Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

Имелись у Хидэёси у другие проблемы, главными из которых стали зашедшая в тупик война в Китае и распространение в стране христианства. Война с Китаем фактически происходила на территории Кореи и затянулась почти на десять лет. В 1592 году Хидэёси лично отправился на Кюсю, чтобы возглавить наступление армии численностью 100 000 человек, но до материка так и не добрался и лично командовать войсками не смог. На ранних этапах боевых действий японские завоеватели заняли почти всю Корею и даже одержали несколько побед над выступившей против них китайской армией. Однако успехи корейского флота в сочетании с китайской военной поддержкой очень быстро свели все это на нет. В итоге японцам удалось занять лишь южные районы Корейского полуострова вокруг Пусана.

Войска с обеих сторон отступили, и в 1593–1596 годах, пока китайское правительство и Хидэёси пытались договориться о компромиссе, кампания вяло продолжалась. Однако ни одна из сторон не была готова согласиться с условиями противника, и в 1597 году разгневанный Хидэёси послал на завоевание Китая еще 100 000 человек. Второе наступление оказалось таким же безуспешным, как и первое, и в следующем году, лежа на смертном одре, Хидэёси молился: «Пусть духи сотни тысяч солдат, которых я отправил в Корею, не останутся развоплощенными на чужбине…» Так или иначе, те, кто встал у кормила власти после него, не теряя времени, отозвали всех японских солдат с материка.

Корея была опустошена, а Китай серьезно ослаблен, но сама Япония от своей агрессии ничего не получила. Эти военные экспедиции оказались полностью провальными с любой точки зрения. Почему же Хидэёси так упорствовал? Есть версия, что он отправил в Корею западных даймё вместе с их войсками, дабы те не устраивали беспорядки дома — другими словами, эта война являлась частью политики внутреннего умиротворения. Однако никаких подтверждений того, что участвовавшие в завоевании даймё были особенно беспокойными, нет, а что касается опасности, которую представляли ничем не занятые простые солдаты, власти чиновников, отвечавших за статистическую перепись страны и «охоту за мечами», несомненно, было достаточно, чтобы усмирить их и без кампании такого масштаба. Если требовалось завоевывать новые территории, почему было не обратить внимание на малонаселенный и плохо защищенный Хоккайдо? Неверно также списывать вторжение исключительно на зарождающееся безумие Хидэёси. Экспедиция 1592 года стала шедевром материально-технического обеспечения, Хидэёси лично продумал и контролировал ее, находясь на вершине власти, сразу после триумфа с замком Одавара. Так или иначе, не вызывает сомнений один факт: Тоётоми Хидэёси всю свою жизнь время от времени начинал разговоры о войне за пределами Японии, и падение Одавары в 1590-м дало ему первую возможность воплотить свою мечту в жизнь.

Окажись континентальный поход успешным, Хидэёси приобрел бы на материке репутацию, сопоставимую с той, которую уже имел в Японии, и, возможно, это положило бы начало полноценным торговым отношениям с Кореей и Китаем, которые ранее решительно прервали всю законную коммерцию с Японией. Но этим планам не суждено было осуществиться, поскольку Хидэёси не смог в должной мере почувствовать разницу между войной на родине и войной за ее пределами. Когда он и другие даймё сражались друг с другом, какой бы ожесточенной ни была эта борьба, все они оставались японцами и наследниками общей политической традиции. Это означало, что так или иначе они могли добиться урегулирования своих разногласий под эгидой монарха. В Корее же и Китае японцы столкнулись с противодействием других народов, обладающих национальной волей к сопротивлению, поэтому когда Хидэёси, следуя своей обычной тактике, продемонстрировал силу, а затем стал ждать полезных переговоров, он их не дождался. Пришлось выбирать между завоеванием Китая, для которого у японцев в то время было недостаточно сил, и позорным отступлением.

