История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

из партии «Всеобщие сионисты», который только недавно сбежал из Польши в Палестину, был назначен главой национального командования. Но все попытки создать структуру, которая стала бы обязательной для подпольных организаций (должны были быть представлены правыми в национальном командовании), потерпели неудачу. Попытки Haganah как самостоятельно, так и совместно с мандатными властями усмирить эти организации провалились. До создания государства руководству Еврейского агентства не удавалось получить монополию на применение силы евреями.

Применение силы было серой зоной в делах Исполнительного комитета Еврейского агентства. Его главе было поручено вести дела с мандатным правительством, и он был обязан неукоснительно соблюдать закон. Было немыслимо, чтобы такой орган занимался какой-либо подпольной деятельностью. Следовательно, Haganah официально не была связана с сионистским Исполкомом; первоначально ею руководила Histadrut, а затем – национальное командование. На самом деле с начала 1930-х годов, после того как Mapai присоединилась к руководству Еврейского агентства, и особенно после того, как Бен-Гурион присоединился к нему в 1933 году, преобладала двусмысленная ситуация: глава Исполнительного комитета Еврейского агентства якобы был ни при чем, но Haganah приняла его авторитет. В Mapai небольшой круг людей не имел официальных должностей в сионистской исполнительной власти, но им было поручено инструктировать и руководить военизированными формированиями. Самыми значимыми из них были Берл Кацнельсон и Элиаху Голомб. Во времена военного сотрудничества с властями, например во время арабского восстания и первых двух лет мировой войны, двусмысленность несколько разрешалась, хотя Haganah никогда не отказывалась от своей независимости и самостоятельной структуры. В периоды конфликтов и беспорядков, например после публикации Белой книги 1939 года и после мировой войны, Haganah уходила глубже в подполье. Тем не менее власти хорошо знали о ее связи с Исполнительным комитетом Еврейского агентства. Неслучайно во время британской военной операции «Черная суббота» (официальное название операция «Агата») в июне 1946 года правительство арестовало всех лидеров Histadrut и членов сионистского Исполкома, до которых ему удалось дотянуться.

Еще одной серой зоной деятельности сионистской исполнительной власти была нелегальная иммиграция, которая началась с организации Hechalutz в Польше. Долгое ожидание, прежде чем евреи смогут эмигрировать, натолкнуло участников на мысль, чтобы доставить в Палестину корабли с нелегальными иммигрантами без ведома властей. Эта идея была подхвачена движением Betar, которое из-за схемы Жаботинского обойти администрацию Еврейского агентства для получения иммиграционных сертификатов вовсе потеряло право на их получение. В течение 1930-х и вплоть до 1941 года Betar организовало несколько судов для нелегальных иммигрантов. В качестве прикрытия для нелегальной иммиграции также использовался туризм на Маккабиаду 1935 года; многие люди, приехавшие в Палестину в качестве туристов, остались там нелегально.

Исполнительный комитет Еврейского агентства двусмысленно относился к этим операциям, ограничивавшим единственные прерогативы, которыми оно располагало, – отбор иммигрантов в категории рабочих, – и делал иммиграцию менее избирательной, тем более что в любом случае более половины иммиграционных виз не подпадали под контроль исполнительной власти. Более того, мандатные власти вычли количество нелегальных иммигрантов из иммиграционной квоты, что стало еще большим ударом для исполкома. Однако после 1938 года, когда мандатная администрация начала ограничивать иммиграцию по политическим мотивам, Бен-Гурион перестал выступать против нелегальной иммиграции и начал ее поддерживать. На Двадцать первом сионистском конгрессе в Женеве Берл Кацнельсон выступил с речью в поддержку нелегальной иммиграции, что вызвало одобрение у Бен-Гуриона. С тех пор Исполнительный комитет открыто поддерживал как легальную, так и нелегальную иммиграцию. После мировой войны нелегальная иммиграция стала одним из основных инструментов Исполкома ВСО в борьбе с британскими ограничениями на иммиграцию евреев.

Эта стратегическая двусмысленность в политике сионистской исполнительной власти между скрупулезным соблюдением закона мандата и его игнорированием, когда критически важные национальные интересы висели на волоске, была принята большинством ишува, но не всеми. Некоторые группы считали, что такая политика наносит ущерб репутации движения, и одобряли действия, подрывающие его авторитет. Однако Исполнительный комитет Всемирной сионистской организации во главе с Бен-Гурионом сумел достичь общенационального консенсуса. Хотя этот консенсус был оспорен как правыми, так и левыми силами, он содержал эмоциональные, психологические и организационные основы, позволившие мобилизовать большинство институтов, организаций и групп ишува на борьбу за независимость. Была признана власть Еврейского агентства, что стало нормой, так что немногие уклонисты рассматривались как наносящие ущерб национальному единству. Одним из проявлений этой нормы стало осуждение раскольников. В последнее десятилетие действия мандата подавляющее большинство в ишуве отождествляли себя с борьбой за еврейское государство, хотя большая его часть приехала в Палестину всего несколькими годами ранее и не придерживалась ярко выраженной сионистской идеологии. Для большинства это была невольная форма идентификации. Только избранные группы зарекомендовали себя рьяными активистами. И все же это всеобщее единение под знаменем националистических целей стало тем связующим элементом, который позволил иммигрантскому обществу слиться с ядром зарождающегося государства.

6

Ишув: общество, культура и дух

В 1922 году поэт Давид Шимонович опубликовал стихотворение, ставшее девизом:

Не слушай, сын мой, назидания твоего отца,

Не прислушивайся к учению твоей матери[102],

Ибо «Строка за строкой» – наставление отца

И учение матери: «Медленно, но верно…»

А весенняя буря говорит правду:

Внимай, муж, песне сына![103]

Это стихотворение, опубликованное в Варшаве, олицетворяет молодежный протест, бывший частью сионистского опыта. Прежний иудаизм казался старомодным и нездоровым, неподходящим для нового мира, зарождавшегося после Первой мировой войны. Старый еврей, еврей из диаспоры, изображался как психологически ущербный, физически слабый, склонный к luftgesheftn (букв. «воздушный бизнес», означающий торговлю вразнос, посредничество и участие в других сомнительных делах), чуждый природе и чему-либо естественному и спонтанному, материалистическому, неспособный действовать во имя чего бы то ни было, кроме своих непосредственных интересов. Новый еврей должен был стать полной противоположностью: нравственной, культурной личностью, руководствоваться идеалами, восстать против унижающей достоинство реальности; свободный, гордый человек, готовый сражаться за свою собственную честь и честь нации. Стремясь к свободе и равенству между народами, любуясь красотой природы, открытыми пространствами, новый еврей должен отказаться от удовольствий лицемерного, буржуазного мира, скованного устаревшими условностями, и искать новые жизненные ценности. Преданность коллективу соответствовала основным принципам – сохраняя верность себе, жить в простоте, честности, воплощая свои мечты. Новый еврей стремился к равенству, справедливости и правде в человеческих отношениях и был готов погибнуть за них.

Подобный тип мышления был присущ тем, кто безоговорочно посвятил себя революционным или национальным движениям. Он представляет собой перенос моделей мышления и поведения, характерных для религиозных сект, в светский мир. Такой идеализм обычно нравится молодежи. И действительно, сионистское движение