Музыка пчел - Эйлин Гарвин

«Ты слишком добрая, Алиса».

Из ниоткуда, из абсолютной тишины, она услышала голос Бадди.

«Ты сама это знаешь, милая».

Осознание пришло настолько неожиданно, как будто поднялся занавес и на сцене открылась потайная комната, обнажившая сердечные чаяния и мотивы Алисы, потерянные и спрятанные даже от нее самой.

Как часто она оставалась на работе допоздна в пятницу, чтобы доделать то, что на нее скинула Нэнси? Не то чтобы у нее были какие-то планы, конечно.

– Алиса, ты такая молодец! – говорила Нэнси, уходя с работы. – Спасибо!

Слишком добрая.

Почему она делала работу Билла вместо того, чтобы требовать повышение? Оставалась после пикника в честь Дня труда, чтобы убраться. Шла волонтером в отдел фандрайзинга футбольной команды в старшей школе, хотя была единственным сотрудником без детей. Она весь день просидела в кабинке под дождем, ненавидя весь американский футбол.

Слишком добрая. Слишком добрая, чтобы сказать нет.

Ее лицо залила краска стыда. Нет, ей слишком страшно сказать нет. Страшно защищать свои интересы и говорить то, что думает. Слишком страшно быть самой собой.

Раньше она никогда этого не понимала так отчетливо. Но сейчас это все, что застилало ей глаза. Она почувствовала его той ночью, когда встретилась с Эдом Стивенсоном. Это белое пламя ярости, возникавшее из ниоткуда, похороненное глубоко внутри. Алиса отчаянно разозлилась на себя за то, что так долго притворялась кем-то, кем не является. Почему она это делала? Просто чтобы не расстраивать других людей? Таких, как Рич Карлтон? Она видела перед собой его мину хорька и лысеющую макушку. В Алисе пробудилась бешеная ярость. Как она могла вот так подвести своих родителей. Как она могла так подвести саму себя.

Она прошлась по пляжу на набережной. Слезла с каменистого берега и ступила на широкую косу, которая простиралась на месте слияния двух рек: Худ и Колумбии. Она гуляла мимо гигантских бревен и булыжников, которые скатывались с горы Худ во время наводнений. Сильное течение передвигало эти препятствия вниз с горы километр за километром. Ветер жалил ее, и на лицо упали первые капли. Когда она дошла до конца косы, то встала и замерла под проливным дождем, который смывал ее ярость, печаль, тоску и отчаяние. Вот куда привела ее нить, доктор Циммерман.

Она назвала всех: Бадди, родителей, сад, детей, которых она могла завести, необратимое течение времени. Позволила всему пройти сквозь себя, всему, что потеряла и никогда не могла обрести снова. Ее тело пульсировало от понимания того, что она одинока в этом мире. Она была одинока до того, как появился Бадди, но теперь будет одинока до самой смерти. Остров Алисы, с поднятым разведенным мостом. Алиса-совсем-одна.

Но раньше ей было все равно, ведь так? Ведь она, по сути, всегда такой была. Просто Алиса. Так что все будет хорошо. Да, подумала она, и ее дыхание замедлилось. Ей будет этого достаточно, достаточно того, кем она является. Она может быть самой собой. Она будет полностью принадлежать самой себе. И ее тревожность ушла, как вода из выключенного крана. Она чувствовала четкие края своего горя, и теперь оно было внутри и им можно было управлять. Алиса стояла на краю реки, не задумываясь, как она может выглядеть со стороны – полная женщина средних лет, ревущая во все горло посреди весеннего ливня.

Узел в ее груди немного развязался, и удавка отпустила горло. Она построила их всех у себя в голове – Бадди, Марину и Ала. Они все ее любили. И это все еще было важно. И они хотели, чтобы она была самой собой. И потом последние остатки страха улетели, как воздушный шар, отрезанный от ленты. Она улыбнулась, вытерла глаза и засмеялась. И почувствовала себя на сто процентов Алисой Хольцман – дочерью Ала и Марины, женой Бадди Райана и пчеловодом. Она была собой настоящей с ног до головы, и ее все окончательно достало.

Она сунула руку в карман, достала телефон и набрала номер.

– Привет, Стэн, – сказала она. – Это Алиса Хольцман. У тебя есть время на чашку кофе?

16 Коллапс колонии

Главный принцип организации любого улья – это порядок, Джейк был в этом уверен… И самый первый необходимый компонент порядка – это еда. Матка может откладывать до двух тысяч яиц в день, но, если пчелы-разведчицы не нашли достаточно нектара и пыльцы, эти яйца погибнут. Второй компонент порядка в улье – это сотрудничество. Самые опытные пчелы, сборщицы, часто облетают больше тысячи цветов за один день во время сбора ресурсов для колонии. Работницы в улье отвечают за доставку еду к пчелам-кормилицам, которые затем передают ее яйцам, личинкам и молодым пчелам. Свита матки кормит ее и чистит, чтобы она могла продолжать вверенную ей работу. Идеальная высоко функциональная система взаимозависимостей.

У людей не так, подумал Джейк, шинкуя кейл для острого рагу с белой фасолью и курицей. В родительском доме он никогда не чувствовал поддержки и взаимовыручки. Могло показаться, что они все жили в одном доме по отдельности. Но у Алисы в доме, как только он начинал готовить, он сразу почувствовал себя частью команды. С тех пор как к ней приехал Джейк, они каждый вечер ужинали вместе за одним столом. Ему нравилось сидеть вместе с ней в конце дня и говорить про пчел. Еще он удивился, когда узнал, что у него есть задатки хорошего повара. И неважно, что Ной теперь называет его la dueňa de la casa[23].

– Осталось только передник в цветочек достать и образ закончен! – дразнил его Ной, когда тот поставил перед ним тарелку с фланом, приготовленным по одному из рецептов семьи Селии.

Селия ударила его локтем, с благодарностью приняла тарелку и передала Джейку небольшую упаковку, обернутую в креповую бумагу. Он открыл ее и обнаружил внутри ретабло[24] Святого Паскуаля, выбитого на листе олова – покровителя кухни, как объяснила Селия.

– От моей мамы – сказала она, закатив глаза. – Cada cocina lo necesita, mi’ja[25]. Обычно ее вешают рядом с плитой.