Человек из Оркестра - Галина Муратова

она — терпеть не может гладить рубашки с вечера. И еще ей подумалось, что такое с ней случилось, дающее ей возможность думать о глажении, утюгах, соседях. И о суровости мужа несправедливой.

И она поняла, что если и будет так, и захочется ей вдруг все это оставить и не жить этим — она уже не сможет.

Магия глажения рубашек и ее задействовала. И уже не отпустит. Она не представляла себе утра без этого церемониала в отношениях. И потом она знала, что к удачам своей семьи она хоть как-то причастна.

Вечером муж поцеловал ее в макушку, извинился. И признался:

— Весь день — насмарку. Всё из-за пиджака. Не везет мне в нем.

Катерина пожала плечами, поцеловала мужа в щечку.

День прошел плавно, тихо и мирно.

Катерина перед сном выбрала из высохшего белую в полоску, любимую мужнину рубашку, и положила её на гладильную доску.

— До завтра, — сказала она ей.

И та послушно осталась ждать утра.

Ландышевая тетрадь,

12 мая 2021

Подсказка

Это всё было очень некстати. Ветер нес колючую порошу, будто брызгал в лицо иголками. Но Георгий должен был дойти до дома, указанного на конверте. Он работал курьером и, как ни странно, любил свою эту непрестижную службу. За свободу, уличные красоты, свежий воздух. Он ходил себе, вышагивая по незнакомым улицам, вглядываясь в необычные, иногда старинные дома. И время, при этом вояже его каждодневном, легко удалялось. День всегда казался коротким.

Но сегодня что-то мешало этому легкому его скольжению. То ли ветер, могучий и холодный, то ли еще что-то, скрипучее и раздражающее. И Георгий не сразу понял, что выводит его из себя простенькая пошловатая мелодия из далекого фильма, смотренного-пересмотренного. Он тогда был так влюблен в эту мелодию, что подобрал её дома на фортепьяно, несмотря на строгое, осуждающее эту простоту «фи».

И сегодня с утра Георгий просто проснулся с этой мелодией в ушах, и она понеслась с ним — и в метро, и в маршрутке, и она оказалась такой приставучей, как дурно воспитанная барышня.

Георгий вышел из метро в самом центре, у собора, и пошел по нужному адресу. Он проходил уже сквер с голым, недружелюбного вида, кустарником. Как вдруг, в маленькой безветренной нише, у арки входа в этот сквер, увидел скрипачку. Девушка наигрывала что-то, непонятно для кого. Прохожих почти не было, а ветер быстро поглощал слабый звук скрипки и гасил его, как-то немедля.

Перед девушкой стоял открытый чехол, в нем помещалась трогательная коробочка металлическая от монпансье, для мелких денег.

Проходя мимо, Георгий услышал, что играет она Брамса. Играла профессионально, но Георгий решил не останавливаться — он ведь был на работе, а еще ему почему-то не понравилась сама попрошайка. Был в этом какой-то подвох. Хорошее исполнение, шла бы преподавать, а то стоит здесь — почти на паперти.

Георгий поспешно осудил девчушку и пошел себе дальше. Но чем быстрее он шел, тем сильнее мучила его мысль, что напрасно он не поблагодарил хотя бы одной монеткой. Георгий притормозил, оглянулся. Скрипачка играла, но ветер доносил звуки вместе с колючей порошей. Георгий пошел дальше и тут понял, что дурное настроение его куда-то отступило и выскочила из ушей назойливая мелодия.

Приступило что-то непонятное и опять заставило его оглянуться на скрипачку. Она уже не играла, а разговаривала с мужчиной бомжеватого вида, но, что удивило Георгия — он положил в футляр, с низким поклоном, деньги. И тут же отошел.

Георгий стоял, разбирая эту увиденную картинку, и еще раз передумал вернуться. Когда пойдет обратно, то может и остановится у музыкантши. И как она может играть на таком ветру! Какая в этом необходимость? Кому здесь нужен Брамс, в такую погоду? Георгию даже стало жаль её. И он все-таки решил вернуться, послушать скрипку и положить в заветную коробочку от монпансье горсть мелочи, которую уже нащупали в кармане его пальцы.

Он резко развернулся и пошел к арке входа. И вдруг скрипачка заиграла навстречу ему ту самую мелодию из детства, которая только что исчезла из его ушей.

Похоже, скрипачка подхватила эстафету. Каким-то странным образом, она просто с нужного такта стала играть ту же самую мелодию. Как бы приветствуя мудрый и благородный разворот Георгия в ее сторону. Это совпадение так порадовало и поразило Георгия, что он, почти бегом, достиг музыкантши.

Он, не посмотрел ей в лицо, ему было неловко за свои плохие мысли о ней и, будто попросив прощения, он выгреб всю мелочь из кармана и, с каким-то трепетом, опустил в коробочку от монпансье. Звуки сыплющих монеток совпали с ударом соборного колокола. Девушка опустила скрипку, пережидая эти бойцовские звуки колокола.

И тогда Георгий, украдкой, глянул на ее лицо. Она с такой серьезностью слушала мелодию соборных колоколов, не обратив внимания на мелкий звон монет от Георгия.

Он отошел от скрипачки. Шёл по нужному адресу и все думал о том, как она угадала его музыку, на которую мама — и та говорила «фи».

И еще он подумал, что этот мужчина бомжеватого вида заплатил и именно эту мелодию заказал скрипачке. Но и это казалось маловероятным. Но более всего было странно то, что Георгий продолжал свой путь курьера, пытался вспомнить и напеть эту мелодию, но она не давалась. Ушла. Затихли и колокола.

И Георгий шел и однозначно знал о себе сегодня, что он ничего не знает о том, что и как происходит. И его радовало это незнание, а не тревожило совсем. И ветер тоже внезапно стих и отстал, со своей нелюбезной колючестью.

И уже через несколько минут Георгий нажимал кнопку домофона нужной ему квартиры.

И там сразу ответили, и впустили без всяких вопросов.

Легко и скоро.

Ландышевая тетрадь,

14 марта 2021

Причастность

Он шел по улице совершенно свободным человеком. Даже скорее чуть зевакой его можно было определить. Поток людей по дороге к метро был стремительным, но и он не захватил, и не увлек его в свои замыслы. Он обтекал его, делясь на две половины очень занятых людей, а потом соединялся в монолит деловых спешащих пассажиров.

Со стороны казалось, что он нарочно тормозит эту деловую стремительность, но сам Глеб ее не замечал. Он гулял. Гулял не спеша, со вкусом, не стесняясь вглядываться в эти напряженные, озабоченные лица, и сильно сочувствуя им.

На переходе он остановился и спокойно ждал зеленый, как вдруг, тарахтя