Отношение Тоётоми Хидэёси к христианству проливает свет на характер этого необыкновенного человека, сыгравшего ключевую роль в объединении страны, и мотивы, которыми он руководствовался, однако некоторые западные авторы ошибочно преувеличивают роль, которую их цивилизация сыграла в японской истории раннего Нового времени. Поначалу Хидэёси, вслед за Нобунагой, относился к новой религии терпимо. Хотя вокруг него всегда хватало людей, испытывавших предубеждение к христианству, среди его вассалов и близких были и те, кто принял новую веру. Летом 1587 года на обратном пути в Киото после завоевания Сацумы Хидэёси посетил иезуитов в их крепости на севере Кюсю и вел себя дружелюбно. Но вскоре он подписал указ, в котором осуждал иезуитов за притеснение тех, кто исповедовал буддизм и синтоизм, а также за снисходительное отношение к работорговцам. Следующим указом всем иноземным священникам предписывалось в течение 20 дней покинуть Японию.

Вердикт об изгнании, несмотря на всю его строгость, не был исполнен надлежащим образом. Иезуиты, не сумевшие дать убедительный ответ на обвинения, выдвинутые против них Хидэёси, сделали вид, что уехали в Макао, однако большинство из них продолжали жить в окрестностях Нагасаки (там у них была значительная поддержка местного населения), правда в укрытиях. Находясь на положении полубеженцев, они тихо обращали тех, кого считали язычниками, в свою веру. Власти, со своей стороны, казалось, были готовы закрыть на это глаза — судя по тому, что ни одного японского новообращенного за это время не наказали, хотя Хидэёси, вероятно, знал, что иезуиты Кюсю ему не подчинились. Несколько иностранных священников оставались практически у него на пороге — в Киото, в том числе престарелый отец Органтино, которого Хидэёси любил и уважал. После 1587 года отношения между миссионерами и японскими властями уже не были такими безмятежными, как раньше, но этот период можно охарактеризовать как бдительное перемирие, продлившееся до следующей бури, разразившейся в 1597-м. В начале этого года Хидэёси приказал подвергнуть пыткам и казнить 26 христиан в Киото. Возглавляли их семеро испанских францисканцев, которые незаконно въехали в Японию и продолжали открыто проповедовать свою веру в Киото и Осаке, несмотря на запреты Хидэёси, чем вызывали немалое раздражение у иезуитов, более осмотрительных. Теперь преследование христиан было более суровым, чем десять лет назад, и привело к случаям мученичества, но на фоне религиозных конфликтов в Европе и позднее в самой Японии осталось незначительным эпизодом. И снова после первоначальной вспышки гнева Хидэёси вернулся к снисходительной политике по отношению к миссионерам и 300 000 японских новообращенных.

Чем объясняются внезапные перемены в его отношении к христианству? Как глава государства Хидэёси был целиком поглощен вопросами сохранения внутреннего мира, внешних завоеваний и правопреемства. Именно с точки зрения этих проблем ученые должны стремиться понять его, помня при этом, что одновременно он являлся единоличным правителем, постоянно нуждающимся в утверждении своей власти. Указ о высылке 1587 года с самого начала вполне мог быть всего лишь строгим предупреждением. Недавно одержав победу над могущественным родом Симадзу на юге Кюсю, он, возможно, был неприятно удивлен, увидев, какую силу обрело христианство в северных провинциях острова. Обращенных насчитывалось сотни тысяч, среди них были даже даймё, а иезуиты фактически управляли важным портом Нагасаки — новая религия в этих местах оказалась намного более влиятельной, чем в столице. По сути, все это напоминало ситуацию с монастырями синсю, против которых боролся Нобунага. Чтобы предотвратить обострение, необходимо было, очевидно, резко ограничить любую подозрительную, с точки зрения Хидэёси, миссионерскую деятельность. Это и произошло в 1587 году, а в 1590-м он взял на себя управление Нагасаки. При этом тайко приходилось соблюдать осторожность — если бы антихристианская политика зашла слишком далеко, мог возникнуть риск разрыва важных торговых связей с Макао.