Музыка пчел - Эйлин Гарвин

Она прошла мимо ресторана «У Бетти» и ей стоило неимоверных усилий, чтобы не зайти в стеклянные двери и не кинуться к прилавку. Она представила, как уминает целый пирог – банановый пирог с кремом или пирог с клубникой и ревенем – прямо перед Бетти и Грейс, которые работали в этом кафе на протяжении тридцати лет и знали Алису с самого рождения. Алиса увидела Бетти в окне витрины – седая женщина в нелепом розовом переднике, прислуживающая за столиком. Старушка помахала. Алиса ответила ей тем же. Она не могла так поступить. Публичная манифестация своего горя, которое она взяла вот так за ручку и всем продемонстрировала, – это слишком драматично для рабочих будней в центре Худ Ривера.

Она развернулась в сторону набережной и старалась обуздать свою тревожность, ее сердце колотилось как сумасшедшее и дыхание ускорилось.

– Когда это началось? – спросила доктор Циммерман несколько месяцев назад во время третьей сессии.

Терапевт работала на квартире, принадлежащей ее свекрови и располагавшейся позади аккуратного двухэтажного магазина, который смотрел на реку с высокого обрыва. Здесь Алисе было спокойно. Приходить на квартиру к терапевту намного лучше, чем в больницу. Она ценила уединенность, которую нечасто встретишь в таком маленьком городе. Сам факт, что доктор Циммерман была в Худ Ривере недавно, тоже был большим плюсом. Доктор Циммерман не знала ее с самого детства. Никогда не встречала Ала или Марину. Не имела родственников, которые занимались садоводством и не знала о тонкой взаимосвязи заскорузлых коалиций, обид и сплетен, которые возвели невидимые заборы между людьми, которые здесь жили. Но из-за этого было иногда сложно объяснить какие-то вещи, потому то Алиса не могла перейти на кодовые обозначения, принятые в этом маленьком городе.

По окнам стучал октябрьский дождь, когда Алиса устроилась на розовом диванчике. Ей казалось, что она прогуливает уроки. Она уехала с работы, чтобы попасть на эту сессию, и сказала Нэнси всего лишь, что ей надо ко врачу. Нэнси везде сует свой нос. Даже находясь в своем собственном кабинете, Алисе казалось, будто все обитатели маленького города стремились только и хотят услышать ее личные мысли.

– Можете вспомнить, как она начинается? О чем вы думали, когда произошел первый эпизод тревожности?

Алиса рассказала, что она стояла на парковке продуктового магазина и заметила, что на ней собралось много людей. Было воскресное утро, и в церкви только закончилась служба на испанском языке. Она подумала зайти в магазин попозже, но сказала самой себе, что избегать людей – полная глупость и заставила себя пройти в двери.

Доктор Циммерман кивнула и сделала пометку. Алиса отвлеклась на непринужденную элегантность терапевта – синевато-серый кашемировый свитер и темные широкие брюки. Она понятия не имела тогда, что одежда, которую та надела в тот дождливый вторник, была дороже, чем любой праздничный наряд кого-нибудь из местных. Не то чтобы это имело какое-то значение. Доктор Циммерман выглядела настолько уверенной в своем собственном теле, что она в любом месте чувствовала бы себя комфортно, куда бы ни занесла ее судьба.

Алиса положила ногу на ногу и тут же сняла. Теребила пояс на брюках. Она описала, как она взяла корзину для покупок всего на пару вещей, типа молока, хлопьев, и болеутоляющих. Она обходила людей в толпе – в основном это были мексиканские семьи, нарядно одетые. Возле касс Алиса увидела маленькую девочку в розовом платье с оборками, в лакированных туфлях и белых гольфах. Одной рукой она держала маму за руку и задавала вопрос на испанском другой женщине постарше. Когда Алиса прошла мимо, она посмотрела на нее, и Алиса вспомнила Луз Куинто с окружной ярмарки Худ Ривера, куда Алиса ходила с Бадди на первое свидание. Луз и ее барашек. Луз и ее личико, светящееся от счастья, когда Бадди вернул ей барашка.

Алиса почувствовала, как сбилось дыхание, когда она пересказывала этот эпизод доктору Циммерман. Конечно, это была не Луз Куинто в магазине. В то момент она была уже старшеклассницей. Но ее личико в форме сердечка, мягкие карие глаза и лучезарная улыбка напомнили ей все. Алиса развернулась и покатила тележку в овощной отдел, чтобы удрать подальше от маленькой девочки и нахлынувших воспоминаний: Бадди на ярмарке. Бадди на кухне. Бадди уходит на работу в последний раз.

Доктор Циммерман кивнула.

– Значит, все началось с девочки и воспоминаний о том дне?

Алиса покачала головой и растерла ладонями лицо, подбирая слова. Нет, дело не только в воспоминаниях, сказала она. Это осознание того, что время не вернешь. Алиса больше не была юной особой с массой возможностей. Когда она впервые встретилась с Бадом, ее жизнь заиграла такими красками, о которых она не имела понятия. Она ожидала, что проведет всю жизнь в одиночестве, и ее это устраивало. А потом появился удивительнейший спутник жизни. Она даже подумала, что когда-нибудь у них могут появиться дети – раньше она такого даже предположить не могла. Она, Алиса – и чья-то мать! Ал с Мариной стали бы бабушкой и дедушкой. Бад бы помогал заботиться о саде ее родителей, а она бы оставила работу в округе, чтобы втянуться в работу на семейной ферме. Она бы могла передать их детям все знания о жизни и садоводстве, которые Ал и Марина дали ей. Она бы оставила что-то после себя. Но не теперь. Все эти возможности канули в лету. У Алисы не было детей, она была вдовой средних лет и последним живым членом семьи. Все сокровища стали недоступны в одночасье. Ей показалось, что ее жизнь оборвалась. Самые большие мечты испарились, едва она успела их осознать.

Ей было не страшно говорить обо всем этом с доктором Циммерман в ее уютном кабинете. И доктор рассказала, что делать, когда она чувствовала, что эмоции зашкаливают, она теряет контроль над собственным дыханием. Следуй за нитью. Что было причиной потери контроля? Что перекрывало ей дыхание?

Алиса пошла в сторону реки. Она подумала о физиономии Рича Карлтона и его едкой ухмылке. Вспомнила рождественскую вечеринку, вспомнила его лицо рядом с ее лицом. Обычно это воспоминание вызывало у нее стыд и неловкость, но теперь в ней вспыхнуло возмущение. Как он смеет к ней прикасаться. А сейчас еще и угрожать, что испортит ей пенсионный план. А она никогда не брала даже больничный по болезни. Алиса, которая всегда приходила раньше всех и оставалась после окончания рабочего дня. Преданная Алиса. Зачем ему это надо? И почему это вызывает у нее такую панику? Ведь все понимали, что Алиса выполняет работу Билла. Если ее уволят, работа просто встанет. Проект развития бассейна реки, самый большой проект, за который брался департамент, отложится на несколько месяцев, потому что они будут хитростями и уловками заманивать его в офис с поля для гольфа. И даже если он заявится на рабочем месте, они поймут, что Алиса уже так давно делала за него его работу, что он просто понятия не имел, что к чему. Или они могли нанять кого-нибудь еще на ее место. В любом случае времени сидеть сложа руки у них не было.

Значит дело не в том, что ее могут уволить и она этого боится. И ее не страшило, что ее могут связать с деятельностью Стэна. Как она сказала Нэнси, она уважала и Стэна, и то, что делала его организация для фермеров и садоводов, таких как ее родители. Здесь есть что-то еще. Что же это было?