У каждой лжи две правды - Анна Мария Роу

– И что же происходит?

Вот сомневался Янек, что в Новой Каледонии нравы ещё более строгие, чем в Словении. Скорее уж наоборот. И Стефания, с её эмоциональностью и решительностью, тому живой пример. Жаль дядюшка не сильно мог распространяться, но вроде, там, у коренных народов даже ещё остались Призывающие дождь, женщины, способные управлять погодой…

– Их забирает Храм и они больше никогда не увидят своих родных! У партнёра отца в соседнем городе у дочери заподозрили магию. Так её заперли в монастырь! И ни деньги, ни связи не помогли. Только узнали, что она где-то на островах! И ни словечка от неё! А ещё говорили…

– То есть твой отец поверил слухам?

Потому что учениц не ограничивали в общении с родными, только настоятельно просили не сообщать о том, чему они обучаются. Но у многих были такие закрученные судьбы, что ученицы сами не горели желанием сообщать семье о том, где они живут, чем занимаются и как себя чувствуют. Не сказать, что это хорошо отражалось на имидже Храма.

– Он всё проверял! Нанимал детектива.

Скептически вздёрнутая бровь.

– Через подставное лицо, конечно! Но… – девушка потёрла виски. Каждое слово приходилось выдавливать из себя. От страха холодели кончики пальцев. – Родители решили, что лучше, чтобы я научилась кое-как контролировать свою силу. И не проявляла бы её. На людях. Потому что это опасно! – почти выкрикнула она.

– Опасно, опасно, конечно же… – Янек оказался рядом, приобнял и вздохнул.

Что мы тут имеем?

Дезинформация. С какой целью?

Её родители, как она как-то обмолвилась, были богаты. А если лишить их единственной наследницы, то кому достанутся заводы, дома, пароходы? Изощрённо так лишить. Как девушка до сих пор не убилась, обучаясь по архаичным книгам?

Но одной неверной информацией так голову не задурить! Она же не глупа, чтобы игнорировать всё, что она видит: колдуний мало, почти нет. Вот слухов – полно, шарлатанок тоже, а тех, кто способен действительно работать с магией – единицы.

Их ищут, но…

Да хоть проповеди в Храмах! Однако в Гдыньске храмовник уж слишком ортодоксальных взглядов. Он, наверное, один такой, на всю Словению. В почётной отставке или ссылке, проще говоря.

Хорошо, что таких немного.

Кстати, а почему из всех городов его невеста оказалась именно здесь?

Он же не целитель. И в проклятиях не очень силён, даже если сконцентрироваться. И через очки плохо видна её аура. Едва заметные нити чего-то тёмного, текучего. Мастер ставил…

Пан Йержимановский был почти уверен, что проклятие, которое так искусно пряталось в завихрениях ауры девушки, из разряда «выборочных видений». На человека ставится что-то вроде блока, он видит, но не замечает. Про́клятый смотрит на букет, но различает лишь листья, а не розы.

Могла ли Стефа не обратить внимания в газетах на статьи, в который очень осторожно рассказывалось о магических проверках среди курсисток музыкальных училищ? Или в проповеди отвлечься в тот момент, когда храмовник процитирует строки из Старого Заповета о красоте дара для детей богов? Или же пропустить выход в свет новой книги пана Хоментовского (а она выйдет, и каждое слово в ней специально обученные люди проверят и перепроверят) о том, что в древнем Та-Мери среди магов были женщины…

Если проклятие сильное, основательно вплетённое, то вполне…

Хотя обычно его вешают в сокровищницах, чтобы воры «не заметили» фамильных драгоценностей. Или вот в академии был случай – сорвалось незаконченное плетение, так несколько дней все ходили и не могли радоваться жизни. Всё вокруг казалось скучным, пресным и тоскливым. Целитель чуть не поседел, создавая антидепрессанты, пока проклятие само собой иссякло.

Вот и проклятию Стефы видно уже время пришло рассеиваться, она же услышала о жрицах и очень удивилась…

Кстати, о розах…

– Мне казалось, что ты сильнее, – Янек взял в свою руку ладонь девушки, провёл пальцами по прохладной коже, сдержался, чтобы не поцеловать. – Это ведь твоя магия высвободила Рунихена…

Не вопрос, утверждение.

– Да, – на всякий случай ответила Стефа.

– И… Поэтому он к тебе приходит?

Помолчав, Стефания выдавила:

– Мне страшно, Янек…

Развернулась, уткнулась в грудь.

– Хочешь, я останусь с тобой на ночь?

Он и так останется, согласится девушка или нет.

Возмущаться, находясь в объятиях симпатичного молодого человека… Очень даже возможно.

– Он ничего мне не сделает, – Стефания немного отстранилась. – Ему необходима моя магия, чтобы закончить воплощение…

Казалось, они дышат в унисон. И ещё момент, ещё мгновение и можно…

– Я так и знала, что вы здесь развратом занимаетесь! – Божена стояла в дверях аки богиня возмездия и справедливости. Руки упёрла в бока, глаза гневно блестят, на щеках лихорадочный румянец. Шаль съехала с плеч и теперь плащом волочилась по полу. – Пока вы тут… вы тут… Его… – она всхлипнула и потеряла весь свой грозный вид.

– Францишек? – Стефа отстранилась от мага, и тот с явной неохотой выпустил её из объятий. Кажется, он с этим «Францишком» не подружится.

– Да, – Божена без церемоний плюхнулась рядом с девушкой на диван. – У пана Левандовского была с собой болтушка. Он вызвал воеводу. И наш верный пёс государев примчался по первому зову! Я пыталась их отговорить, скандалила, даже вазу разбила. Неужели вы ничего не слышали…

Стефа напряглась. Что-то похожее на излишне эмоциональный разговор всё-таки доносилось из соседней комнаты, но она не придала этому значения.

– И?

– Францишка утащили в тюрьму, – и, передразнивая манеру кузена говорить, добавила: – До выяснения. Только что!

Стефания повернулась к Янеку, чуть склонила голову.

– Ты ведь можешь ему помочь?

И как он позволил себя уговорить?

На этот вопрос Янек ответа не знал… Не шантажировали ведь. Не прибегали к угрозам и истерикам, не приводили каких-то веских аргументов. Просто попросили!

Ладно, уточним. Попросила Стефания.

И ещё дополнение: покрасневшие глаза Божены и её слёзы размером с хорошую жемчужину на него впечатление не произвели и на его выбор не повлияли.

Маг глухо застонал и легонько стукнул несколько раз головой о холодную стену казённого дома. В серой комнате с узкими окнами было неуютно и пустынно. Сонный парнишка, сквозь зубы проклиная и своё начальство, и мага, заявившегося ни свет ни заря заплатить залог за нарушителя общественного спокойствия, куда-то ушёл.

Вот на самого пана и прочих обитателей камер бравый сотрудник воеводства не ворчал, относился к ним, как к неразумным детям и все их вопли, возмущения и ругань пропускал мимо ушей. Преступники, что с них взять. А если и невиновны, так это недолго исправить.