Лишь краткий миг земной мы все прекрасны - Оушен Вуонг

Ничего.

Телка, ферма, мальчик, авария, война — может, мне все это приснилось, а теперь я проснулся и всем этим пахнет моя кожа?

Мам, я не знаю, дочитала ли ты до этого места, и прочитала ли ты это письмо вообще. Ты всегда говорила, что тебе уже поздно учиться читать, у тебя больная печень, слабые кости и после всего, что ты пережила, ты просто хочешь отдохнуть. Что чтение — это привилегия, которой ты наделила меня, заплатив за нее своими лишениями. Знаю, ты веришь в реинкарнацию. Не знаю, верю ли в нее я, надеюсь, она существует. Потому что в таком случае, быть может, ты вернешься сюда в следующий раз. Может, ты родишься девочкой, и тебя снова назовут Розой, и у тебя в комнате будет полным-полно книг, родители станут читать тебе сказки на ночь в стране, не знавшей войны. Может, тогда, в этой новой жизни и новом будущем, ты найдешь эту книгу и узнаешь о том, что с нами случилось. И вспомнишь меня. Может быть.

Вдруг я срываюсь с места. Мимо прогалины, назад, в густую табачную тень. Стопы превратились в легкий ветерок подо мной, я бегу. Еще никто не умер, ни Тревор, ни Лан; никто из друзей не успел проколоть свои юные вены и познакомиться с героином или спидами. Я все равно бегу, хотя ферму еще не продали и не построили на ее месте жилой квартал класса люкс, амбар еще не разобрали, древесину не отправили на крафтовую мебельную фабрику и не отделали ею стены модных кафе в Бруклине.

Я бегу и хочу все это обогнать; моя жажда перемен сильнее страха перед жизнью. По вспотевшей груди хлещут листья, день разгорается по их краям, а я мчусь так быстро, как будто наконец вырвался из собственного тела, оставил его позади. Но когда я оглядываюсь, чтобы посмотреть на запыхавшегося юношу, простить его за то, что он старается быть хорошим, но у него не выходит, никого нет — только тополя застыли на краю поля. И без всякой причины я бегу дальше. И думаю о буйволах где-нибудь в Северной Дакоте или Монтане. Лопатки у них ходят ходуном в замедленной съемке, животные несутся к обрыву, их бурые тела толпятся возле узкой пропасти. Маслянисто-черные глаза, бархатистые рога покрыты пылью; все вместе они стремглав бегут вперед и превращаются в лосей, огромных лосей с ветвистыми рогами, шумно втягивают воздух влажными ноздрями; потом становятся волками и когтистыми лапами несут себя к обрыву, языки прыгают на свету, и вот вся стая превращается в макак. Им раскалывают темя и вынимают мозг; макаки парят, шерсть у них на лапах тонкая и мягкая, как перышки. И как только первая макака делает шаг с обрыва, на воздух, в вечную пустоту, вся стая вспыхивает черно-оранжевыми искрами монархов. Тысячи монархов льются в пропасть, взмывают в белый воздух, как струя крови в воде. Я бегу по полю так, словно мой обрыв еще не вписан в историю, словно сам я нисколько не тяжелее слов, составляющих мое имя. И, как у слова, у меня в этом мире нет веса, но все равно я живу своей жизнью. Я бросаю ее перед собой, пока то, что я оставил за спиной, не станет тем, навстречу чему я бегу, — будто я часть семьи.

— Почему же тогда они не схватили тебя? — Я снова вложил сигарету тебе в рот.

Ты придержала мою руку, затянулась и взяла сигарету пальцами.

— Ах, Волчонок, мой Волчонок, — вздохнула ты.

Макаки, лоси, коровы, собаки, бабочки, буйволы. Много бы мы отдали, чтобы услышать, как сломанные жизни животных рассказывают человеческую историю. Что наша жизнь, если не рассказ о животных?

— Почему меня не схватили? Ну, я быстро бегаю, малыш. Некоторые мартышки такие шустрые, что больше похожи на привидений, понимаешь? Они просто — вжух! — жестом руки ты изобразила крошечный взрыв. — Исчезают. — Не поворачивая головы, ты посмотрела на меня так, как смотрят все матери, — слишком долго.

