Боги нефрита и тени - Сильвия Морено-Гарсиа

Кассиопея уселась в кресло у окна и сделала вид, что заинтересована пейзажем.

– Ну, если мы собираемся сидеть здесь просто так, могли бы и в купе остаться, – через какое-то время заметил Хун-Каме. – Зачем ты меня сюда привела?

– Не всему нужна причина. Я просто хотела выбраться из замкнутого пространства, – ответила Кассиопея. – Хочешь вернуться?

– Наверное, нет. Здесь действительно лучше.

Шум колес был очень громким. Тук-тук-тук. Кассиопея улыбнулась.

– Мне нравятся поезда, но, думаю, я влюблюсь в автомобиль, хотя еще не ездила толком.

– Почему?

– Поезд следует в одном направлении, куда проложены рельсы. А автомобиль… Он может ехать в любом направлении, несется по дорогам. Если у него открытый верх, ветер играет волосами… – Вместе с ночным купанием и танцами прокатиться на автомобиле, а еще лучше управлять им, было одним из ее самых больших желаний. – Ты хочешь вернуться домой, – сказала Кассиопея. – А я нет. Ни сейчас, ни через тысячу лет. Что мне там делать? Заботиться о дедушке? Приносить продукты в дом? Впрочем, может, и нет смысла говорить об автомобилях, когда я не знаю, доживу ли до девятнадцати. Но было бы весело, разве нет? Прокатиться на такой машине. И может, вместе с тобой.

Он бросил на нее какой-то странный взгляд. Девушка уже выучила все его взгляды, но этот не узнала. Этот взгляд напомнил ей загорающуюся спичку.

– Со мной?

Кассиопея смутилась и попыталась уклониться от ответа.

– Это только мечты.

– Кассиопея, – произнес он. Его голос был глубоким, приятно раскатистым. Он накрыл ее руку своей.

И снова ей показалось, что она попала в чрево кита. Она помнила, как Иона упал в море, как сидел внутри этого существа, но никак не могла вспомнить, что произошло с ним потом.

Большим пальцем Хун-Каме погладил ее костяшки и наклонился вперед, словно бы желая поцеловать ее. У нее по спине побежали мурашки. В голову полезли глупые мысли о том, как мужчины пристают к женщинам в поездах. Возможно, священник предупреждал об этом во время проповеди, ведь он любил разглагольствовать на подобные темы.

Да, мужчины в поездах могут быть дерзкими. Как и женщины, подумала она. Ведь в конце концов она была здесь с ним. Переживала настоящее приключение. Гналась за чем-то.

Предзакатное солнце немилосердно светило в окно, отчего его глаз стал еще темнее. Она и так уже откинула семь покрывал порядочности. Кассиопея решила, что еще одно не имеет значение, и если он попробует поцеловать ее, она позволит.

– Мне нравятся твои мечты, – тихо сказал он.

– Я никому не говорила о них; если скажешь, не сбудется…

Это была правда. Кассиопея прятала свои фантазии, как цветы прячут в книгах, далеко-далеко, куда ни Мартин, ни Сирило не смогут заглянуть. Иногда поздно ночью она позволяла себе подумать о своих мечтах, но они были всего лишь осколками, но не чем-то целым.

И… теперь она понимала немногословность бога, хотя о своей мечте он сказал с полной очевидностью.

Хун-Каме не поцеловал ее. Вместо этого он просто наклонился к ней и прижался лбом к ее лбу, что было хуже любой его вольности.

– Слова – это семена, Кассиопея. Ты рассказываешь истории, истории дают жизнь мифам, а в мифах есть сила, – сказал он.

Кассиопея сцепила худые руки, сердце ее сжалось. Она кивнула, но ей хотелось возразить. То, что ты произносишь, получает силу, но то, о чем ты молчишь, может терзать сердце, разрывать его на куски.

А с уст бога сорвался вздох.

Вукуб-Каме бродил по садам своего дворца, смотрел на крошечных светящихся рыбок в прудах, дошел до озера и положил руку на сейбу, растущую рядом с водоемом. Дерево было крупнее остальных, и его массивные корни уходили под воду. Деревья в Шибальбе имели серебристый оттенок, но это было особенно ярким, его листья переливались в полумраке.

Озеро тоже было особенным – его воды ничего не отражали. Ни листика, ни ветки, ни даже силуэта Повелителя смерти на берегу. Хотя воды были чистыми, здесь не плавали рыбы: только огромный кайман прятался в глубинах.

Вукуб-Каме не мог прочитать знамения в этом озере, потому что оно хранило в себе память о первозданном хаосе, а предсказания действуют согласно принципам порядка. Одно вытекает из другого, каждая причина имеет свое следствие, а каждый шаг порождает другие шаги. Когда люди понимают это, они становятся предсказателями, а Вукуб-Каме был богом, и его прозорливости не было равных. По крайней мере, он сам так считал.

С тех пор как он покинул дом Штабай, он думал об известных ему фактах, и думал очень тщательно. В том числе о силе хаоса, вмешивающегося в его план. Будущее не открывалось ему.

К Повелителю смерти подошли два человека и низко поклонились. Анибал Завала и Мартин, за которыми он посылал.

– Ну, как тебе мое царство? – спросил Мартина Вукуб-Каме. Тяжелое обсидиановое ожерелье на его шее, казалось, придавало особый вес словам.

– Ин… интересное, – пробормотал Мартин. На самом деле он бы предпочел зажмуриться и не видеть всего этого.

– Как думаешь, сможешь пройти по дороге один? – спросил бог. Он был недоволен ответом, потому что боги, тщеславны, и он, конечно же, хотел услышать долгую хвалебную речь о красотах Черного города.

– Мартин делает прогресс, – сказал Анибал.

Вукуб-Каме зашагал по берегу, и мужчины последовали за ним, как собаки за хозяином.

– Твой брат мертв, Анибал, – как бы между прочим заметил Вукуб-Каме. – Проблема старого козла в том, что он всегда недооценивал трудности некоторых заданий.

Бог развернулся и уставился прямо в лицо Мартина.

– Слушай внимательно. Хун-Каме и девчонка скоро прибудут в Тихуану. Ты, Лейва, встретишь их.

– Я? – испуганно спросил Мартин. – Но зачем?

– Потому что я задаю тон этой игре с самого начала и хочу предложить твоей кузине определенные условия.

– Какие?

– Детали тебя не касаются. Ты встретишь их и любезно проводишь в Терра Бланка. А ты, Анибал, будешь с ними вежлив. Не нужно скрежетать зубами или надеяться на дурацкую месть.

– Они убили моего брата… – пробормотал Завала.

– Не драматизируй, это временное состояние.

– Это принцип, мой господин, и вы отлично знаете, как…

– Я отлично знаю, каким идиотом ты бываешь, – отрезал Вукуб-Каме. – Но я не заинтересован в дурацком шоу пиротехники или какой там еще магией ты владеешь. Хун-Каме и девушка должны быть встречены как почетные гости. Особенно девушка.

Анибал Завала помог с топором, лишившим Хун-Каме головы. Однако это не значило, что бог проявит милосердие к нему, если он ослушается.