Ложная красота - Наталья Кочетова

Я перевела взгляд за окно и перед глазами, в памяти, тут же встал этот сумасшедший взгляд, полный дичайшего обожания. От него, от одного воспоминания, по моей спине побежали мурашки. Было в нем что-то дикое и необузданное. Что-то первобытное, животное. Манящее. Магнетическое. Стас мне не то чтобы нравился, но этот его взгляд не давал мне покоя. Никто и никогда так на меня не смотрел. Нет, я, конечно, нравилась мужчинам, и частые знаки внимания — не являлись для меня чем-то удивительным, но вот такого слепого обожания в глазах я еще не встречала. И мне это нравилось. Очень нравилось. И чего ради я должна была от этого отказаться?

— Так ты самоутверждаешься за его счет? — С упреком бросила Рита.

Я перевела на нее недоуменный взгляд, приподняв бровь.

— Вот уж не ожидала, подруга. Я что, похожа на того, кто нуждается в самоутверждении за чей-то счет?

— Нет, не похожа. Потому и спрашиваю. — Тут же ответила Рита. — Зачем тогда? Ты используешь его, тешишь свое самолюбие, а парень влюблен в тебя, и уверен, что вы вместе.

Я снова пожала плечами, растягивая губы в улыбке.

— Делаю что хочу. — Сказала, широко улыбаясь, и подошла к подруге. Она собиралась что-то сказать, но я прижала палец к ее губам. — Не надо читать мне нотаций, мамочка. Я — взрослая девочка.

Рита раздраженно откинула мою руку.

— Нельзя так с людьми, Полина. — Строго проговорила Рита, хмуро глядя на меня.

— Почему? Я не попаду в рай? — Невинно хлопая глазами, спросила я. — Помнишь, «Хорошие девочки попадают в рай, а плохие — куда захотят»? — Засмеялась и поцеловала подругу в висок.

Рита сердито поджала губы и отстранилась.

— Кстати, — вспомнила я, — надеюсь, ты не позвала на вечеринку своего Сережу?

— Позвала. — Тут же ответила Рита, сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на меня. — А что? Не надо было? Он не вписывается в вашу «золотую» тусовку? Ну так, знаешь, я могу и отменить. Скажу, чтоб не приходил. Но только он — мой парень, и я тогда тоже, уйду — Рита развернулась на каблуках и решительно направилась к двери.

— Ну все, Рит, перестань. Я не это имела в виду. — Я перехватила подругу за предплечье и сказала успокаивающим тоном. — Ну позвала и позвала, ладно. — Улыбнулась примирительно. За окном послышался гудок автомобиля, и я, взяв подругу под руку, махнула головой на выход.

Надеюсь, он не притащит с собой Стаса. — Проворчала себе под нос, так, чтобы не слышала Ритка, и стала спускаться вниз по лестнице, встречать приехавших гостей.

***

Стас

Она играла мной. Девочка, у которой было все, в избытке. Девочка, которая пресытилась своими бесчисленными игрушками, в конце концов, перешла на людей. Мне не повезло стать ее очередной куклой. Она играла мной, дергала за ниточки, кормила обещаниями, целовала в приступе нежности, затем надолго забрасывала в грязный угол, туда, где уже валялось тысячи ненужных игрушек. А через время снова вспоминала. Брала в руки, ласкала, соблазняла, целовала, будто соскучившись, истосковавшись по преданности в моих глазах и бесконечному обожанию. Позволяла мне прикасаться к ней, целовать, видеть, хотеть, любить, сходить с ума от нестерпимой нужды.

Я был ею одержим, а она просто играла. С той самой первой минуты, с той встречи в клубе, с того самого первого танца. Она танцевала, соблазняя своими движениями и заставляя истекать слюной всех присутствующих на танцполе мужчин, смотрела на всех, как хищница, сводила с ума своей красотой.

