Девятая квартира в антресолях - Инга Кондратьева

– Да, ну, что ты, Лизонька! Да чтоб я, с горожан, на своих подопечных деньги собирал? У меня все налажено! А дети – что дети? У станков не стоят, школа для них есть, для тех, кто постарше – профессиональные наставники уроки дают. Ко всем праздникам – гостинцы. Рабочие плату хорошую получают, и на их здоровье я не экономлю! И с техникой безопасности все у меня как надо. Для всех рабочих и членов их семей доктор два раза в неделю принимает, а если, не дай Бог что, то в городской больнице за мной палата зарезервирована всегда. Нет, это уж я всё сам. Я – хозяин!

– Но ведь разные хозяева бывают, Савва Борисович. Вы простите меня, я не подумав сказала, – Лиза поняла, что клокочет у Саввы внутри. – Вы, наверно, просто хороший хозяин. А бывают же и… другие? У тех все рабочие вперемешку в бараках живут. По выходным пьют и бьют друг друга. Отчего так?

– Не знаю, Лиза. Честно тебе отвечаю – не знаю. Что такое «хороший», что такое «плохой» хозяин? Любой хозяин так ведет свои дела, как считает выгодным. Или он не хозяин. У меня тоже бараки для рабочих построены. Не дворцы! Я тебе вот что скажу. Жить так, как я сам живу, рабочий мой никогда не будет, потому что это он работает на меня, а не я на него. Это не он мне устроил рабочее место, привез материалы, набрал специалистов и разработал технологии. Я ему. Это раз. Второе, о чем мы уже как-то начинали с тобой говорить – я считаю, что каждый ответственен за то, как он распоряжается честно заработанным. Свой мозг в голову каждому не вложишь. Кто-то пропьет, кто-то себе лишний пиджак купит, а кто-то отложит, да после сына в учебу пошлет.

– Но ведь не все имеют возможность учиться! Вот Вы, и я, и те, кто родились в семьях, где такая возможность есть у каждого, нас же не сравнишь с деревенской семьей, где семеро по лавкам. Где уж им всех выучить! А это же несправедливо! Все люди одинаковы.

– Не то, не то ты говоришь, девочка! – снова стал выходить из себя Мимозов.

– Савва, ты бы уж потише громы пускал! – вступился в защиту дочери Полетаев.

– Погоди, папа! – остановила отца дочь. – Ну, разве я не права?

– И права и не права! – продолжал греметь Савва. – Не одинаковы люди! Равны, ты хочешь сказать? Да, в идеале должны быть. Но что это значит? Не всем все одинаковое раздать, право слово? Возможности… Возможности в равной степени должны быть у каждого для счастливой жизни! Так они ж и есть! Не друг перед другом люди равны, а перед Богом, каждый своё отработать должен, и через то радость иметь. А Он про каждого лучше знает – кто для чего назначен. Вот кого чем Он наделил, какие способности роздал, то и надо по самой высшей мерке использовать, если во благо, и всеми силами сдерживать, если во зло. Такая работа душевная, всю жизнь. Сверяться, выправлять. Не пропить, а что-то хорошее после себя оставить. Что можешь именно ты, а не твой сосед, хозяин или балерина на театре!

– То есть ты хочешь сказать, Савва, что есть люди, которым Бог судил достаток, и есть такие, которых Он до него просто никогда не допустит, а сами они ничего сделать не могут? Точка? – спросил Полетаев, глядя на притихшую и задумавшуюся дочь.

