Из тьмы - Елизавета Викторовна Харраби

— Тебе же не нужно врать постоянно! Просто не говори ни с кем о её прошлом, особенно с ней самой. Она только сумела всё забыть, бедняжка… Это такая мелочь по сравнению с тем, что́ вы оба приобретёте взамен.

— Я понимаю, — тяжело вздохнул Дамир и опустил глаза. — Я, в общем, так и планировал.

— Вот и умница, — улыбнулась Вика. — В таком случае я не против вашего с Олей союза.

После этого разговора, похожего больше на сделку с дьяволом, Дамир вышел из кабинета к Оле, трясясь от стыда и злости, и осипшим голосом выдавил, что родители дали добро на свадьбу.

***

Наконец объявили о предстоящей свадьбе. Радовались все, от Чипировых до Вишневских (последние изо всех сил старались создать видимость радости, хотя Виктория, кажется, веселилась искренне, а Андрей Васильевич окончательно привык к мысли, что дочь покидает родительский дом, пусть и рано, зато с человеком, которому можно доверять и в благородном происхождении которого он не сомневается. По крайней мере, именно это он будет говорить партнёрам по бизнесу и завистливым соседям). Артемий Кравченко тревожился больше всех, подозревая, что за сватовством Дамира стоит некая мрачная история, но вскоре успокоился, увидев счастливые глаза подруги детства.

В качестве компромисса молодожёны ограничились светской церемонией и остались каждый при своей вере. Андрей упросил дочь в душе не отрекаться от их семейной религии и жить по Торе. Ольга дала отцу обещание и тут же забыла о нём. Андрея это полностью устроило. С Дамиром было ещё проще: Вишневский больше никогда в жизни с ним не разговаривал, и для обоих это было лучшим продолжением тёплого знакомства.

На свадьбе Андрей Васильевич наконец познакомился с Олиными друзьями: Ирой и Даниилом. Кильман ему очень понравился, а когда Андрей Васильевич узнал, что Даня — чистокровный еврей, так и вовсе полюбил молодого человека. Ира с Даней долго отпирались, но добродушный дядя Андрей помог им с рестораном. Вишневский выбрал лучшее место — прямо в центре Петербурга, недалеко от канала Грибоедова. Привлёк знакомых, которые помогли с документами и ремонтом. Ирочка счастью своему не верила. Даниил кланялся, улыбался и обещал, что обязательно отплатит их семье, как только окончательно встанет на ноги. Так и произошло: когда Даниил Кильман убедился, что прочно стоит на обеих ногах, он первым делом расплатился с Андреем Васильевичем и даже дал ему сверх того, что обещал возвратить. Кильман был человеком не просто неглупым, но до удивительного интуитивным в вопросах деловых (потому его заведение так скоро и превратилось из дешёвой забегаловки в настоящий ресторан) и понимал, что на одних словах «бесконечно благодарны» им с Ириной далеко не уехать. Андрей Вишневский, который с лёгкостью мог превратить «бесконечно благодарных» в «бесконечно должных», уже вовсю потирал руки в предвкушении осторожных разговоров о финансах. Даниил почувствовал приближение часа расплаты и подсуетился, чтобы обрести независимость. Ирина Кильман ещё долго колола мужа наивными вопросами в духе «Разве деньги нужно было возвращать?», или «Неужели ты так плохо думаешь об Андрее Васильевиче?», или «Не всерьёз ли ты решил, что мы ему должны? Мы и так обещали их семье бесплатные ужины!» Даня лишь смеялся и переводил тему на поцелуи, дивясь простодушию жены; неудивительно, как просто Ирина попалась в молодости на удочку бандитов, которые также уверяли её, что деньги возвращать необязательно.

После свадьбы Дамир Хассан увёз Олю в трёхэтажный загородный особняк недалеко от Петербурга. Там и остались жить. Первая брачная ночь выдалась бурной и громкой: Дамир до утра наслаждался юным телом супруги, каждый новый поцелуй был слаще предыдущего, его руки, как шёлк, обволакивали её нежный белый стан, и, прижимаясь к ней, он вырисовывал своим телом на её теле эскиз их будущего ребёнка.

Благодаря Дамиру в Ольге рано начали проявляться черты зрелой женщины. Голос теперь звучал ниже, бёдра и грудь налились необыкновенной чувственностью, милая девичья улыбка и вовсе пропала — ей на замену пришёл породистый эстетичный оскал, сводящий с ума партнёров Дамира на деловых встречах. Она теперь имела поразительное сходство со своей матерью, хотя в её страстном, взрослом, устало-нежном взгляде какое-то время ещё угадывались остатки детской наивности. Вскоре исчезло даже это, и Ольга Суббота в свои восемнадцать лет окончательно стала женщиной.

Как и обещала Оля, Дамиру «обзавидовались все». Его молодая жена была ночными грёзами каждого её одноклассника, каждого соседского мальчишки, нередко на неё заглядывались и отцы этих самых мальчишек, и теперь они кусали локти и обливались слюной, стоило ничего не подозревающей Оленьке пройти мимо них под руку с каирским красавцем и наивно помахать им ладонью. Андрей Васильевич рвал и метал. То и дело он спрашивал у Оленьки: «На что тебе этот мусульманин?» Оля поначалу брыкалась, спорила, обижалась. Позже пыталась игнорировать, но вспыльчивый нрав брал своё, и дольше двух минут безразличное молчание обыкновенно не длилось. Тогда Оля стала делать всё отцу наперекор. Каждая их встреча оканчивалась ссорой, а после каждой ссоры встречи становились всё реже. В последний раз, когда Андрей Васильевич пригласил Дамира с Ольгой в ресторан, он поклялся не душить дочь вопросами и упрёками. Ольга поверила и пришла вместе с супругом. Вишневского хватило на полчаса, пока все молчали, уткнувшись в меню. Но потом Дамир задержал на нём взгляд дольше полутора секунд, и мужчина вновь сорвался.

— На что он тебе? — обратился Андрей к дочери и принялся уговаривать: — Он тебе в отцы годится, женат был, вы едва знакомы и ещё куча и куча неприятных фактов. Раз моя дочь такого мужа себе выбрала, то разве не лучше было пойти за Финдельмана, нашего соседа? Взрослый, солидный, с высшим образованием, со связями, знает тебя с детства, а главное, знает меня, стало быть, девочку нашу ни за что не обидит и не предаст. А Дивановская Ирина, подруга твоя — так она за Кильмана пошла, за хорошего и честного человека, а ни за какого не за Абдаллу! Ну что же ты, Оленька, пример с друзей не берёшь?

Ольга сидела и краснела от стыда. Несомненно, ей было что сказать: что отец, как бы ни старался, не может повернуть время вспять и забрать данное благословение; что её нисколько не волнует, что у папы не получилось извлечь выгоду из её брака; что у Андрея Васильевича у самого брак давно трещит по швам и держится только на редких пресных минутах вожделения к пьяной жене, которая уже лет десять ему изменяет, а также на их единственной дочери Оле, налаживать