловатыми узорами на шелке. К моему разочарованию, оно идеально подходит. И я точно знаю, что Зигфрид был уверен, что оно подойдет, – Гита, должно быть, сняла мерки с платья, которое давала мне. Я стою перед зеркалом, Летия рядом со мной.

– Красивое. Мне нравится золотая нить, проходящая через шелк. Но вот это чересчур… – Она указывает на лиф с глубоким вырезом.

– Я знаю.

– Ты говоришь так, словно тебе все равно, Адерин. У тебя есть время переодеться.

– Нет. Я надену его, – Летия все еще хмурится; я заставляю себя улыбнуться ради нее. – Так я научусь одеваться, не посоветовавшись предварительно с тобой.

Когда Люсьен подходит, чтобы проводить меня, его глаза округляются.

– Не смейте ничего говорить, – бормочу я. – Его прислал Зигфрид.

Если я переживу следующие несколько недель, то никогда больше не надену красное.

Наш спуск по лестнице, кажется, занимает вдвое больше времени, чем обычно. Я пытаюсь кланяться и улыбаться, как обычно, когда мы проходим мимо других придворных, но, видимо, становлюсь параноиком. Я изучаю каждое лицо, гадая, кто невиновен, а кто, возможно, уже куплен Зигфридом. Облегчение наступает, только когда мы оказываемся в большом зале. Из уважения к продолжительной болезни моего дяди в этот вечер нет музыки: галерка над главным входом, где обычно сидят арфисты, пустует. Но сам зал великолепно освещен и расцвечен. Повсюду стоят огромные букеты цветов: алые розы в сочетании с копьями огненно-оранжевого драконьего языка – цвета доминиона Олориса. Я смотрю на подол своего красного платья, чувствуя, что Зигфрид каким-то образом отметил меня. Заявил на меня права. Когда входят мои кузены – Арон в черном, сопровождающий королеву, и Одетта в белом, как обычно, под руку с Зигфридом, – они выглядят почти неуместно среди такого множества ярких оттенков. Даже королева – выражение ее лица более оживленное, чем я когда-либо видела – одета в олорские цвета: платье из слоев огненного тюля. Впервые я задаюсь вопросом, из какой части Соланума она родом. Лакей подходит ко мне и показывает, чтобы я присоединилась к процессии позади Одетты и Зигфрида. Я иду в одиночестве к высокому столу, впереди других защитников и наследников.

Место короля осталось пустым, так что я сижу между Ароном и – поскольку Патрус больше не беспокоит меня – Грейлингом Реном. Грейлинг молчит и вздрагивает всякий раз, когда я с ним заговариваю; возможно, он думает, что у меня вошло в привычку колоть людей вязальными спицами. Он больше не делает попыток возобновить свое предложение руки и сердца.

Мой кузен, напротив, слишком много болтает, выпаливая слова, словно запутанные молитвы. В какой-то момент, под видом того, чтобы отрезать кусок мяса от окорока оленины, он наклоняется ближе и шепчет мне на ухо:

– Я удивлен, что Зигфрид еще не греет свою задницу в кресле моего отца. Дом Сигнус Олорис вонзил свои когти прямо в корону.

Еда на вкус не особо приятна. Мы, как обычно, удаляемся в длинную галерку, и Зигфрид произносит речь. Он благодарит двор за почитание Олориса, желает отсутствующему королю полного и скорейшего выздоровления, благодарит его и королеву за честь и воздает должное красоте и добродетели Одетты. По крайней мере, он не делает ложных заявлений о любви. Хотя Одетта, кажется, не замечает этого упущения.

Зигфрид проводит с ней большую часть вечера. Они ходят по комнате, разговаривают с другими придворными, и когда она опирается на его руку, то кажется по-настоящему счастливой. И Зигфрид… Зигфрид тоже выглядит счастливым. Мне больно смотреть и знать, как он улыбается ей и что у него на самом деле в сердце.

