Зло из прошлого - Шеннон Мессенджер

Сказала, что хочет отдохнуть.

Но оба знали, что она хандрит.

Она куксилась целый день – сидела, уставясь в одну точку, надувшись, как мышь на крупу, упивалась жалостью к самой себе. С особой остротой понимая, как глупо себя ведёт, при каждом взгляде на Фитца. Ей-то хотя бы не придётся очнуться после наркотического оцепенения и обнаружить, как много упущено времени.

В самом деле, сколько им ещё ждать?

«Не торопить события» могло означать недели… месяцы… годы ожидания, когда же это эхо рассеется.

Как бы ни ужасна была мысль, оставлять её без внимания нельзя. Иначе что? Неужели Фитцу никогда не дадут очнуться?

Не лучше ли его разбудить и рассказать о том, что происходит, выяснить, как на него повлияло эхо, и предоставить возможность самому решать, принимать снотворное или нет.

И потом, неизвестно, пойдёт ли ему на пользу проспать всё это время и даже не почувствовать того страха и досады, которые неотступно преследуют её.

Она вглядывалась в его умиротворённое лицо. Лёгкое подрагивание длинных тёмных ресниц. Как трогательно он прижимает Мистера Обнимашку к перебинтованной груди.

«Не знаю, как быть дальше».

Она не собиралась ему телепатировать, просто… хотелось выразить эту мысль словами. Да и вряд ли он её услышал. Даже не шелохнулся. Дыхание осталось по-прежнему ровным.

Тогда она передала: «Как жаль, что тебе не дают проснуться».

Он тихонько всхрапнул, и она набралась смелости спросить: «Может, я хочу тебя разбудить только потому, что устала бороться с эхом в одиночку?»

Хотя спросить хотелось совсем не об этом.

«А может, потому, что мне тебя не хватает?»

Она пыталась себя занять, не смотреть на прекрасного юношу, спящего в углу комнаты, на которого Амбер напала, чтобы склонить Софи к сотрудничеству.

Но как же её бесило, что он так далеко, хотя, казалось бы, совсем рядом.

Она ещё на секунду задержала взгляд на его подрагивающих веках, потом через силу отвела в сторону глаза, осознавая, что окончательно погрязла в своих переживаниях. Пора встряхнуться.

Завтра всё станет по-прежнему. Опять лекарства. Опять занятия. Опять…

От раздумий её оторвал резкий вздох.

А когда она обернулась к Фитцу, веки у него не просто подрагивали.

Он моргнул один раз.

Потом другой.

Третий.

И… открыл глаза.

– Долго я проспал? – спросил Фитц хриплым с непривычки голосом, часто моргая и позёвывая.

Глядя на его сонную растерянную физиономию и всклокоченные волосы, Софи так захотелось продлить это блаженное неведение.

Но пришлось собраться с духом.

– Уже…

– К этому вопросу мы вернёмся чуть позже, – перебил её Элвин, второпях надевая свои особенные очки. – Сначала нужно убедиться, что ты действительно готов к такому разговору.

– А с чего это мне быть неготовым? – уставился Фитц на Софи. – Что ты скрываешь?

– Долго рассказывать, – призналась она, разглядывая разноцветную многослойную сферу, что Элвин щелчком пальцев сотворил вокруг груди Фитца.

Казалось, время замедлило ход – сорок три бесконечные секунды, – потом Элвин наконец отступил на шаг и решил, почёсывая лоб:

– Наверное, можно ему рассказать про эхо.

– Наверное? – удивилась Софи одновременно с вопросом Фитца:

– Эхо?

Элвин пожал плечами.

– В таком деле наверняка сказать нельзя. – И обратился к Фитцу: – Да. Тебе предстоит много узнать про эхо. А ещё про так называемый теневой поток. Честно говоря, я сам плохо представляю, как это объяснить.

Потом опять взглянул на Софи, как бы спрашивая: «Может, дальше сама расскажешь»?

Она потянулась за Эллой, спрятавшейся в складках одеяла, чтобы хоть за что-то ухватиться.

– Это всё так странно, что я сама запуталась, – предупредила она и попыталась объяснить суть происходящего как можно мягче, осторожно подбирая каждое слово. Умолчала только о чудовище, решив, что эта битва его не касается, зато постаралась подчеркнуть, насколько крепкими оказались его жизненно важные органы.

Но выслушав её рассказ, Фитц всё равно нахмурился и побледнел.

– Значит… – сказал он, водя пальцем по повязкам на груди, – с сердцем что-то неладно.

– Не обязательно, – поправил Элвин. – Известно лишь, что там осталось эхо теневого потока. Но непонятно, чем оно грозит и когда рассеется. Поэтому тебя держали на снотворном.

Фитц с трудом сглотнул ком в горле.

– И сколько я провалялся в отключке?

Эдвин с Софи переглянулись.

– Около двух недель, – сказал Элвин.

– ДВУХ НЕДЕЛЬ? КАК… ой.

Он схватился за грудь и повернулся на бок, насколько позволяла перевязанная нога, и глухо застонал.

– Что случилось? – всполошилась Софи, а Элвин тут же сотворил вокруг него фиолетовую сферу.

– Без понятия, – признался Элвин, перебирая другие цвета, и попросил Фитца: – Только не молчи. Такую боль я разглядеть не могу, так что постарайся объяснить, что чувствуешь.

– Это не боль, – сквозь зубы выдавил Фитц, стиснув кулаки. – Скорее… тяжесть. Как будто сердце рёбрами сдавило.

– И пульс участился, – заметил Элвин. – Попробуй вдохнуть поглубже. Вот так.

Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

Ещё раз.

Ещё.

Софи присоединилась, пытаясь не поддаваться растущей панике.

Ещё один вдох.

И ещё.

Наконец Фитц разжал кулаки и утёр пот со лба.

– Кажется, отпускает, – прохрипел он, и Софи крепко зажмурилась, пытаясь сдержать навернувшиеся от облегчения слёзы.

– Хорошо. Продолжай в том же духе, – посоветовал Элвин, направляясь к заново расставленным вдоль стены стеллажам с лекарствами.

Захватив две склянки, он поспешил обратно, сотворил вокруг Фитца переливающуюся световую сферу и прищурился сквозь очки.

– Настоятельно рекомендую принять вот это, – протянул он сыворотку тёмно-синего цвета.

– Небось снотворное, – догадался Фитц.

Элвин кивнул.

– Даже не надейся.

– Фитц, – пыталась уговорить Софи.

– НИ ЗА ЧТО! Я не… ой. Ничего себе. Ладно, злиться вредно.

Он снова скрючился, изо всех сил прижимая к груди Мистера Обнимашку.

Так трогательно, если бы не перекошенное, покрытое испариной лицо.