Невозможность страсти - Алла Полянская

Тимка кивнул и прыгнул с подоконника в траву.

– Паш, я всё равно останусь.

Нефёдов упрямо смотрел ему в глаза. То, что пленных необходимо допросить, очевидно. Иначе не стоило с ними возиться. Но Павел собирается сделать это в одиночку, и Андрей против категорически.

– Это лишнее. – Павел смотрел на друга пустым взглядом. – Когда надо будет помочь, я тебе скажу, а вопросы задавать буду сам.

– Не доверяешь?

– У каждого своя специализация. – Павел помолчал, словно прикидывая, как лучше объяснить. – Ты оперативник, а я – тот, кто задаёт вопросы.

– Думаешь, я этого не знаю? – Нефёдов фыркнул. – Или ты считаешь, что я побоюсь руки замарать вместе с тобой?

– Не побоишься. Но что от тебя после этого останется – вопрос. К тому же мне нужно, чтобы ты съездил в шестую больницу и посмотрел на барышню, которую нашли на Набережной. Очень у неё знакомые симптомы, и я даже знаю вещество, которое вызывает такую потерю памяти. Сделать это надо сейчас, а если потребуется, то и увезти её оттуда. Боюсь, что деятели, которые похитили меня, стали подчищать за собой.

– Ладно. – Андрей знал, что Павел прав, с дамой нужно встретиться, и это дело спешное. – А потом я снова сюда приеду.

– Позвонишь. Я скажу, что и как. Езжай, Андрей, мне работать надо.

Андрей поднялся по ступенькам и вышел, металлическая дверь лязгнула, закрываясь. То, что у Павла в Александровске оказалось уютное местечко для работы, не удивляло – в последние годы его многое связывало с этим городом. И подвал, который оборудовал Олешко, был так удобно расположен, что они смогли подогнать машину и разгрузить её, не привлекая внимания случайных зрителей.

Андрей прошёл через двор и сел в машину. Полуденная жара сменилась предвечерней духотой, и он отчего-то вспомнил, как злилась Лена из-за жары – свежести ей, видите ли, мало. А вот ему показалось, что свежести достаточно, когда она делала вид, что обнимает его, – и он тоже делал вид, но его руки обнимали её тренированное тонкое тело, и губы её были очень свежими, когда он целовал их… Андрей тряхнул головой – да ну, наваждение какое-то. Совсем она не в его вкусе – тощая злюка с раскосыми зелёными глазами. Вот только там, на Острове, около заброшенной базы, он убил троих, чтобы защитить её.

Павел прав – нужно навестить в больнице женщину, которую нашли на Набережной, надо ехать в Озёрное и проконтролировать охрану, а ещё необходимо пробить фирму, которой принадлежит синяя машина. И есть питерский офис, который работает в режиме повышенной готовности, он тоже требует внимания. Хотя дело там поставлено так, что всё работает по чётко налаженной схеме, всё-таки нехорошо такое хозяйство надолго оставлять без присмотра.

Андрей старался не думать о Лене – он вспоминал о том, что случилось на Острове, отвлечённо, без эмоций, но мысленно всё равно возвращался к Лене. И как она бежала по дорожке, зажав в кулаке дурацкий газовый баллончик – а ведь не побежала бы, не прикажи он ей! – и как она держалась, не показывая страха, и… да бог знает, что ещё, но отчего-то вспоминалась Лена, и Андрей сам на себя сердился, потому что – ну, вот совершенно не в его вкусе баба, а застряла в мозгах, как колючка!

Во вкусах на женщин они с Павлом сходились полностью – нравились им крепкие, кровь с молоком, фигуристые барышни. Вот как Ровена. Андрей ухмыльнулся – Павел ездит к ней по ночам в больницу, и вряд ли это только из-за чувства вины. И хотя имя у дамочки какое-то несуразное, и сама она – та ещё штучка, судя по отзывам и привычке давать людям пугающие своей точностью клички, но то, что внешне эта барышня по вкусу и ему, и Павлу, ясное дело. Но Лена…

– Нет, глупость какая-то.

Андрей тряхнул головой и, свернув в боковую улицу, ведущую к больнице, снова подумал о Павле. То, что тот отправил его подальше, Андрея не обидело. Работая столько лет в секретных миссиях, он не боялся вида крови, да ему и самому приходилось иной раз добывать информацию способами, далёкими от вегетарианства, но душа у него к таким вещам откровенно не лежала, и морально это было ему достаточно тяжело. И, конечно же, если допрос можно было поручить специалисту, он всегда с радостью уступал пальму первенства. Павел это о нём давно понял.

Больница выглядела почти уютной – среди небольшого парка и множества клумб. Андрей прошёл по длинному коридору, ведущему в нужное крыло больницы. Он точно знал, где находится охраняемая его людьми палата, и торопился, ему не терпелось покончить с этим делом и поехать в Озёрное, чтобы там дождаться Павла.

– Кого я обманываю?

По-хорошему ему следовало ехать к Олешко, помочь ему, а ему хотелось в Озёрное, чтобы снова увидеть Лену. Он рассердился на себя – ничто не должно мешать делу, которое превыше всего, а дело у них есть, и не одно.

Девушка тонкая в кости, очень смуглая и большеглазая. Тонкий носик с небольшой горбинкой, брови вразлёт, короткие чёрные волосы – и застиранный больничный халат самого жалкого вида. Она сидела на кровати, уставившись в одну точку, и, похоже, на внешние раздражители не реагировала. Андрей набрал номер охранника.

– Узнали, кто она?

– Нет. Вряд ли она местная, мы пробивали по базе отпечатков и по базе пропавших людей, она в розыск не заявлена, в поле зрения полиции не попадала.

– Ну, это понятно. Кто-нибудь приходил к ней, интересовался?

– Нет, никто.

– Ладно, наблюдайте дальше.

Отключив телефон, он пошёл искать кого-нибудь из персонала. Больница муниципальная, и персонал не слишком заморачивается насчёт больных – сестринский пост необитаем, в кабинете врача тоже пусто, и только в манипуляционной гремит инструментами медбрат.

– Сюда нельзя.

– Знаю. – Андрей зашёл в помещение, морщась от резкого запаха какого-то лекарства. Отчего препараты так отвратительно пахнут? – Больная из четвёртой палаты не назвала себя?

– Вы из полиции? Так бы и сказали… – Парень отрывается от своих занятий и смотрит на Андрея. – Нет, не назвала. Вещество, обнаруженное в её крови, очень сложное, имеет психотропные свойства, и реакция человека после его употребления непредсказуема, но всегда сопровождается амнезией.

– Память не восстановится?

– Кто знает… может, когда-нибудь, но не в обозримом будущем. Послушайте, я не врач, учусь в меде, но то, что я прочитал в её карточке, говорит о том, что барышня вряд ли вспомнит, кто она и что с ней было, так что вам придётся потрудиться, чтобы найти её родственников, потому что скоро её выпишут, а куда ей идти, если девушка не знает даже, кто она такая?

– То есть амнезия полная?

– Ну да. Я об этом и говорю. Она вообще ничего не помнит.

Павел не помнит только часть своей жизни – то, что происходило с ним, когда он находился невесть где. А тут, значит, полностью.

– Ладно, я понял.