Завтра октябрь. Несветские истории - Елена Есина

Бывало, оттягиваешь максимальное удовольствие, продляя себе и не себе просто удовольствие, по ходу включая все больше воспринимающих чувственных зон и… и э-э-э-э-это о чем я хотела? Я про оргазм.

Ну что-то вспомнилось.

Я просто сейчас оттягиваю себе одно неудовольствие, а именно мне нужно лечь в больницу и из руки своей убрать пластину и восемь здоровенных шурупов, которую я сейчас никак почти не ощущаю, но есть ограничения в движении, небольшие теперь уже, но есть. И все говорят – убрать надо, и если не соберусь до сентября, то потом уже и доктора не станут. Шурупы в кость интегрируются, и убрать их будет трудно, из чего можно сделать вывод, что чем больше я тяну, тем больше травматологи со мной напляшутся, а потом, после того, как наркоз отойдет, и я наошущаюсь. Уже пару раз начальство предупреждала, что лягу в больницу. Меня потом спрашивают, почему я не в больнице:

– Вот когда я сломала руку, так меня в больницу отвезли. А как можно лечь самой, чтобы резали мою драгоценную шкурку (ну может, учитывая предыдущий шов и возраст, теперь уже полудрагоценную), я не понимаю.

Я, видимо, оттягиваю это настолько, что взяла и села в кресло к нашему хирургу стоматологу и попросила удалить зуб, который удалить надо было еще года три назад, но я все не решалась. Да-да, и не смотрите, что я сама стоматолог, когда я пациент – я ужасная трусиха. Там по всему было видно, что удаление будет сложное, так и было. Но надо отдать должное нашему хирургу, справился хорошо и всего минут за тридцать – это вместе с наложением швов. Удаляла пять дней назад, сначала болел, но чуть-чуть, а теперь так разошелся. Сегодня спала на трамале, это уже серьезный препарат и оставался у меня после перелома. Сейчас пойду по больнице еще выпрашивать, если не лекарство, то хотя бы рецепт. Признаков воспаления в лунке нет, просто болит у всех по-разному, и я понимаю, что это результат оттягивания. Такой, что называется, максимальный эффект.

Тут к весне собой занялась, в салоне недалеко от работы акция – «Скинтоник» в полцены. Это вакуумный массаж по телу. Больно так девушка мне его делала. Потом у Наташи лежу на биоревитализации, кто не в курсе – это штук двести подкожных уколов в лицо, шею и декольте. По анестезирующему крему, но все равно больно! Наташа, чтобы меня отвлечь, разговор поддерживает:

– Ты на пианино занимаешься еще?

– Конечно, занимаюсь, такой кайф! Когда новую пьеску разучиваешь, мозги так приятно закипают, я это просто физически чувствую, работают, видимо, те участки мозга, которые раньше не работали. Ай! – вскрикиваю я от очередной инъекции. – Ай-ай, вот скажи, Наташа, зачем я так над собой издеваюсь – тело терзаю, лицо. А чтобы удовольствие получить – иди, Маша, на пианино поиграй.

Кому, говорят, война, а кому и мать родна. Приехав после летнего отдыха в Болгарии, где отдохнули очень хорошо, оказались в задыхающейся от торфяных пожаров Москве. Ужас! На самом деле нечем было дышать. Об этом, я думаю, писали много, потому не углубляюсь. И у меня, и у мужа куча недогуленных отпусков благодаря каким-то постановлениям, со следующего года – если не отгулял, то все сгорает, мы были предупреждены, нас пугали чуть ли не принудительным отправлением на отдых. Но люди вряд ли бы смогли это сделать, а вот стихия смогла. Оставлять ребенка в этой газовой камере мы не могли, и потому неделя на даче – под Волоколамск гарь дошла в небольших, по крайней мере, «на нюх», концентрациях. Потом в самолет – и в Ялту. Там отдыхали наши друзья.