Единственный человек, который выглядит менее довольным, – это королева. Она, кажется, все время наблюдает за молодой парой, следит за их движениями, чуть-чуть нахмурившись, скривив губы, что портит ее идеальные черты. Мое сердце слегка подпрыгивает: если королева с подозрением относится к Зигфриду, значит, она мой потенциальный союзник.

Зигфрид не пытается заговорить со мной почти до конца вечера. Я выхожу на террасу подышать свежим воздухом и понимаю, что он рядом.

– Не смотрите так сердито, Адерин, наше время скоро придет. Я должен хотя бы притвориться, что люблю вашу кузину, – он оглядывается, чтобы убедиться, что мы совершенно одни, прежде чем провести пальцами от моего подбородка вниз по шее и дальше до груди. Я не могу подавить легкую дрожь отвращения, но Зигфрид только усмехается; возможно, он принимает это за желание. Я позволяю ему целовать мне руки, улыбаюсь сквозь зубы от неприязни, испытывая облегчение оттого, что он не догадался об истинной причине моего смятения.

– Вам нравится это платье?

– Конечно. – Я вру. – Оно прекрасно. – Он, кажется, ждет чего-то большего, и я добавляю: – Отличная задумка. Благодарю вас, милорд.

Он одобрительно кивает.

– Когда я вернусь из Олориса, я приду и найду вас.

Вскоре после этого я прощаюсь с королевой – она впервые обнимает меня – и возвращаюсь в свои покои. Я притворяюсь перед Летией, будто легла спать, но, как только она задувает свечи и уходит, я снова встаю, возвращаюсь в гостиную и распахиваю одно из высоких окон. Люсьен сказал, что придет проститься со мной, прежде чем улетит в Атратис; надеюсь, прохладный ночной воздух не даст мне уснуть, несмотря на усталость. В сиянии звезд можно спрятать все что угодно. Тайну. Вода фьорда мягко мерцает, когда по ней пробегает легкий ветерок, но я не могу разглядеть башню, стоящую в ее глубинах.

– Ваша Светлость… – Люсьен легонько трясет меня за плечо. Я сажусь и протираю глаза, пока он зажигает свечу и закрывает ставни на окне. На нем длинный халат, а черные волосы растрепаны. – Я готов к отлету. Есть ли что-нибудь еще, что мне нужно сделать в Мерле?

– Нет, благодарю. Просто найди рецепт противоядия. Записи моего отца немного беспорядочны; я надеюсь, вам не потребуется слишком много времени, чтобы найти их, – хмурюсь я. – Вы сможете нести книгу?

– Как только я найду рецепт, я сделаю копию. Я переправлял тяжести во время полета, но это нелегко. Усилия, которые я прилагаю, чтобы адаптироваться, что, в свою очередь, требуется для поддержания высоты, в итоге обходятся мне головной болью, – он слегка улыбается. – Если вы настаиваете на выполнении своего плана, пожалуйста, будьте осторожны. Я все равно его не одобряю. Мне не нравится, что вы здесь одна. Каковы шансы, что это противоядие вообще сработает?

– Мой отец был очень искусным химиком. И я не буду одна. У меня есть Летия. И мои кузены, – я с трудом сглатываю. – Мне очень жаль, Люсьен. Вы не должны были быть вовлечены в это. Если бы я могла сделать то, о чем вы просили, если бы я могла оставить прошлое в покое, клянусь, я бы так и сделала…

– Думаю, я вас понимаю, – вздохнув, он потирает затылок. – Вы ни в чем не виноваты, миледи. В самом деле. Ваша мать влюбилась в вашего отца, дальше несчастный случай с Ароном, мстительность короля, стремления Зигфрида – все эти дороги привели нас сюда. Паутина событий, в которую мы оба были втянуты. – Он протягивает ко мне руку, но тут же опускает ее. – Никто из нас не может перехитрить судьбу.