А потом ни с того ни с сего рассмеялась.

* * *

Слова «Свобода… это всего лишь дистанция между охотником и его добычей» взяты из стихотворения китайского поэта Бэя Дао «Соучастники» («Августовский лунатик»).

Слова «Два языка вытесняют друг друга, поддерживая третий» — это парафраз из книги «Ролан Барт о Ролане Барте».

Фраза «Правда, мы так стараемся сохранить радость, что теряем ее» навеяна теорией дзен-буддизма о радости и скоротечности, как ее объяснил американский поэт Макс Ривто в интервью порталу Divedapper.com в 2016 году.

Я бы хотел перечислить в произвольном порядке людей, благодаря которым моя работа увидела свет.

Я глубоко признателен талантливому журналисту Тому Кэллэхэну, чьи подробные репортажи для журнала ESPN the Magazine и GolfDigest помогли расширить мои представления о карьере и судьбе Тайгера Вудса и его неоценимом вкладе в американскую культуру в общем и культуру гольфа в частности. Благодарю Элейн Скарри за ее книгу «О красоте и справедливости» и за тонкое, точное и блестящее рассмотрение вопроса.

Благодарю своих учителей за то, что всегда видели (и сохраняли) верный курс: Рони Натова и Джерри ДеЛука (Бруклинский колледж), Джен Бервин (Дом поэтов), Шерон Олдс (университет Нью-Йорка) и моего учителя поэзии из старшей школы Тимоти Сандерсона (округ Хартфорд).

Благодарю Бена Лернера, без которого многие мои идеи, да и я как писатель, не реализовались бы. Спасибо за то, что не устаете напоминать мне: правила — это лишь тенденции, а не истины, а рамки жанра реальны настолько, насколько скудно наше воображение. Я признателен вам за доброту, а всей кафедре английского языка Бруклинского колледжа за то, что экстренно выделили деньги, когда в 2009 году я лишился квартиры.

Говорю спасибо поэту Юсефу Комунякаа за то, что научил меня выходить за рамки и видеть грубые чернильные сочленения этого мира более ясно. За то, что вы терпели мой восторженный треп, когда по чистой случайности осенью 2008 года дождливым вечером я сел рядом с вами в кинотеатре в Вест-Виллидж и болтал с вами обо всем и ни о чем. Я не помню, о чем был фильм, но помню, как вы смеялись. Спасибо, что стали моим учителем.

Низкий поклон всем музыкантам и художникам, у которых я постоянно учился, пока писал эту книгу, а именно: Джеймсу Болдуину, Ролану Барту, Чарльзу Брэдли, Тхи Буи, Анне Карсон, Терезе Хак Кенг Чха, Александру Си, Гусу Даппертону, Майлзу Дэвису, Натали Диас, Джоан Дидион, Маргерит Дюрас, Perfume Genius, Тит Нат Хану, Уитни Хьюстон, Ким Хайсу Этте Джеймс, Максин Хонг Кингстон, King Krule, Лиото Машиде, дуэту MGMT, Чио Мяочин, Mitski, Вьету Тань Нгуэну, Фрэнку Оушену, Дженни Оффилл, Фрэнку О’Харе, Rex Orange County, Ричарду Сикену, Нине Симон, Суфьяну Стивенсу и Кэролин Д. Райт.

Я благодарю каждого азиатско-американского деятеля культуры, кто был до меня.

За то, что прочитали рукопись этой книги, за все милосердные и проливающие свет замечания и озарения, спасибо вам, Питер Бьенковски, Лаура Кресте, Бен Лернер (еще раз), Салли Вен Мао и Таня Олсон.

За дружбу, за то, что дышим одним воздухом, спасибо: Махогани Браун, Сиван Батлер-Ротхолц, Эдуардо С. Корраль, Шира Эрлихман, Пирет Джиззи, Тиффани Хоанг, Мари Ль’Эсперанс, Лома (он же Кристофер Сото), Лоренс-Минь Буи Дэвис, Анджел Нафис, Чихъюн Юн.