– Опять вы про достаток, – устало вздохнул Савва. – Кому и для чего он нужен, кто, что с ним делать станет? Я не для голых денег все делаю. Я через деньги думаю, я ими как инструментом пользуюсь, чтобы завтра было не хуже, чем сегодня. А Бог даст – и лучше! А для этого нельзя останавливаться ни на день. Вот кто как считает, ты права в этом, Лиза. Э-эээ… Кто думает, что выгодней ему копейки своим рабочим платить, на которые только напиться и остается. А помрет – другого возьму. Я тоже буду делать только то, что считаю для себя выгодным! Я того, кто больше копейки и не наработает – того пинком под зад. Не нянька! Я просчитал в своем уме, что мне выгодней держать рабочего сытого, здорового, под мои нужды уже обученного. Я золотых пряников им раздавать не собираюсь. И на всяческие излишества пусть сами потрудятся. Но необходимым обеспечу. А сам я в необходимое включаю и спокойствие за родных, и самоуважение, и радость на душе хоть изредка. Так то. А одинаковых людей нет. Вот у меня инженер главный – загляденье, умница! А поменяй нас с ним местами – всё рухнет. Или дочки мои. Возьмем, к примеру, Аришу. Вот дадена ей организаторская жилка, она в этом купается. Все продумает, все успеет, хотя, конечно, по дороге и причитать станет. А что не успеет – найдет, кому поручить. И Аглая. В одной семье росли, год всего разницы, да разве ж с ней можно хотя бы младших сестер на прогулку пустить? Она в мечты свои уйдет, да и не заметит, как все разбредутся. Плохо это? Нет! У нее те фантазии потом в чем другом скажутся и воплотятся. Просто они с сестрой разные.

– Какая всё-таки Ваша Арина молодец! – восхищенно воскликнула Лиза, вспомнив какую грандиозную затею замышляет ее ровесница.

– А ты хочешь ей помочь? – хитро прищурился успокоившийся Савва, меняя тему разговора.

– Конечно, Савва Борисович! Что нужно делать?

– Аришка-то для малышей программу придумала всю. А вот для себя, то есть для вас, у нее кроме музыкальных выступлений, да танцев мысль дальше что-то не движется. Может, ты чего подскажешь?

– Ой! Так можно же постановку какую-нибудь на сцене представить. Нет! Не получится, – Лиза задумалась. – Заранее-то даже не все знакомы будут, где уж тут срепетировать. А, вот! Шарады можно отгадывать. Или живые картины по жребию изображать, но тогда всё равно костюмы надо.

– Этого добра я вам сколь угодно привезу – и шляп, и туник, и драпировок. Всё, молодец, спасла! – Савва поднялся уходить.

– Ещё в игры можно! – не унималась распалившаяся Лиза. – И в «Охоту», и в «Фанты»!

– Всё, всё! Подвижная часть – за тобой! Доверяю полностью, там всё и расскажешь. Андрей Григорьевич, откланиваюсь, – уже собираясь, он подытожил: – Это ведь будет заодно и прощальный вечер для моих домочадцев, в понедельник отправляю их всех с няньками Москву, а там сразу и в Успенское, на дачу, а то – так всё лето пройдет. Февроньюшка одна пока со мной здесь останется, что-то ослабела она последние дни. Ее местный доктор наблюдает, велел сейчас не отпускать в дорогу, а дождаться, пока окрепнет. Эх, как бы ей в этот праздник не переутомиться… Сам весь день рядом буду, ничего делать не дам! Арина пусть сама уж всё.

***

В тот раз Сергей из дома ушел на весь вечер, не сидеть же ему со старухами… Но к Варваре Мамочкиной так и не дошел. Быть приведенным, почти, что за руку, каким-то Неволиным, чтобы все ее паладины рассматривали нового соперника, глумились и перешептывались за спиной? Стыдоба! Как баран на заклание. Нет! Не так должен появиться в этом сформировавшемся уже мирке Сергей Горбатов. Ярче. Отчетливей. Уж если под покровительством, так самым высшим в нем. Пусть уж она сама введет его в свой дом. Сама Черная Дама! Надо только выждать случай. Вот, например, такой, как в газете описан: «Добропорядочный гражданин нашего города, пожелавший остаться неизвестным, совершил благородный поступок! Он выхватил из-под колес нарушителя движения зазевавшуюся посетительницу, чем сохранил ей жизнь и имущество». Сергей представил, как он сохраняет жизнь и имущество Варваре Михайловне, и та считает его в последствие не иначе как своим спасителем. Красиво. Эх, жаль не подгадаешь, где она может оступиться.