Добро пожаловать в реальный мир - Кэрол Мэттьюс

– Отпустил, называется, к другу на день рожденья. Дал с собой все лекарства, тщательно проинструктировал…

Да, Джо постоянно вынужден это делать.

– Должно быть, что-то съел там с аллергенными добавками или еще что-то, запустившее процесс. – Он с удрученной усмешкой взглядывает на Нейтана. – Хотя он и не сознается.

Сын в ответ выдавливает слабую улыбку. Даже от резких запахов Нейтан может начать дышать как паровоз. И, кстати, здесь, в палате, заметно попахивает дешевой дезинфекцией – едва ли это пойдет ему на пользу.

– Может, он просто перевозбудился. В общем, как бы то ни было, когда он спросил, где его ингалятор и маска, эта глупая тетка настолько зашебутилась с двумя десятками детишек, что не смогла вспомнить, куда их засунула, – в недоумении закатывает глаза Джо. – Хорошо хоть, у нее хватило ума вызвать «Скорую», когда мой парнишка стал вдруг на глазах принимать странный оттенок. Как потом оказалось, его «пыхалка» угодила в мусорное ведро вместе с бумажными тарелками. Только меня не спрашивай, как такое случилось! Эта дура до сих пор до смерти напугана.

– Да уж могу представить.

Естественно, напугана! Люди зачастую недооценивают всю серьезность астмы. Неужто она не понимала, что, если Нейтану не удастся задышать, он может просто умереть? Было бы очень памятное завершение праздника по случаю дня рождения ее сына!

Я ужасно сочувствую Джо. Ему постоянно приходится балансировать между желанием никуда не отпускать Нейтана без собственного надзора и риском доверить здоровье своего малыша тому, кто не вполне владеет ситуацией. Порой он просто околачивается возле сына в гостях, отчего тот начинает чувствовать себя каким-то недоумком. А потому, что бы Джо ни предпринял, все будет не слава богу.

Я тяжело опускаюсь рядом с братом на пластиковый стул. Вид у Джо бледный и измученный. Он устало потирает пальцами лоб.

– Когда ж мы наконец сможем из этого выкарабкаться-то? – чуть не со слезами спрашивает брат. – Не хочу, чтобы у Нейтана всю жизнь это висело на шее.

– Я поправлюсь, пап, – выдыхает с кровати мой отважный племяш.

– Конечно же, поправишься! – с неестественной оживленностью восклицаю я, мягко похлопывая его по руке. – У вас у обоих все будет отлично!

И уже в который раз я мечтаю о том, чтобы выиграть миллион фунтов и вытащить наконец своих родных из их жуткой квартиры и вообще вывезти из лондонской сырости.

– Ты, кстати, тоже выглядишь как выжатый лимон, – с типично братской заботой замечает Джо.

– У меня же сегодня было последнее прослушивание в «Минуту славы», – напоминаю я ему и тут же ощущаю, как по телу прокатывается накопленная за день усталость.

– Вот черт, сеструха! Я ж совсем забыл!

– Да уж думаю, тебе много чего приходится держать в голове, окромя моей никчемной погони за славой.

Мы одновременно бросаем тревожный взгляд на нашего мальчика.

– Ну так и что? Как все прошло?

– Отлично, – осторожно отвечаю я. – Я прошла в следующий тур, то есть на телешоу.

– Ого, класс! – восторженно восклицает Джо. – Слышь, Нейтан? Твоя тетушка скоро станет звездой!

В знак одобрения племяш обессиленно приподнимает большие пальцы. Это говорит мне, насколько ему худо, поскольку иначе он бы прыгал и скакал от счастья по всему отделению. Я в ответ тоже выставляю большой палец.

– До звезды мне еще трубить и трубить, – охлаждаю я их радость. – К тому же есть и не самая лучшая новость. В жюри будет сидеть тот мужик, у которого я только что работала.

– Если не ошибаюсь, обычно знакомство с членом жюри расценивается как преимущество.

– Ну да, мужик, которого я обидела, да еще и оставила в трудный момент.

– Ничего себе, когда только успела!

– Так что я бы не сказала, что это дает мне огромное преимущество.

– Надо было с ним хоть переспать, – еле слышно, чтобы не донеслось до Нейтана, говорит Джо.

Признаться, такая мысль мне уже в голову являлась.

– Вот чего мне уж точно не следовало делать – так это врать ему насчет моих отлучек с работы. Он и представить не может, что я имею тайные поползновения сделаться певицей. Когда он мне сказал, что у меня хороший голос, я лишь со смехом отмахнулась. Ну как я скажу великому Эвану Дейвиду, что я предполагаю выдержать испытание перед такими же, как он! – Да, больше всего мне сейчас хочется заползти в какую-нибудь подходящую нору и никогда больше оттуда не вылезать. – Он же выпадет в осадок, увидев меня там на сцене. Или я выпаду.

– Вот вечно ты все в жизни усложняешь!

– А то я сама этого не знаю.

– Почему бы тебе просто не взять да и не выйти за Карла?

– За Карла? – издаю я смешок. – Да потому что он ни разу меня замуж и не звал.

– Это лишь потому, что он прекрасно знает, что ты скажешь «нет».

Я мотаю головой.

– Карл ни за что не захочет, чтобы его связывали по рукам и ногам какие-то стандартные договоренности и обязательства. Ему нравится смахивать на бунтаря-рок-н-ролльщика. Может, он и не откусывает головы летучим мышам[44], но в нем по-прежнему силен свободный дух.

– Сама знаешь, сестренка, ерунда все это. Никакой Карл не свободный – и никогда таким не будет. Он же душой и телом безнадежно предан тебе.

– Я тоже ему предана, – уверенно говорю я, – но только как сестра. С Карлом я не смогла бы стать слабой и податливой. Между нами совершенно не такие отношения.

– Что-то мне не кажется, что сам Карл думает так же. Если б ты предложила ему обручальное кольцо, пару вихрастых детишек и дом где-нибудь за городом, он бы мигом забил на свою рокерскую жизнь.

– Может, перестанем обсуждать мои сложные взаимоотношения? – отрезаю я и выразительно взглядываю на часы: – Когда же наконец явятся наши проштрафившиеся родители?

Может, увидев своего любимого внучка в таком состоянии, они наконец образумятся? Все прочие способы вправить им мозги, похоже, провалились.

Джо резко мрачнеет.

– Я пытался дозвониться маме, но дома ее нет, а мобильник она с собой никогда не носит. А если и берет, то забывает включить эту чертову штуку. Она единственный человек, кого я знаю, которому на два года вполне хватает десяти фунтов.

– Поверить не могу, – шумно вздыхаю я со злостью. – Хотела бы я знать, куда она все время смывается!

Мне ужасно неприятно думать, что мама сваливает на отца всю вину за их развалившийся брак, в то время как сама погуливает с другим.