Я знал ее, да ее многие знали, но мало кто входил в личный круг ее знакомств. Она была недосягаема. У меня не было шансов даже заговорить с ней. Конечно, кто я и кто она? Бедный никому не известный студент, и девушка, которую в этом городе знают все. Известная тусовщица, крутящаяся в «золотых» кругах, благодаря отцу — крупному бизнесмену, невероятная красотка, да еще и талантливая художница, подарившая вначале своей школе, а затем и городу не одну победу на художественных конкурсах.

О знакомстве с ней я не мог и мечтать, но она вдруг сама обратила на меня внимание.

Она сама меня выбрала, как, в принципе и должно было быть: так выбирают игрушку в магазине.

Я просто стоял и смотрел на нее, вцепившись взглядом в ее тело, впитывая каждое движение, каждый взгляд. Ей стоило лишь подойти, улыбнуться и протянуть руку, а дальше все. Конец. Разлом жизни на «до» и «после». Потеря себя. Одержимость. Пьяная амнезия, провал в памяти, одни лишь смутные картинки: призывный взгляд, нежные руки, скользящие по моим плечам, касание ее груди к моей, какой-то невыносимо чувственный танец. Поцелуй полных губ. Туман в голове, полный отказ всех тормозов.

Дальше — больше. Этому нельзя было сопротивляться. Да я и не старался. Она, как страшная болезнь, выедала меня клетка за клеткой, завладевала моим сознанием, неслась по моим венам, раздирала сердце на части.

Я заразился ею, я перестал соображать. Не видел ее равнодушия, не замечал насмешек со стороны, не слышал предостережений друга, который всячески пытался открыть мне глаза на ее истинную сущность. Я не видел ничего вокруг, только ее. Мою красивую, волшебную девочку, недосягаемую звезду, к которой мне по какой-то счастливой случайности, удалось прикоснуться. Я, как верный пес, бежал по первому ее зову, как долбанный Хатико, ждал, когда она в очередной раз позвонит, позовет, поманит.

Она развлекалась. Играла свою игру. И я был послушной игрушкой, хорошей, удобной. До того дня, когда перестал ею быть. До того дня, когда она меня сломала, сама того не зная. Сломала во мне все, раздробила на части, швырнула о стену и растоптала.

Один звонок. Последнее предостережение от друга. Пора открыть глаза. Поехать и убедиться самому.

Убедиться и умереть.

Я умер, на самом деле. Меня больше нет. В моих венах не кровь, а яд. В моей голове нет мыслей, а одна сплошная ярость. В моей душе ненависть, боль и отвращение. Моя красивая, волшебная девочка — сука. Мерзкая, прогнившая насквозь, сука. Красивая снаружи и гнилая, уродливая внутри. Нет в ней никакого волшебства, одна гниль, грязь, струпья, мерзость.

Я стоял и смотрел, как ее зажимает в углу какой-то белобрысый уродец, как он целует ее шею, сжимает мерзкими лапами грудь, а она меня даже не замечает, полностью отдается ласке, наслаждается ею. Меня ломает и корежит, выворачивает наизнанку, но я заставляю себя смотреть. Видеть ее настоящую. Наконец понимать.

Он берет ее за руку, ведет куда-то вверх по лестнице. Она пьяна, шатается и глупо хихикает, но послушно идет следом. Я не чувствую ног, не чувствую тела, но следую за ними. Останавливаюсь перед дверью, за которой они скрылись. Опираюсь спиной, с силой вжимаюсь затылком в стену напротив этой проклятой двери, скрывшись в тени стоящего в коридоре шкафа-купе. Я знаю, что они там делают. Я все понимаю. Я, наконец, трезвею, выхожу из-под наркоза, в который она меня ввела однажды одним единственным прикосновением. Но это больше не имеет значения, я мертв. Я — труп, гниющий, разлагающийся труп. И единственное, что держит меня на ногах — это ненависть.