Ложная красота - Наталья Кочетова

— Да, ну… ничего. — Неуверенно отозвался Игнат, как будто смущенным голосом. — Я ж не барышня какая, которую пытались использовать. Все нормально.

Я вздохнула и слегка улыбнулась его словам. Он пытался говорить непринужденно, не получалось, но он хотя бы пытался. Значит все еще можно наладить? На душе немного полегчало.

— Значит, я могу вернуться на тренировки? — Спросила с надеждой, затаив дыхание в ожидании ответа.

Но Игнат отвечать не торопился. Он то ли размышлял, прикидывая стоит ли дальше продолжать встречаться, или лучше разорвать все контакты с этой ненормальной, то ли подбирал слова, чтобы потактичнее отказать.

Я напряглась, чувствуя, как от волнения заходится в неровном ритме сердце.

— Ты исчезла на неделю. Я решил, что тебе больше не нужны тренировки. — Сказал Игнат и замолчал.

Я застыла, боясь вздохнуть. Боясь за слишком шумным дыханием не услышать его слов. Не услышать его “да”. Или “нет”. Что значил его ответ? Он решил, что тренировки мне больше не нужны и… что? И все отменил? Настроил новых планов? Нашел другую работу? Что значили его слова?

— Ладно. — Прервал Игнат мои лихорадочные размышления. — Приходи завтра, как обычно. Потом решим. — Добавил и отключился, не удостоив меня прощанием.

Я не знала, к чему все идет, и что все это значит — его не слишком дружелюбный отстраненный тон, непонятные слова, и явное нежелание дальше со мной работать. Я не знала чего ожидать, но была твердо намерена выяснить. Я была полна решимости расставить все точки над і. Я хотела учиться только у него. И я хотела просто… его.

Игнат

— Хорошо. Очень хорошо. — Сказал я, освобождая свою руку из ее захвата.

— Правда? — Переспросила Полина, расширив глаза от удивления, а затем расплылась в широкой улыбке. — Это твоя первая похвала, ты знаешь об этом?

Я пожал плечами, опуская голову.

— Да, наверное… Я не слишком в этом хорош…

— Есть к чему стремиться. Нам обоим. Думаю, еще полгодика и ты скажешь, что я — молодец. — Полина сделала большие глаза и лукаво усмехнулась, а я совсем сник.

— Да, на счет этого… Слушай… — Я отошел на шаг, не знаю зачем. Отчего-то не мог подобрать слов. В груди неприятно заныло, и я сцепил челюсти, чтобы не выдать свое состояние. — Я не смогу больше тебя тренировать… Я уезжаю через несколько дней.

Полина никак не отреагировала на мои слова, и я поднял взгляд, чтобы понять, услышала ли она меня вообще. Увидел, как ее улыбка медленно пропадает. Услышала. Она смотрела на меня со смесью удивления и непонимания.

— Как? — Спросила, оторопело моргнув. — Надолго?

— Планирую… насовсем… — Ответил я, сглотнув.

Дерьмо. Дернул же меня черт провести последнюю чертову тренировку. Ну зачем? Для чего? Ну зачем я позвал ее сюда, надо было по телефону. Или даже смс-ку скинуть. “Я уезжаю из города. Все. Салют”. Хватило бы. Я ей ничего не должен и волен поступать так, как мне заблагорассудиться. А заблагорассудилось мне плюнуть на все и уехать в столицу. Кира с Игорем решили переехать, и Игорь предложил мне рвануть с ними, обещал взять меня на работу тренером в свой спортклуб, когда тот откроется. Понятное дело, все это он предлагал с подачи Киры, но мне все равно было приятно. Да и в столице Ванька, я смог бы за ним присматривать. А там и маму забрали бы, продали бы к черту две квартиры в этом захолустье и зажили бы, как нормальные люди. План был такой. В этом городе меня ничего не держало…

Да, надо было сказать Полине сразу, попрощаться и свалить со спокойной душой. Тогда я не был бы вынужден наблюдать, как в ее глазах растекается понимание, как их заволакивает чем-то глубоким, тяжелым, невыносимо болезненным.

От ее взгляда хотелось лезть на стену, спрятаться, или ударить себя. Вломить себе хорошенько, а лучше сразу пустить пулю под челюсть. Вместе с осознанием моих слов, в ее глазах начинала плескаться боль и обида, и мне было невыносимо смотреть на это.

— Но разве… Нет… Ты не можешь… — Полина нервно пробежалась глазами по моему лицу, в неверии затрясла головой. Я не предполагал, что новость о моем отъезде вызовет у нее столько эмоций, я не ожидал, что она так расстроится. И сейчас мне было просто физически плохо от того, что я не понимал, почему она так бурно реагирует. — Ты не можешь так просто уехать. Зачем? Почему?! — Буквально выкрикнула девушка, и в ее глазах промелькнуло настоящее отчаянье.

— Я так решил. Мне здесь делать нечего. — Ответил я хрипло, снова опуская глаза в пол. И почувствовал, как от произнесенных слов невыносимо горчит в глотке.

— Вот так просто? Так просто?! Но так нельзя… Как же так? Как это “делать нечего”? А я? Как же я? Ты нужен мне! — Надсадно воскликнула Полина, и ее слова электрическим разрядом пронеслись по моим нервным окончаниям.

Мне хотелось завыть от досады, но я лишь сжал челюсть до тика в левой щеке и болезненно поморщился.

— Ты легко найдешь мне замену, только свистни, и желающих тебя тренировать выстроится целая очередь. — Сказал за меня чей-то загробный голос, полный жгучей злости, ревности и отчаяния.

Полина ничего не сказала в ответ на мои слова. Она молчала, молчал я, все вокруг молчало, будто умерло. Тишину нарушало лишь ее тяжелое рваное дыхание, и болезненные гулкие удары моего сердца. Я искренне надеялся, что она не слышит, как оно разрывается и лупит в ребра с такой силой, что вибрации от ударов разносятся по всему телу.

Она молчала и смотрела на меня, как на предателя. С обидой, отчаянием и болью. Я смотрел на нее, и что-то разрывало меня внутри, разъедало, как серной кислотой.

Полина медленно покачала головой, опустив плечи, прикрыв веки и прерывисто вдохнув.

— Я могла бы любить тебя… — Тихий печальный голос, полный невыносимой обреченности, разрезал повисшую тишину, отбился от голых стен и влетел в сознание, буквально оглушив.

Я резко поднял голову, ввинтился взглядом в ее лицо. Ее глаза были полны слез и невысказанной боли.

— Что? — Только и получилось спросить. Горло сдавило, свело судорогой, а и без того бешено стучащее сердце, теперь колотило по ребрам, как гигантский молот по наковальне.

Мне хотелось схватить ее за плечи и сильно встряхнуть. Спросить: Что ты сказала? Заорать во всю глотку: Что ты сказала??? Но я просто стоял и тупо смотрел на нее. А она молчала. Так долго, что мне начинало казаться, что ее слова мне просто послышались. Или это моя больная фантазия выдавала желаемое за действительное. Я свихнулся. Помешался на ней. И это просто мое воображение играло со мной. Она молчала, глядя на меня с бесконечной печалью, и мне хотелось попросить ее сказать хоть что-то, не молчать больше. Скажи что-нибудь, скажи, что я сошел с ума, если считаю, что ты могла бы полюбить меня. Скажи хоть что-нибудь!

Полина тяжело вздохнула, подошла ко мне на шаг ближе. Она начала говорить, но лучше бы она и дальше молчала. То, что она говорила, разрывало меня на части.