Собиратель ракушек - Энтони Дорр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маллигэну немного зябко. Воздух разреженный, холодный, дышать тяжело. Пахнет в нем листовой жестью, пахнет снегом. Для снега еще рановато, и Маллигэну становится не по себе. Прислонившись к дереву, он складывает руки на коленях. Запоздалая бабочка-кавалер в неистовстве опускается на чертополох и замирает, подрагивая крылышками. Маллигэн осторожно дует, бабочка срывается с места и, скользнув в опасной близости от водной глади, исчезает из виду.
В реке что-то еле слышно плещет и чмокает; Маллигэн погружается в чуткую дремоту. Река обтекает валуны, ветер дышит сквозь одетые мхом ветви, облака кучками скатываются по склонам. Под веками у Маллигэна возникает образ жены, которая месит тесто и укладывает в смазанную форму. Жена наклоняется, и он видит ее широкую спину, рыхлые лодыжки, припудренные мукой запястья. Опару она накрывает полотенцем, чтобы как следует подошла.
Маллигэн поднимает глаза: перед ним стоят двое и смотрят сверху вниз.
Здорóво, говорят они. Как поклевка, Малли?
Да пока никак. Но рыба здесь ходит. Я несколько штук подрезал. Мелочь всякая. Клевать ленятся. Холодно им, видать.
Подошедшие кивают. Один – все тот же бородач с прилипшей к губе сигаретой. Он смотрит на речку, щурится, почесывает щеку. Рядом с ним – женщина, неприветливого вида толстуха. Это племянница жены Маллигэна. Особа, которая рыбачит, охотится и делает ставки у букмекера.
Ходит, как же, говорит она. Голос у нее пронзительный, Маллигэн даже содрогается: тот же голос эхом возвращается с реки. Присев на корточки, женщина бесцеремонно сует свой нос в пакетик на молнии, чтобы оторвать себе жилистый кусок вяленого мяса. Черт, ноги застудила.
Бородач кивает. Морозец ударил, добавляет он. К вечеру снег повалит.
Племянница жует солонину, обводя расширенными зрачками припасы Маллигэна.
Кавалера видали? – спрашивает Маллигэн. Бабочку. Я тут кавалера видал.
Бородач косится на племянницу.
Как там тетка моя? – рявкает племянница. А сама рвет зубами солонину.
Маллигэн не чает, как их спровадить. А чего ей, отвечает, сделается? Лучше всех.
Племянница хватает пакет имбирного печенья. Сам-то как, Малли? В кайф тебе на пенсии?
Лучше всех. Не жалуюсь.
Я думала, ты каждый день сюда наведываться станешь. Другое место себе облюбовал, что ли? Или тетка моя тебя заездила?
Ну, не знаю.
Недотепа ты, Малли, говорит она. Не тюфяк, а сроду так.
Угощайся печенюшками. Если хочешь.
Она впивается в него взглядом. Бородач закуривает. А сам-то, спрашивает племянница, не будешь? – и пятерню в пакет запускает.
Помотав головой, Маллигэн принимается изучать свою куртку, дергает вверх-вниз молнию на кармане. Смерть как охота их отшить. Племянница хватает газету, перегибает на нужной странице: хочу, говорит, результаты скачек посмотреть. Маллигэн замерз. Они не верят, что он видел бабочку, но он же видел, без дураков.
Можешь, говорит, себе оставить.
Да я по-быстрому гляну.
Бери-бери. Я все равно читать не буду. Маллигэн готов на все – лишь бы эти отчалили. До чего хорошо было сидеть, привалившись к березовому стволу, а теперь куревом разит, да еще голосина этот по ушам бьет.
Мы, наверно, к средней запруде перейдем, говорит бородач.
Маллигэн кивает, отводя взгляд. Племянница встает в полный рост, вытирает ладони о высокие голенища сапог, затем складывает газету кривым квадратом и сует под мышку.
Сплевывает на землю сквозь жвачку из имбирного печенья. Будет клев – мы тебе покричим.
Лады.
Если будет о чем кричать.
Заметано.
Бородач выдыхает дым и на ходу машет рукой; они удаляются по колдобинам вдоль воды, сшибая сапогами мох, наросший на подрубленных корнях выкорчеванных деревьев. Попутный ветер в зад, чуть слышно цедит Маллигэн. Откидывается спиной на березу, прихлебывает остывший кофе. У него слегка кружится голова. Ему думается, что он, судя по всему, ощущает, как вся планета вершит свой неспешный оборот, и корни деревьев ползут по скалистой породе, и облака курчавятся над холмами. В конце концов он берет спиннинг и опять заходит в воду.
Миновал полдень, времени уже часа три-четыре, не иначе, но еще можно порыбачить в одиночестве – пара воронов не в счет: знай себе рыдают и галдят на ветвях, когда Маллигэн, наживив бисерный стример-нимфу, который забрасывал в этой галечной заводи раз десять, если не больше, вытаскивает первую рыбину. Вываживает не торопясь. Рыбина борется за жизнь, рыбак аж подпрыгивает, а затем вытаскивает ее с помощью подсачека и мокрой рукой берет за жабры. Красно-пятнистый лосось, самец, голова так себе, глаза черные. На нижней челюсти намечается крючковидный нарост – признак готовности к нересту. Рыбья тушка бьется у него в руке.
Маллигэн погружает рыбину в воду, оглаживает по бокам и отпускает. Уйдя на глубину, рыба переворачивается и тут же уносится прочь. Он проверяет свою шишку и чувствует, как из него уходит энергия – при поклевке всегда возникает стояк. Только забросив удочку вторично, он с содроганием вспоминает про письмо, оставшееся в сложенной газете, которая больше ему не принадлежит.
Он вскакивает на камни, проливает на них реку со своих болотных сапог, трясущимися руками подхватывает рюкзак – и, спотыкаясь, несется вдоль замусоренного берега. Лицо разодрано в кровь. Окоченевшие ноги не слушаются, слишком медленно переступают через коряги, натыкаются на поваленные стволы и сгнившие бревна. Можно подумать, его заковали в кандалы. Соскользнув в овраг, он падает, кулаки утопают в черной грязи. Силится встать, но сапоги увязают в торфяном болотце. Ежевика рвет голенища. В них сыплются головки чертополоха, которые впиваются в лодыжки. Он бежит вверх по тропе, и его обступает лесная чаща, обрушивается на него сверху, подпитывает его ужас, эти крошечные, некогда милые сердцу царства чернеют и страшат, тонкие иглы впиваются под ребра.
Тропа нестерпимо медленно движется ему навстречу. Спиннинг цепляется за ежевичный куст, и леска вдруг безнадежно запутывается, надо же такому случиться, ну надо же, на ровном месте. Маллигэн останавливается, в ушах стучит кровь. Он дергает за катушку, но леска только крепче впивается в куст и вроде даже обвивает его со всех сторон; толстые шипы, чисто акульи зубы, держат ее мертвой хваткой. Маллигэн сникает. Всматривается в чащобу. Потом садится прямо в холодную грязь узкой рыбачьей тропы, чтобы заняться леской, и постепенно спасает ее от шипов. Дыхание приходит в норму. Леска мало-помалу, петля за петлей, высвобождается. На землю, кружась, падают рыжие и желтые листья.
Распутав леску, он укладывает ее как положено. Сквозь кроны долго изучает облачное небо. За спиной шумит река, причмокивает и монотонно бормочет. Шея у него побелела и напряглась, усы припорошило серебром.
В конце концов он разворачивается и бредет назад, к реке. С неба опускаются первые снежинки и целятся в бронзовые излучины реки Рапид.