Ах, Крым, я совсем уже забыла, что это так красиво и благодатно. Поистине жаль, что это не российская земля теперь. Хотя о политике я думаю меньше всего. Да и какая лично мне разница, если я приехала, всех понимаю, и даже цены ниже – не российские пока еще. Единственное, чтобы туда попасть, у меня должен быть заграничный паспорт. Хотя, конечно, злит, что строятся в Крыму не наши, а «их» олигархи.

Отдыхали в приватной гостинице со своим пляжем, обслуживающего персонала там больше, чем отдыхающих. Кухня домашняя, приготовят все, что попросишь, если что-то нужно, тут же исполнят. Я там, честно говоря, даже барствовала.

– Коля, – капризничала я совершенно по-дурацки, – Коля, яйцо не в мешочек, его переварили.

И Коля приносил мне другое яйцо.

Водный мотоцикл – через десять минут, яхта – завтра закажем, раки – через часа полтора свежие, поменять деньги – по лучшему курсу… «Вы за кукурузой в город? Да что вы, сейчас привезем и сварим». Рассказывая в Москве своим приятелям об обслуживании, я добавила:

– Вот только под носом не вытирали.

– Потому что не просили, – смеется Женька.

Но Ливадийский дворец и другие красоты они привезти не могли, поэтому все-таки перемещались. Цитирую единственную запись, что я там сделала, больше не писалось, и есть мысли, почему. Потому что тогда надо забыть об отдыхе и сидеть только писать. Записывать, как вкусно, как красиво, а реплики друзей! Там вообще ни одного слова упускать нельзя, если начинать это рассказывать. Они все люди творческие, воздушные. Передавать их смыслы мне трудно. И тут только жесткая фиксация событий может что-то объяснить не присутствующим на месте событий. Иначе все будет казаться гротеском и художественным вымыслом. А я записыватель абсолютно реалистического направления.

Вот эта запись.

Уже скоро месяц, как я отдыхаю. В последние годы – непозволительная роскошь. А вот ведь лежу на лежаке, время – около семи утра, я одна на маленьком приватном пляже в городе Ялта. Горизонт словно очерчен циркулем, в поле зрения только бледно-синяя гладь и один небольшой кораблик. Лучи солнца еще робко, а потому приятно касаются кожи… бла-жен-ство! Вот и пролетающая мимо птица, не чайка, по-видимому, утка летит и кричит от восторга. Если б я могла так парить над морем, я бы тоже не удержалась, кричала б дурниной, как кричала вчера, сидя за Любиной спиной на скутере.

Поразительно просто, но Люба всегда умела и умеет добавить ощущений и впечатлений в мою жизнь.

Всего через полтора месяца мне исполнится сорок шесть. А я впервые в жизни ехала на открытом транспортном средстве, без защиты и шлема по отвесам горных дорог вверх и вниз, замирая на каждой петле поворота, коих на крымской дороге через каждые 50 метров. Орала, визжала, потом сама же пугалась, что сильным визгом могу сбить с равновесия своего водителя, поэтому крик пыталась приглушить. А при сдавленном от страха низе живота, сведенных внутренних мышцах бедра и, уж простите, промежности, звуки из меня вырывались трубные, зычные, отрывистые, такие: «у-а-ы-а-о». Лицо в зеркале, Люба говорит, – без слез не взглянешь. Проезжающий народ ржет. В общем, Люба мне эмоций, а я – ей. И еще, если Люба чувствовала, что я расслабляюсь, она начинала прибавлять скорость и делать ленточку, укладывая скутер практически к дороге то вправо, то влево.

– Это намного круче секса, – сказала, слезая со скутера у гостиницы.

– Как же мало тебе надо, – ответила Люба.

Ну да, в запросах я скромней. Всегда была и теперь отстаю. И если раньше – фиг бы с ним, за ее запросами я и не стремилась. То теперь-то она резко поменяла направление мыслей и потянулась к Богу. А кто ж не хочет постичь непостижимое.